бросишь, переключившись на следующую девушку, а я не выдержу этого, понимаешь? Просто не выдержу, – мямлит она, омывая меня до невозможности печальным взглядом.
Именно этот взгляд я и мечтал в ней увидеть, не так ли? Мечтал посмотреть, как Лана плачет из-за меня. Мечтал понять, что она влюбилась, чтобы растоптать безжалостно ей сердце.
И вот я всё это имею. Она стоит передо мной такая беззащитная, дрожащая, мокрая, влюблённая, ранимая. Бери да топчи девчонку, сказав, что она права в каждом своём слове о её роли в моей жизни. Что и думать не думал о ней, пока трахал Кейси. Что отпуск закончится, мы разойдёмся, и уже через день я о ней забуду. В общем бомби её, Стив, всеми фразами, от которых Лане будет невыносимо больно, а затем упивайся своей местью. Ну же, давай. Говори. Ведь именно этого ты и хотел.
Да. Хотел. Очень. Но больше не хочу. Совершенно. Ведь сделав ей больно, я причиню боль и себе. А мне и так херово. От вида её слёз с до жути печальными глазами мотор в груди начинает барахлить, то заходясь в приступе тахикардии, то пропуская удары. И можно сколько угодно себя убеждать, что мне типа пофиг, и продолжать делать перед Ланой каменную рожу, но сердце не обманешь. Оно – самый честный и точный индикатор моих чувств, что не позволяет мне быть с зайкой мерзавцем. С кем угодно, но только не с Ланой.
Смотрю на её заплаканное, испачканное косметикой лицо и не выдерживаю. Нервы сдают, рвутся, как натянутые канаты. Злость трансформируется в нечто колоссальное, сокрушающее, отчаянное, что побуждает меня переступить через свои принципы, по которым жил последние пять лет, и сделать то, что когда-то поклялся себе никогда не делать – открыться женщине в ответ.
– Твой страх обжечься не позволяет увидеть картину под другим углом, Лана, – с тяжестью выдыхаю и отступаю от зайки, при этом продолжаю смотреть ей точно в глаза. – А всё потому, что ты настолько зацикливаешься на этом страхе, что даже на секунду не задумываешься о том, что я тоже могу бояться.
Замечаю в зелёных глазах тотальное недоумение, и тут же отвечаю на немой вопрос Ланы.
– Могу бояться, что ты бросишь меня, потеряешь интерес, найдёшь другого и так далее. И если вспомнить наше с тобой прошлое, то мои страхи куда более обоснованные, чем твои. Но ты почему-то считаешь, что только я могу причинить боль тебе и, в принципе, женщинам. Однако хочу открыть тебе тайну: отношения так не работают, Лана. В них обе стороны могут как сделать друг друга счастливыми, так и втоптать друг друга в грязь. А ты не подумала об этом, когда представляла наше с тобой будущее. И также не подумала об этом, когда встретилась сегодня с Кейси. Ты сразу сделала вывод, будто это я – подонок, который разбил бедняжке сердце. Так могу тебя расстроить – ты ошиблась. Возможно, подонком я являюсь сейчас. Но стал я таким не без причины, а потому, что пять лет назад наконец осознал, что того доброго порядочного парня никто не ценит. Он не был нужен ни тебе, ни всем моим следующим девушкам, ни Кейси. Она бросила меня и ушла к другому в тот самый вечер, когда я собирался сделать ей предложение. Так чего ты там именно боишься, Лана, повтори? – сердито переспрашиваю я, сужая веки в испытывающем прищуре.
Но она молчит, растерянно хлопая ресницами. И правильно делает. Я ещё не закончил.
– Боишься, что я воспользуюсь тобой и брошу? Признаться честно? Да, именно это я и хотел сделать, как только встретил тебя в офисе. Однако с моей стороны было весьма глупо полагать, что у меня получится воплотить этот план в реальность со своей первой любовью. С девушкой, которой жил все университетские годы, а после выпуска, сам того не осознавая, западал на женщин, что были во многом на тебя похожи. И каждая из них в итоге бросала меня. Каждой чего-то не хватало во мне, хотя я из кожи вон лез, лишь бы сделать их счастливыми. И не надо смотреть на меня такими глазами. Жалость мне твоя не нужна. Не для этого я тебе об этом рассказываю. А чтобы ты наконец поняла, что ты не одна боишься. Я тоже человек. И мне тоже страшно быть брошенным и обманутым. Особенно после такой печальной истории отношений. Только поэтому я и стал тем, кем являюсь сейчас. И только поэтому все эти годы я не задерживался ни с одной женщиной надолго. Мне так было проще, легче и совсем безболезненно. Но потом появилась ты и нарушила мой обычный уклад жизни. И теперь я снова рискую обжечься. Но знаешь, с тобой я готов пойти на этот риск, потому что хочу этого, Лана. И потому что люблю тебя до сих пор, бля*ь. И считаю бессмысленным это и дальше отрицать, – не без труда заканчиваю я вываливать всю правду и буквально сразу чувствую, словно с плеч центнеровые балки падают.
Всё. Я всё сказал. Во всём признался. Как себе, так и зайке, которая в ответ на мой пылкий монолог ничего не говорит. Ни одного слова. Только всхлипывает, с новой силы начиная заливаться слезами.
– Ну и чего ты плачешь?
– Потому что я дура. И сама всё испортила, – тихо мямлит она и, обхватив себя руками, смотрит на меня, как подбитая дворняжка.
– Что ты испортила? Мы ещё даже ничего не начали.
– А я уже испортила. Ляпнула ерунду и, считай, сама отправила тебя в койку к твоей бывшей.
Я усмехаюсь, неслабо удивляясь.
– Господи, Лана. Я тебе только что душу излил, в чувствах признался, а ты продолжаешь думать о Кейси?
– Я услышала каждое твоё слово, Стив. Каждое. Но я не могу прекратить думать о той, которой хочу руки переломать и все волосы повыдирать при мысли, что у вас что-то было, – «побитая дворняжка» вмиг превращается в ревнивицу и скалит зубки.
– Просто уничтожь эту мысль. И станет легче.
– Я не могу. Не получается. Кадр, как вы с ней… Он постоянно рисуется у меня в голове, и мне никак не стереть его. И я сама в этом виновата.
– Глупости не неси.
– Это не глупости.
– Глупости. Потому что ты ни в чём не виновата. Особенно в том, чего не было.
– Что? Как это не было? – Лана вмиг прекращает плакать и округляет глаза.
– А вот так. Хотел ли я трахнуть Кейси? Физически – очень.
