хлестал в стекло. В машине пахло табаком. Ехали в тишине. В какой-то момент Яромир свернул в поворот и поехал по узкой дороге вглубь леса. Айно подумала о том, что она здесь впервые и не знает куда везёт её спутник.
– Куда мы едем?
– Есть тут домик, в котором я бывал во время войны. Там я оставил некоторые свои вещи, и думаю мы сможем отправиться пешком уже от него. В конце концов именно там я и попал в Хийтолу впервые.
– Это место где ты утонул в болоте?
– Да. Утонул в болоте…зимой. Я ей это ещё припомню… – Яромир вёл машину уже не так аккуратно, как в начале их пути.
– Моё появление здесь снова, не останется незамеченным.
Они ехали по глинистой дороге, которую дождь уже начинал размывать по краям. За окном с обоих сторон был сосновый бор. Айно рассматривала лес, где, то были видны скалы, высокие и острые, где-то маленькие озёра ютились среди деревьев. За одним из поворотов девушка увидела в лесу огромный, в четыре человеческих роста камень, стоящий на маленьких камешках. Она проводила его взглядом и даже повернула голову глядя ему вслед.
Яромир начал притормаживать, когда они выехали из леса на вершину склона с которого открывался вид на большое озеро и деревню стоящую на его берегу. Айно удивилась тому, что вокруг были поля, и маленькие домики стояли в них редко и далеко друг от друга. "Не похоже на обычную деревню, больше напоминает хутор."
С холма машина съехала к домикам, стоящим у озера плотнее. Дома были деревянные, небольшие и уже довольно ветхие. Они шли друг за другом уходя на косу, выходящую в озеро двумя островами.
Здесь дождя не было, небо было пасмурным, низким и тяжёлым.
Яромир подъехал на машине к домику с серой выгоревшей на солнце крышей.
– Здесь перекусим и двинемся в путь, – сказал он, выходя из машины и доставая из сумки ключ, которым он открыл большой замок, висящий на двери домика.
– Эту деревню не сожгли во время войны?
– Её бережет Лоухи. Когда я сюда впервые пришёл, тут был лишь один человек. Последний из некогда большого и сильного рода. Последний из тех, кто знал про здешние земли всё. Он много рассказал мне. Здесь никогда не было солдат…кроме меня, –Яромир открыл деревянную дверь и Айно вошла на большую веранду, на которой стоял круглый стол со стульями, тут же стояла тумбочка с посудой, старый диван. Веранда была остеклена с трёх сторон. В глубь домика вела ещё одна дверь. Когда Яромир открыл её, Айно увидела лишь темноту. Тогда мужчина взял огарок толстой свечи, стоявший на окошке у стола, и зажег пыльный фитиль. В единственной комнатке домика было три кровати, шкаф и стол. Потолок был довольно низкий. В центре комнаты стояла громоздкая, посеревшая от времени печь.
По сравнению с сухим, чистым и светлым домом Лоухи, в котором они были прошлый раз, этот казался маленьким, тёмным и сырым. Удовольствия от нахождения в нём не было.
– Интересно, тут есть сухие дрова? – Яромир заглянул за печь и нашёл там то, что искал. Он затопил её далеко не сразу. Сначала она чадила, и он сказал, что дымоход забился. Полез его чистить. Ему хотелось протопить дом, высушить его, чтобы можно было в нём оставить вещи и не бояться, что они отсыреют.
– Как тут так всё хорошо сохранилось? – спросила Айно у Яромира, разглядывая лежащую на столике потрёпанную книгу.
– Я же говорю, Лоухи бережёт эту деревню.
– И что это значит?
– Ну, видимо она здесь немного подкрутила время, чтобы здесь всё было как прежде.
– Она такое может??
– О, она и не такое может.
Печка таки растопилась, и Айно сидела возле неё, глядя на огонёк пляшущий в щелях дверцы топки. Яромир достал эмалированный чайник из шкафа на веранде и спустился к озеру налить в него воды. Когда он вернулся, он увидел как Айно сложившись клубочком лежит на кровати глядя на огонь.
– Ты уверена что хочешь пойти сегодня? Уже к вечеру… – девушка лежала не шевелясь, и молчала.
– Алиса. Не игнорируй меня, – он подошёл к кровати на которой она лежала и присел рядом. Она перевела взгляд с печки на его лицо. Он был как всегда спокоен и серьёзен.
– Пойдём утром, – только и сказала она. Ей было удивительно уютно в этом доме, не смотря на сырость и запущенность. Яромир поставил чайник на печку и тоже прилёг на соседнюю кровать.
– Этот человек, который был здесь, где он?
– Я не знаю. Наверное уже умер, – Яромир подложил руки под голову и смотрел на потолок затянутый в углах паутиной.
– Я не чувствую тут никого. Мы одни в этой деревне, – добавил он. Печка грелась быстро и вскоре в доме стало жарко.
– Пусть тут всё просохнет, давай пока выйдем на веранду, откроем дверь, будет тепло, но не жарко, – Айно встала с постели. Она чувствовала себя на пороге чего-то важного, но не могла понять, рада ли она этому или нет? Всё что она знала, это то, что она уже близка к своей цели.
Они с Яромиром сели за столик на веранде. Из согретого на печке чайника Айно налила чай, сделала бутерброды, и они сидели так, глядя в окошки, обрамленные деревянной рамой с облезающей с неё белой краской. Ближе к ночи тучи над деревеней разошлись, Айно вышла из дома и пошла вдоль озера по деревне. В свете белой ночи, не омраченной тучами, деревня выглядела не так зловеще. Домики создавали ощущение жизни. Деревню оставили не так давно и это было видно. Девушка брела в сторону длинной косы. Коса оказалась холмистая, песчаная. Некоторые деревья по её бокам вышли из земли вместе с корнями и стояли на них, причудливо изогнутых. Один холм, на котором стояли домики, заканчивался и переходил во второй такой же, только круче.
Перешеек между ними едва возвышался над водой. Казалось ещё несколько сантиметров, и коса отделит от себя небольшой остров. На нём было множество деревьев с повязанным на них серо–белыми платками. Где-то были видны деревянные конструкции, возвышающиеся над землёй на уровне голени. Они были похожи на крыши маленьких домиков. Айно поняла, что это не просто остров. И ответ пришёл ей тут же. Рядом с одним деревом, где было повязано множество серых от времени лент, лежал маленький крестик с крышей.
– Это погост. – услышала она голос сзади. Она обернулась и увидела мужчину. Он был одет в обыкновенный камуфляжный костюм, голова его была седая, а волосы коротко стрижены. Под носом у него были совершенно обыкновенные усы, а сам он был худощав, но лицо его не отталкивало. Говорил он с едва заметным акцентом.
– Сколько
