В 08.00 16 июля 1945 года тяжёлый крейсер «Индианаполис» снялся с якоря, миновал Золотые Ворота и вышел в Тихий океан. Корабль взял курс на Пёрл-Харбор, куда и прибыл благополучно через трое с половиной суток — почти всё время следуя полным ходом.
Стоянка на Оаху была недолгой — всего несколько часов. Крейсер отдал левый якорь и, подработав машинами, ткнулся кормой в причал. Пассажиры покинули борт, а корабль торопливо принял топливо и провизию и всего через шесть часов после прибытия покинул Жемчужную Гавань.
К острову Тиниан в Марианском архипелаге «Индианаполис» подошёл ночью 26 июля. Луна, вставшая над океаном, заливала своим мертвенно-призрачным светом бесконечно катящиеся к песчаному берегу вереницы волн, украшенных белыми плюмажами гребней.
Первобытная красота этого зрелища совсем не приводила кэптена Маквея в восторг: из-за волн и глубин близко к берегу не подойти, а тут ещё эта проклятая луна висит над головами, как огромная осветительная ракета, превращая все корабли на рейде острова в идеальные мишени для ночных бомбардировщиков-торпедоносцев. Американская авиация полностью господствует в небе над Марианами, но Маквей знал отчаянность самураев и их склонность к авантюрным выходкам. Крейсер уже был у этих берегов — год назад его орудия поддерживали огнём высадившуюся на остров и ломавшую упорное сопротивление японцев морскую пехоту. И вот снова те же места… Тесен наш мир, ничего не скажешь.
Однако обошлось. С рассветом к борту «Индианаполиса» подошла самоходная баржа с шишками из командования местного гарнизона — на острове располагалась авиабаза, откуда «сверхкрепости» «Б-29» летали бомбить метрополию утратившей захваченное и усохшей Японской империи.
От спецгруза освободились быстро — его и было-то всего ничего, несколько ящиков да пресловутая «шляпная коробка». Люди работали проворно и слаженно, подстёгиваемые строгим приказом и неосознанным желанием поскорее избавиться от этого загадочного барахла вместе с его угрюмыми и неулыбчивыми, не отвечающими на шутки сопровождающими. Мысли матросов были просты и незатейливы: мы вас довезли, доставили прямо к подъезду, а теперь катитесь со своим хламом куда подальше, и чаевые оставьте себе!
Кэптен Маквей наблюдал за выгрузкой со смешанными чувствами: чёткое выполнение приказа радовало сердце старого служаки, но к ощущению исполненного долга примешивалось и ещё кое-что, непонятное и тревожащее. Командир вдруг поймал себя на мысли, что он дорого бы дал за то, чтобы никогда не видеть в глаза эту дурацкую «шляпную коробку»…
Так, кажется, всё. На барже уже застучал дизель, и боцманская команда убирает швартовы. Руководивший выгрузкой кэптен Пэрсонс (он же «Юджа», у этих парней у всех клички, словно у чикагских гангстеров) вежливо коснулся козырька своей фуражки и крикнул Маквею с отходящей самоходки: «Благодарю за работу, капитан! Желаю удачи, сэр!». Да, удачи, — а чего ещё надо моряку в море?
Тяжёлый крейсер ещё несколько часов торчал на открытом рейде Тиниана в ожидании дальнейших распоряжений из штаба командующего Тихоокеанским флотом. И ближе к полудню распоряжение поступило: «Следовать на Гуам».
Но потом началось что-то непонятное. Кэптен Маквей вполне разумно предположил, что его корабль задержится на Гуаме: чуть ли не треть экипажа «Индианаполиса» составляли салаги-новобранцы, не видевшие толком моря (не говоря уже о том, чтобы понюхать пороху), и для них безотлагательно требовалось провести полный цикл боевой подготовки. Да и, собственно говоря, куда и зачем отправлять боевой корабль такого класса в настоящее время? С кем воевать? Где противник, который может оказаться достойной мишенью для восьмидюймовых пушек тяжёлого крейсера? Позднее, быть может, когда начнётся давно запланированная операция «Айсберг» — вторжение на острова собственно Японии, о котором давно поговаривают в штабах (и не только в штабах), тогда да. Крейсеру уже приходилось оказывать огневую поддержку десанту — с этой работой его командир хорошо знаком. Но сейчас? Зачем гонять корабль из одной точки Тихого океана — с Марианских островов на Филиппины! — в другую, жечь топливо (которое стоит явно дороже, нежели пять центов за тонну), если пребывание крейсера в любой из них равно значимо с военной точки зрения?
