уставшим, осунувшимся и подавленным, под глазами огромные мешки. С виду он не казался злым, а даже наоборот, вёл себя на удивление спокойно. На голове — густая чёрная шевелюра, в которой проступала ранняя седина.
— Ты в порядке? — спросил Ворон.
— Угу, — ответил Вергилий. — В порядке. Башка раскалывается только…
— Извини за то, что я тебя вырубил, — серьёзно сказал Ярый. — Просто перестраховался. Я же не знал, вдруг ты буйный окажешься. А я никого не убивать не хочу, мне просто поговорить нужно.
— Тебя прислал Азазель? — прямо спросил Вергилий.
— Да, меня прислал Азазель.
— Тогда… почему я ещё жив?
— Потому что, как я уже говорил, я пришёл сюда не с целью убить тебя. Хотя мне и приказали именно это. Почему я не выстрелил… ну, в общем, есть причины. Потому что я не играю на стороне Азазеля, только делаю вид… Но суть в другом. Я пришёл, чтобы предупредить, что «серафимы» тебя ищут. И если я смог тебя разыскать, то и они тоже смогут. Поэтому, если хочешь жить, ты должен прямо сейчас раствориться, исчезнуть из Зоны. Навсегда.
— Хорошо… Я понял. Уйти из Зоны.
— Можно задать тебе один вопрос… Ты помнишь Косатку?
— Косатку?.. — Глаза Вергилия сначала расширились от удивления, а потом стали печальными. По его реакции Ворон понял, что тот всё помнит. — Откуда ты знаешь это имя?
— Ты не в тех условиях, чтобы отвечать вопросом на вопрос… Спрашиваю здесь я.
— Да, я помню. Ты её видел? Что с ней? Извини, я не могу не спросить.
— С ней… Ну, сейчас она в безопасности. В относительной. Правда, вовсе не твоими молитвами, а, вернее будет сказать, вопреки твоим стараниям… И даже смогла сохранить рассудок, после всего того, что с ней сделали. Не знаю, зачем я всё это рассказываю… Тебе ведь не нужно знать. Да тебе и не интересно, скорее всего… И какого хрена я опять решил поиграть в благородство? По-хорошему, тебя пристрелить надо было за то, что ты позволил с ней сделать. Честно говоря, у меня прям руки чесались.
— Так пристрели. Давай, я не буду пытаться сбежать или ползать тут на коленях и молить о пощаде. Я знаю, что я — дерьмо. И моя жизнь мне на фиг не сдалась.
— Ладно уж, живи… У меня и так руки по локоть в крови. Ещё об тебя пачкаться… Оно того не стоит.
— Я рад, что Кэс жива. Мне жаль, что с ней так получилось. Я не хотел… правда.
— Жаль ему… Ишь ты, жалостливый какой выискался. Ей твоя жалость теперь уже ни к чему.
— Знаю… Слушай, а ты был там, в мёртвом городе?
— Был.
— Скажи, правда ведь страшно, что они там творят с людьми… Со мной сотворили. И с тобой, наверное, тоже. И со всеми, кто туда попадает. Страшно, правда?
— Да. Очень.
Помолчали. Ворон расстегнул рюкзак и вытащил еду: хлебцы и кусок сыра. Сыр уже начал покрываться плесенью, и авантюрист срезал испортившуюся часть ножом.
— Жрать хочешь? — спросил Ворон.
Вергилий энергично кивнул головой. Ворон отрезал половинку сыра и дал ему.
— Спасибо, — сказал Вергилий и накинулся на еду с таким видом, как будто голодал уже день или два.
— Почему, спустя столько времени, ты всё-таки решил уйти из секты? — спросил его Ворон.
— Ну… когда это случилось с Косаткой… Первое время, недели две я о ней не вспоминал. А потом она вдруг ни с того ни с сего пришла ко мне во сне. Я проснулся и вспомнил, что произошло, и мне стало страшно. Постепенно я всё чаще стал вспоминать свою жизнь до «Братства»… И вдруг словно прозрел в один миг. Огляделся вокруг и подумал: «Какая же это всё херня… Чем мы тут занимаемся? Я так больше не могу». Мне повезло — скоро меня отправили на задание за пределы города. И обратно я уже не вернулся. Хотя порой мне хотелось, очень хотелось. Ну, знаешь, завязать — это трудно. Они же там, в секте, внушают тебе, что без них твоя жизнь не имеет смысла, и что если уйдёшь, то считай, умрёшь.
— Да, они любят рассказывать сказки… Ты правильно сделал, что ушёл. Только вот слишком поздно одумался.
— Поздно… Что бы мы ни делали, всегда будет слишком поздно.
Взгляд Вергилия внезапно затуманился, стал отсутствующим. Он обхватил голову руками, стал механически раскачиваться взад-вперёд и бубнить себе под нос мантры и прочий разный бред:
— Ом мани падме хум… Зона представляет собой единый разумный живой организм… Свобода там, где раскрывается ваша истинная личность… Несвобода там, где вашу личность притесняют, а вам что-то насаждают…
Так продолжалось минуты две. Ворон внимательно следил за ним, не выкинет ли чего. Наконец, Вергилий утих.
— Отошёл?
— Да… ты не обращай внимания. На меня иногда находит… что-то, — сказал Вергилий.
— Короче. Надеюсь, ты понял, что из Зоны тебе нужно валить. Пробирайся в Лягушатник, а оттуда к Периметру, но не вздумай заявиться в деревню новичков. Вообще старайся не показываться никому на глаза. И тем более светиться в местах большого скопления авантюристов, там у «Братства» везде есть шпионы. Я скажу «серафимам», что выполнил задание, и они будут думать, что ты мёртв. Но если тебя заметят их агенты, и узнают, что ты жив, тогда ты — труп. Так что дальше всё зависит только от тебя. Своё оружие найдёшь снаружи, у входа.
— Я понял. Спасибо тебе… брат. И храни тебя Зона!
Ворон поднялся и стал спиной пятиться к выходу, не спуская глаз с Вергилия, и при этом иногда косясь назад — вдруг там возникнет подлянка или мутант. Авантюрист вышел на улицу, и Вергилий, оставшийся в доме, скрылся из его поля зрения. Ворон направился прочь от фермы. Теперь ему оставалось лишь вернуться обратно в городок Светлый Путь, на базу «серафимов», чтобы доложить начальству об успешном выполнении задания и ликвидации цели…
Часть третья. Братство Чёрных Серафимов. Глава 25. Маэстро
Музыка притихла.
Это первое, на что обратил внимание Ворон, когда попал на ту часть базы, которая была закрыта для «простых смертных» и отделена от остальной территории внутренней перегородкой. Ворон нигде не увидел ни одного динамика. Музыка была слышна даже отсюда, но гораздо тише, и не так сильно действовала на нервы.
Ворон и Мурена оказались перед парадным входом в здание с надписью «СЛАВА КПСС». Вход охраняли двое мордоворотов в тяжёлой броне. Оба вооружены пистолетами-пулемётами — вполне предсказуемый выбор для ближнего боя. Стволы были начищены до блеска —
