Всегда готов, капитан.
Верный своему слову, я приоткрыл люк и замер под ним, готовый прыгнуть в любой момент. Между тем фонарщики уже были метрах в двадцати. Я мог разглядеть их серые шинели, тяжелые стальные шлемы и пустые, завороженно следящие за пламенем фонаря глаза.
— Арлетт, по моей команде делай поворот корпуса, — даже псио Алиса отправила словно бы шёпотом.
Впрочем, парижанка вообще ничего не ответила, только быстро кивнула.
Ведущий фонарщик между тем был уже метрах в пяти от нас. Туман уже расступался, так что на такой дистанции увидеть наш танк не представляло проблем, но всё же солдат замер, поскольку смотрел на висевший на шесте фонарь, и только когда синее пламя мигнуло, опустил взгляд.
— Давай! — крикнула Алиса, прильнув к прицелу пушки и нажимая на пусковую скобу.
Я видел всё как в замедленной съёмке. Ствол орудия изверг шар пламени, откатился назад, когда механизм подцепил следующий снаряд из широкой ленты и выплюнул его следом за первым. Кабину заволакивал пороховой дым, прорывавшийся через механизм отстрела гильз, в то время как сами гильзы звенели по металлическому полу.
Я затаил дыхание, ожидая непонятно чего, но двадцатимиллиметровые снаряды подействовали на врагов именно так, как должны были. В смотровое окошко наводчика основного орудия (которое вмонтировано в корпус) было видно, как очередь буквально разрывала фонарщиков буквально на части. Я хмыкнул и взглянул на Алису, изогнув бровь.
«Ну и что? У страха глаза велики,» — хотел поинтересоваться я, но капитан не дала мне такой возможности.
— Стас, пушка, заряжай ОФС! — она оторвалась от прицела и посмотрела на меня, — Быстрее, не думай! — сказав это, девушка продолжила посылать снаряд за снарядом в то место, где недавно стояли фонарщики.
Что-то в её взгляде заставило меня подчиниться. В конце концов, лучше перебдеть, чем недобдеть, а посмеяться над перестраховщицей можно и потом. Я снял с орудийной полки предохранитель, вывернул рычагом снаряд и позволил ему упасть в ложе, после чего закрыл камору и прижался к орудийному прицелу.
— Выстрел! — сообщил я, нажимая гашетку.
Грянул гром. Танк содрогнулся так резко, словно на всех парах влетел в стену, а от звука выстрела зазвенело в ушах несмотря на шлем с наушниками. Бросив взгляд на девушек, которых выстрел хоть и не застал врасплох, но заставил несколько потерять ориентацию, я прижался к прицельному приспособлению, забрызганному то ли болотной жижей, то ли кровью этих самых фонарщиков.
— Видишь что-нибудь? — поинтересовалась через псио Алиса, видимо так же, как и я, страдая от звона в ушах.
— Нет, сплошной дым. Слишком много несгоревшего пороха, подозреваю, — ответил я, вглядываясь в черноту, — Поправка, вижу движение на север-север-восток.
— Арлетт, погружение и перемещение к следующей точке маршрута! — раздалась тут же команда Алисы.
Я поспешно задраил люки и даже успел ударить по кнопке, опускающей на бомбарду заслонку, защищающую от засорения, до того, как танк быстро утонул в болотистой земле.
Далее последовали примерно пять минут тряски и грохота, в которые мы полностью доверились умению Арлетт сладить с управлением странной машиной, и наконец девушка выдохнула:
— Поверхность!
Танк с рёвом вырвался из земляного плена и замер.
— Перерыв — пять минут, — с этими словами девушка стянула с головы вьющийся проводами обруч и начала массировать веки.
«Да, прямое управление техникой — это непросто. Рехнуться можно очень быстро,» — сочувственно подумал я. У нас что-то такое делали только на крупных кораблях, которыми управлять было, как ни странно, гораздо проще.
Я осмотрел боевое отделение и кивнул сам себе, вроде бы всё на месте. Правда, все приборы наблюдения были конечно же заляпаны грязью снаружи и нуждались в чистке, так что для осмотра пришлось бы лезть на броню.
Алиса уже потянулась к ручке командирского люка, я остановил её:
— Погоди. Давай лучше я займусь разведкой.
Капитан спорить не стала, лишь коротко кивнула и спустилась к управлению башенной пушкой. Я же наоборот — поднялся к верхнему лючку корпуса и осторожно приподнял крышку, осмотрелся и тут же распахнул крышку до конца.
— Никого не видно, мы продвинулись — я прислушался к внутренним ощущениям, — примерно на километр севернее. Я поднимаюсь.
— Хорошо, только будь осторожней, — ответила Алиса.
Я быстро взлетел по лесенке и выпрямился на крыше во весь рост. Здесь болото выглядело уже иначе: повсюду из земли торчали остовы мертвых деревьев, но была видна и живая растительность. Правда, последней было не так уж много и представляла её в основном уже знакомая осока и прочие камыши.
На месте оказался и туман, правда теперь он был пожиже и даже в уже вошедшей в полные права ночной тьме, моё ноктовидение било на добрых полсотни метров прежде чем силуэты начинали сливаться с туманом. Некоторые источники света помогали видеть лучше: на востоке горела воронка, в которой явно недавно рванул фугасный снаряд (кому пришла в голову идея бомбить необитаемое болото мне правда совершенно неясно), пара деревьев на севере были расщеплены словно молнией и светились яркими углями. На западе от них горел словно огонь святого Эльма одинокий призрачный светлячок, то ли зелёный, то ли синий, не понять в ноктовидении. Синий?
Пригнувшись к самой броне, я облизнул губы и пригляделся. Нет, не показалось — дрожащий синий огонёк и правда потихоньку приближался. Пока что до него было далековато, метров двести, но…
— Синий фонарь на двести метров к северо-западу, приближается, — сообщил я результаты наблюдений Алисе, — Очень похоже на наших знакомых. Ими что тут, всё болото кишит?
Почти десять секунд ответа не было, и когда я уже подумал лезть смотреть, не случилось ли чего, Алиса сообщила:
— Нет, не кишит, это та же самая шестёрка.
— Та самая, которую ты лично двадцатимиллиметровой авто-пушкой расстреляла, а потом ещё я приложил стодвадцатимиллиметровым? — я иронично приподнял бровь и усмехнулся, хоть Алиса и не могла меня слышать.
— Да, та самая. Ты поймёшь.
