не узнали.
— Тебе нравится этот дом? — спрашивает он меня.
Это странный вопрос.
— Конечно, — отвечаю я нерешительно. — Он красивый. В каком-то жутком смысле.
— А что, если ты останешься здесь? — говорит Миколаш, его льдисто-голубые глаза смотрят на меня. — Со мной.
В этом пространстве почти слишком много кислорода. У меня немного кружится голова, как будто я вдохнула закись азота.
— У меня ведь нет выбора, правда? — мягко говорю я.
— А что, если бы был? — говорит Миколаш. — Могла бы ты быть счастлива здесь?
— С тобой? — повторяю я.
— Да.
— Ты говоришь о брачном договоре.
— Да, — говорит он. — Если твоя семья согласится.
Комната кружится вокруг меня. Это одновременно и самое страшное, что я могу себе представить, и единственное, что может дать мне надежду.
Это совсем не то, что я когда-либо представляла себе. Конечно, я знакома с концепцией мафиозных браков — мой брат только что женился на Аиде при схожих обстоятельствах. Но это кажется совсем другим.
Мой брат — гангстер. Он также политик и бизнесмен, но он был воспитан для такой жизни. А я нет. Ни капельки.
Я не такая, как Каллум и Аида. Я не крутая и находчивая. Я не храбрая. Я боюсь, что мне будет больно. Физически, и более глубоко, более долговременно.
Я только сейчас понимаю, насколько опасен для меня Миколаш. За то время, что я живу в его доме, он проник мне под кожу, проник в мой мозг. Он снится мне по ночам. Я думаю о нем весь день, пока танцую. Как мой похититель, он полностью завладел мной.
Насколько хуже было бы, если бы он был моим мужем?
Я всегда думала, что влюблюсь обычным способом. С флиртом, романтикой, добротой и нежностью.
Но вместо этого я влюбилась во что-то гораздо более мрачное.
Каждый раз, когда Миколаш говорит со мной, каждый раз, когда он даже смотрит на меня, он он набрасывает на меня крошечную нить паутинного шелка. Каждая из них такая тонкая и легкая, что я их не замечаю. Когда мы танцуем вместе, когда он целует меня. Когда он просто смотрит в мою сторону...
Я даже не представляла, насколько я запуталась в этом.
Меня пугает то, как далеко это может зайти.
Все, что произошло между нами до сих пор, было случайностью.
Что если я погружусь в это намеренно? Насколько глубок этот колодец?
Мне кажется, что я могу провалиться в него навсегда. Так глубоко, что никогда больше не увижу солнца.
Я не смотрю на него, потому что не могу. Его взгляд настолько пронзителен, что мне кажется, что он сможет прочитать каждую мысль в моей голове.
Миколаш берет мое лицо в свои руки и поворачивает его к себе, заставляя меня встретиться с ним взглядом.
Когда я впервые увидела его лицо, оно показалось мне резким и жестоким. Теперь я думаю, что оно не что иное, как разрушительное. Оно разрушает мои представления о том, что я считала красивым раньше. Мне нравился чистый, мальчишеский взгляд. Мне нравились милые и обычные парни.
Я никогда не встречала мужчины, который выглядел бы так, как Миколаш. Он — воплощение мужской и женской красоты в одном лице. Его высокие скулы, глаза цвета морского стекла и белокурые волосы в сочетании с острой челюстью, тонко очерченными губами и безжалостным взглядом.
Он порочен и нежен. Его татуировки подобны доспехам, которые он никогда не сможет снять, с несколькими бледными пятнами уязвимости, его лицо и руки, единственные частички, которые показывают, каким он был раньше.
Я знаю, что внутри он такой же многогранный. Он лидер, планировщик, убийца. Но также и тот, кто любит музыку и искусство, кто преданный, кто заботился о людях раньше — о своей сестре, приемном отце, братьях...
И, может быть, может быть... обо мне тоже.
Миколаш смущал и пугал меня. Издевался и мучил меня. Но я прекрасно понимаю, что он не переступил черту.
Я не думаю, что он хотел этой связи между нами больше, чем я. Но все равно это произошло. Это реальность. Я не думаю, что смогла бы разорвать ее, даже если бы захотела.
Что, если он сейчас отправит меня домой?
Это то, чего я хотела все это время.
Я представляю себя снова в моем светлом, современном доме на берегу озера. Обнятая, поцелованная и защищенная своими родителями, где безопасно и надежно.
Я думаю о своей комнате дома. Даже в моем воображении она теперь выглядит по-детски — взъерошенное покрывало. Пушистые подушки. Розовые занавески. Мой старый плюшевый медведь.
Я содрогаюсь, представляя ее. Чувствовала бы я себя там сейчас как дома? Или я буду лежать в этой узкой кровати с оборками и думать о запахе камня и масляной краски, пыли и цитрусовых, и мужском запахе самого Миколаша.
Я уже знаю правду.
Я бы скучала по этому мрачному, старому дому и по еще более мрачному мужчине внутри. Меня бы тянуло сюда, как одну из жертв Дракулы, укушенную, зараженную и вынужденную вернуться домой.
Хорошо ли это — чувствовать себя пойманной в ловушку мужчиной? Наверное, нет. Возможно, это плохо и неправильно на сотне уровней.
Но все равно это сильно и реально. Я не могу с этим бороться. Не знаю, хочу ли я вообще.
Все это время он смотрел в мои глаза, не мигая, бесконечно терпеливо. Он ждет, пока я сделаю свой выбор.
Но выбор делать не нужно.
Он уже произошел, без моего ведома.
Он захватил меня в плен, и отпустить его невозможно.
Я закрываю глаза и подношу свои губы к его губам. Я целую его, сначала нежно. Потом я чувствую вкус его губ и языка, вдыхаю его запах, и это как бензин на открытом огне. Я — дрова, он — катализатор. Сколько бы мы ни горели, мы никогда не исчерпаем себя.
Я сижу на его коленях, мои руки держат его лицо, его руки держат мои. Мы целуем друг друга глубоко, жадно, как будто никогда не сможем насытиться.
Затем он берет меня на руки и несет из зимнего сада, через первый этаж и по лестнице в западное крыло.
Он несет меня в свою комнату, как невесту через порог. Наши губы все время прижаты друг к другу. Каждый мой вздох вырывается из его легких.
Он бросает меня на кровать, и я в ужасе смотрю на его
