class="p1">– Оставьте меня в покое! Если правдивый рассказ мне не поможет, катись оно все к черту! Вчера поздно вечером, когда я вернулся домой и поднялся в свою комнату… О, я очень рад, что вы вовремя вернулись, чтобы это услышать, Фокс, все-таки речь о вашем пистолете. Как там вице-президент?
– До свадьбы заживет, – улыбнулся Фокс. – Я тоже рад, что вернулся к началу рассказа.
– Взаимно. В общем, вчера, когда вернулся домой и поднялся к себе, я вынул пистолет из кармана и положил его на ночной столик. Этим утром, одевшись, я снова сунул его в карман. Пистолет все еще оставался там, когда около девяти утра сюда приехали мисс Грант и ее дядя. Я пробовал разговорить мисс Грант, но ничего не вышло. Я здорово разозлился – не на нее, конечно, а на себя – и решил, что вел себя как полоумный, что мне стоит убраться куда подальше и не возвращаться, пока она здесь. – В этом месте своего рассказа Джеффри покосился на Бриссендена. – Что и было загадочной целью моей автомобильной прогулки, о которой я отказался говорить, потому что, черт побери, это не ваше дело! Проехав несколько миль, я чудом увернулся от грузовика и понял, что в таком состоянии представляю опасность для окружающих. Впрочем, вернулся я не поэтому. Я знал, что мисс Грант все еще тут, и просто не мог сохранять дистанцию. – Он посмотрел на Нэнси. – Извините, что так часто упоминаю ваше имя, но уж если взялся рассказывать, надо выложить все начистоту. Когда я сел в машину, пистолет в кармане упирался мне в зад, так что я вытащил его и положил на сиденье рядом. В любом случае я чувствовал себя глупо, таская его с собой средь бела дня, и потом… – Джеффри ненадолго замолчал, затем продолжил: – Почему бы и нет, это тоже расскажу. Я знал, что мисс Грант и ее дядя заметили в моем кармане пистолет, потому что случайно слышал, как он упомянул ей об этом. Конечно, теперь им придется объяснить, почему они не заявили в полицию, дескать, я имел при себе оружие, но за это в тюрьму не сажают. Понимая, что они его заметили, я чувствовал себя глупее прежнего. В общем, вернувшись сюда и поставив машину на стоянку, я и думать забыл про пистолет. Даже не бросил на него взгляда, выбираясь из машины, поскольку думал о чем-то другом… но, должно быть, там он и остался, раз уж, выезжая, я положил его на сиденье. Я видел пистолет своими глазами в последний раз, когда положил его туда.
Он замолчал, и Фуллер ястребом налетел на Нэнси:
– Мисс Грант, вы видели пистолет в кармане Джеффри, до того как он оставил вас, чтобы прокатиться?
– Да, – отчетливо и твердо произнесла она. – Всего через минуту или две после нашего приезда сюда.
– И вы тоже, мистер Грант?
– Да.
– Видели ли вы пистолет в его кармане, в руке… да видели ли вы пистолет вообще… с момента возвращения Джеффри после прогулки?
– Нет. Я и не знал, что он уехал прокатиться, но, когда около десяти он вернулся, отсутствовав, пожалуй, с четверть часа, пистолета я не видел. Ни тогда, ни потом.
– А вы, мисс Грант?
– Нет.
Глаза адвоката по широкой дуге обвели ту половину комнаты, по которой рассыпались гости.
– Может, кто-то из вас видел пистолет у Джеффри Торпа сегодня после десяти часов утра?
Подняв голос, он завершил свой вопрос, несмотря на попытки Дервина перебить его. И хотя эти попытки заглушили ответы, Фуллер был явно удовлетворен выражениями отрицания на лицах, потому что, повернувшись к прокурору, объявил:
– Теперь спрашивайте у него все, что захотите.
– Благодарю, – с сарказмом выдавил Дервин и снова поглядел на своего стенографиста. – Вы пометили, что эти вопросы были заданы Гранту и его племяннице мистером Фуллером?
– Да, сэр.
– Без всякого вмешательства с моей стороны?
– Да, сэр.
Дервин повернулся к Джеффри. Окружной прокурор выглядел достаточно мрачным и решительным, но все же не выказывал ни толики торжества.
– Мистер Торп, – угрюмо начал он, – мы разговариваем в присутствии вашего законного представителя. Думаю, вам стоит прислушаться к любому совету, который он посчитает возможным дать. Кроме того, считаю своим долгом сообщить, что, по моему мнению, имеющиеся в нашем распоряжении улики, равно как и ваши собственные показания, вполне позволяют мне предъявить вам обвинение в убийстве первой степени, но я пока воздержусь. Не имею намерения действовать поспешно, однако…
– Не читайте ему лекций! – огрызнулся Фуллер. – И не угрожайте ему. Если хотите о чем-то спросить, спрашивайте.
Дервин не оторвал от Джеффри взгляда и ровным голосом закончил:
– Однако я намерен убедиться, что виновный получит по заслугам. Итак, вы заявляете, что оставили пистолет… оружие, впоследствии использованное для совершения убийства…
– Об этом он не заявлял, – встрял с протестом Фуллер. – Опознание использованного оружия не проводилось.
– Очень хорошо. Вы заявляете, что оставили пистолет, одолженный вами у Текумсе Фокса… в его доме, у его служащего… на сиденье своей машины, после того как вернулись из поездки? Около десяти часов сегодня утром?
– Все правильно, – сказал Джеффри.
– И с тех пор его не видели?
– Верно.
– Разве вы не видели пистолета на полу библиотеки в нескольких футах от безжизненного тела вашего батюшки?
– Нет. Я не видел пистолета и ничего другого. Я смотрел на отца.
– То есть пистолета вы больше не видели?
– Не видел, – хмуро ответил Джеффри в ответ на мрачный взгляд прокурора. – Зная, что пистолет можно будет потом привязать ко мне, я выставил бы себя еще бóльшим простаком, чем я есть, если бы, выстрелив в отца, бросил пистолет у всех на виду.
– Если стреляли вы, избавиться от оружия времени не было. Значит, вы заявляете, что пистолет с сиденья вашего автомобиля взял убийца?
– Я не делаю заявлений. Просто рассказываю, где оставил пистолет.
– И после десяти часов утра вы уже не возвращались к своей машине?
– Отчего же! Я подходил к ней около четырех часов дня, чтобы посмотреть, на месте ли пистолет, но не нашел его там.
– После того, как полковник Бриссенден закончил вас допрашивать?
– Да.
– Но вы не упоминали о пистолете во время этой беседы, не так ли?
– Не упоминал.
– Вы не говорили, что одолжили его, что имели его при себе утром, что оставили его на сиденье своего автомобиля?
– Не говорил.
– Вам приходило в голову, что убийца вашего отца мог воспользоваться именно этим оружием?
– Приходило.
– И что в таком случае вы сознательно скрывали от следствия важную улику? То есть вы