Однако оказалось, что логика старшего морского начальника района коммодора[20] Джеймса Картера несколько отличается от логики кэптена Чарльза Маквея. Коммодор безапелляционно заявил командиру крейсера, что океан достаточно просторен, и что учиться можно где угодно. Ссылки Маквея на то, что уже во время перехода «Индианаполиса» из Сан-Франциско в Пёрл-Харбор выяснилось неготовность его команды к решению серьёзных боевых задач, не произвели на коммодора ровным счётом никакого впечатления. «Начальник всегда прав!» — этот афоризм справедлив для любой армии (и не только для армии).
Последнее слово осталось за Картером, и командир крейсера молча взял под козырёк. Тем не менее, у Маквея сложилось впечатление, что его корабль стремятся как можно скорее выпихнуть куда угодно, избавиться от него, словно на мачте «Индианаполиса» развевался жёлтый карантинный флаг — как над зачумлённым судном.
Более того, кэптен не получил никакой информации о наличии или отсутствии подлодок противника в районе следования корабля, для эскорта не нашлось хотя бы парочки фрегатов или эсминцев, а в заливе Лейте на Филиппинах (куда было приказано прибыть крейсеру) его совсем не ждали и даже не знали, что он вообще к ним направляется.
…И вот «Индианаполис» вспарывает тёмную поверхность ночного океана, оставляя за кормой белопенный, светящийся во тьме бурунный след. Лаг торопливо отсчитывает милю за милей, словно корабль убегает от того, что он сделал — пусть даже не по своей воле…
* * *
— Корабль должен доставить Меч на остров, Предводительница. Неслучайные случайности — прекрасный инструмент. Вот если он затонет на обратном пути — не возражаю. Наоборот, подобное можно даже приветствовать — ведь любое прикосновение к страшной Силе зачастую наказуемо. И кроме того, по Принципу Равновесия обеспечение нами безопасного прибытия корабля туда — то есть вмешательство — должно быть компенсировано.
— Ну, это не так сложно, досточтимый Глава фратрии. Техника — тем более такая примитивная, как техника этого Мира, — легко поддаётся воздействию магии.
— Да, я помню. Когда флоты Островной Империи и Страны-между-Океанами столкнулись в решающей битве у атолла… — эти туземные названия! — ты всего-то чуть-чуть помешала самолёту-разведчику островитян сообщить своим об обнаружении ударных сил противника. Результат — сокрушительный разгром лучших сил флота Империи.
— Не я была первой. Год назад эту уловку применили Разрушители. А я — я заметила следы и потом, когда мы распутывали все причины-обстоятельства, запомнила принцип.
— Чёрные? Вот уж не знал… Интересно!
— Да, они. Незадолго перед реализацией Прорыва Зла в Выбранной Стране на Третьей была большая война…
— Это я знаю.
— …и всего один боевой корабль — кстати, той самой страны, которая затем стала Противопоставленной, — оказал на ход и исход этой войны — и на Проникновение Чёрных — известное влияние. И Адепты Зла — точнее, кто-то один из них, — обеспечили появление этого крейсера в нужном месте и в нужное время, нейтрализовав радиосвязь противника и даже подменив важнейшее сообщение. Прекрасно организованная случайность![21]
— Что ж, у Вечного Врага есть чему поучиться. Действуй, Предводительница!
* * *
— Командир, у нас проблема. Не так чтобы очень, но… Компас, похоже, малость свихнулся: показывает вместо сторон света погоду в Майами. И радиопеленгатор…
— Когда мы вернёмся на Гуам, я произведу над этой толстой задницей, старшиной техников, ма-а-ленькую хирургическую операцию, после которой он навеки утратит интерес к девкам. Напомни мне, если я забуду об этом своём намерении, Билли.
Урча моторами, «каталина» шла над самыми гребнями равномерно катившихся внизу волн. Нет, пожалуй, лучше набрать высоту. Когда барахлят навигационные приборы, да ещё невесть откуда наползает какой-то очень странный туман, бреющий полёт вряд ли можно считать самым приятным аттракционом. Они и так, кажется, сбились с курса — не хватало ещё врезаться в какой-нибудь крошечный, но зубастый не отмеченный на карте атолл.
А внизу маленький, похожий на подростка желтолицый радиометрист уже докладывал командиру «И-58» о появлении новой цели — на этот раз воздушной. Хасимото вздохнул и скомандовал погружение — замеченный ранее большой военный корабль придётся оставить в покое. Самолёт слишком опасный противник для подводной лодки, практический недосягаемый для ответного удара. От него можно только спрятаться.
