солнышко за окном, при этом пританцовывая и напевая себе под нос какую-то мелодию.
Вот что значит человек впервые за восемь лет потрахался. Обалдеть можно. Я до сих пор в шоке от этой новости. А также безгранично счастлив, что к Лане за эти годы ни один мужчина не прикасался.
– Смотрю, кто-то сегодня проснулся в прекрасном настроении, – насмешливым голосом сообщаю о своём тихом появлении.
– Ой! Ты уже здесь! – вздрагивает зайка и оборачивается. – Я не успела приготовить завтрак, – прикусывает губу от досады.
– Ничего страшного. Вместе приготовим.
– Нет, я хотела всё сделать сама… Для тебя, – она смеряет меня оценивающим взглядом, и её щёчки розовеют.
Чёрт побери! До сих пор не верю в происходящее. А двадцатилетний ботан во мне так вообще теряет сознание от радости.
Алана Браун – моя. И готовит завтрак для меня! В моей майке, которую мне до безумия хочется с неё снять, чтобы снова оттрахать зайку. И, в принципе, я не собираюсь отказываться от своих желаний. И так слишком долго сдерживал себя.
– Что же ты тут готовишь для меня? – подхожу к ней сзади, улавливая сладковатый запах ванили, исходящий не только от Ланиных волос, но и от кашеобразной смеси в пиале.
– Блинчики.
– Блинчики? – оперевшись ладонями о край столешницы по обе стороны от Ланы, скольжу носом по линии её скул. – И где ты только ингредиенты успела надыбать? В магазин, что ли, одна ездила?
– Нет, – выдыхает, покрываясь мурашками. – У повара в ресторане попросила.
– Надо же. А почему просто не заказала еду?
– Мне хотелось хоть раз накормить тебя завтраком, приготовленным мной.
– Мне уже стоит начинать писать завещание?
– Эй!
Получаю лёгкий толчок локтём в торс.
– Пусть я не суперкулинар, но блинчики свои обижать не позволю. Они – единственное, что я умею готовить, помимо овсянки.
– Ладно, ладно, заюш. Я же шучу. Я с удовольствием съем всё, что ты приготовишь, но сначала… – Кусаю её за шею, тут же залечивая покраснение языком. – Я тебя на завтрак хочу.
– Сти-и-ив, – в вялом протесте стонет Алана, когда я на её обалденную грудь руки умещаю, толкаясь в поясницу пахом. – Ты меня почти до самого утра лопал. Может, дашь мне передохнуть? У меня всё тело ломит.
– Так я его сейчас помассирую, и тебе сразу станет легче, – сминаю ладонями упругие холмики.
– Сомневаюсь. Думаю, я пластом весь день лежать буду. У меня даже бицепсы болят, представляешь?
Смеюсь в голос, продолжая жаться к Лане затвердевшим членом.
– Не представляю, как такое возможно.
– Как выяснилось, возможно. После длительного перерыва заниматься сексом весьма сложно, знаешь ли.
– Но зато как приятно, правда?
Целую зайку в ключицу, спуская руки с груди к животу и ниже. Забираюсь под майку и накрываю ладонью промежность. Гладкую, аккуратную, тёплую и влажную, несмотря на Ланины неубедительные просьбы об отдыхе, что постепенно растворяются в её тяжёлом дыхании.
Наклоняюсь и с хриплым стоном толкаюсь пальцем вглубь, проверяя насколько она для меня готова. Лана охает, отпускает ложку с пиалой и откидывает голову на моё плечо. Шепчет что-то бессвязное, прикрывая отяжелевшие веки с ресницами, трепещущими от наслаждения. И совсем скоро сама начинает двигать бёдрами навстречу моим проникновениям.
– Всё ещё хочешь повременить с сексом? – дразнящим шёпотом спрашиваю я, упиваясь теснотой и влажностью её горячего лона, и даже ответить Лане не позволяю: хватаю её за волосы и, повернув голову, запечатываю губами припухший от моих поцелуев рот.
Встречаюсь с её умопомрачительно-вкусным языком, и безудержное возбуждение прошибает насквозь, едва не сбивая с ног. Меня даже слегка ведёт в сторону, но я удерживаю равновесие, в отличие от пальцев, таранящих истекающий соками вход зайки.
Алана трётся попкой о мой пах. Сильно, нетерпеливо. Драконит, облизывает мой язык, стонет в губы, доводя до помешательства.
Разрываю поцелуй и резко вытаскиваю из Ланы пальцы, зарабатывая за это разочарованный стон. Зайка уже почти достигла оргазма, а я обломал весь кайф. Но только для того, чтобы быстро стянуть с неё майку, с себя – полотенце, наклонить голую крошку на стол и вогнать в её тесную влагу член по самые яйца. Пи*дец, как приятно. Убийственно. На разрыв. Не помню, когда в последний раз входил в кого-либо без защиты. Это слишком сильно. Остро. Максимально кайфово. Мы оба стонем, привыкая к ощущениям и разделяя дрожь на двоих.
Сжимаю челюсть и замираю на миг, чтобы, минуя спокойный темп, сразу перейти к сильным и быстрым движениям, ведь уже знаю – миниатюрная стройная фигурка Аланы и её огромный перерыв в интимной жизни – не повод для осторожного и медленного секса.
Пиала со смесью опрокидывается, пачкая кремовой субстанцией стол. Часть продуктов и посуды падает на пол и с треском разбивается. Но нам плевать. Даже мне – редкостному чистоплюю. Ни о чём думать не могу, мозги вянут, взор расплывается, пока зайка рвано дышит, выкрикивает моё имя, а я с хлопками вбиваюсь в неё.
Крепко держась за столешницу, Лана прогибает поясницу, оттопыривая свою зачётную попку. Шлёпаю её от всей души, сминаю пальцами до красных отметин. Рычу, хриплю, несу всякую чушь, чувствуя, как капли пота падают с висков вниз и катятся по коже к месту, где член, влажный от белесой смазки, вколачивается в мокрую промежность.
Завожусь ещё сильнее и увеличиваю громкость зайкиных стонов. Толкаясь в неё, хватаю за пучок на затылке и тяну на себя. Лицо её к себе поворачиваю, чтобы посмотреть в глаза. Блестящие, кайфующие, с расширенными зрачками – они сожрали почти всю зелёную радужку. Губы красные, покусанные и измазанные моей слюной. Волосы взлохмачены так, что тёмные пряди падают на лоб. Нереально красивая. Горячая отзывчивая девочка. Идеальная. Созданная для меня. И её маленькое родимое пятнышко, что в точности, как у меня, красуется в паре сантиметров от лобка, будто доказывает, что, невзирая на сотни отличий, мы с Ланой являемся кусками одного целого.
– Я обожаю тебя, – бессвязно срывается с моего языка, и часть меня об этом жалеет, потому что помнит, к чему всегда в итоге приводили мои частые признания женщинам.
Правда, сожаление это тут же исчезает вслед за всем здравым смыслом, стоит мне только услышать в ответ «Я тебя больше» и ощутить, как внутренние тугие мышцы Ланы начинают сжиматься вокруг члена, вырывая из моего горла рычащий стон.
Знакомая горячая спираль спускается к пояснице, обжигая огнём всё ниже пояса. Да так сильно, что через несколько толчков крышесносный оргазм меня следом за Ланой к чертям сносит. В глазах плывёт, в ушах звон. То ли хриплю, то ли
