— Вы открылись мне, сударь, — наконец не выдержала она, — и я отвечу вам такой же откровенностью. Я тоже приближаюсь к собственной цели в охоте за сокровищем. В первый день Опс я давала вечер, на котором была моя подруга с мужем. Он собирает всякие диковины и рассказал мне поразительную вещь. У него есть одно сокровище, страстно мною желаемое, — подлинный валик для пианолы с записью «Интернационала» Потье и Дегейтера. Он великодушно предложил мне это в подарок, и я не смогла отказаться. Этот господин живет вот тут. Мы снова прощаемся, сударь.
Реджина свернула в роскошный Оазис, сопровождаемая по пятам господином Хочем. Она пристально посмотрела на него. Он улыбнулся.
— Мой след тоже ведет сюда, милая дама. Еще одно удивительное совпадение.
Она нервничала, проходя мимо охранников, но не слишком. Все же она была выбита из колеи достаточно сильно, чтобы не заметить, что господина Хоча пропустили, как пришедшего с ней. Они вместе вошли в скоростной лифт и вознеслись к небесам.
— Мне тридцать первый, — сказала Реджина.
— Мне тоже, но не пугайтесь, прошу вас. На площадку выходят четыре квартиры. Опять стечение обстоятельств, и я сотворю поэму к вашему следующему четвергу и посвящу ее связи совпадений и Танатоса.
Однако же, когда Нудник Лафферти открыл дверь Реджине, он воззрился на ее спутника и воскликнул:
— Как, доктор? Вы тоже ко мне? Господин Хоч улыбнулся в пегое лицо.
— Меня зовут Хоч, сударь. Вы можете называть меня господином Хочем. Я пришел помочь вам.
И он проскользнул мимо них в квартиру. Лафферти поднял было руку, чтобы преградить ему путь, но неожиданно улыбка его стала проказливой, и он впустил Хоча. Тот уставился остекленевшим взором на подсвеченные витрины с предметами увлечения Лафферти: солнечные часы, слуховые трубки, трости, спички с порнухой на этикетках, причудливые презервативы, посмертные маски Лукреции Борджия, Элинор Гвин, Екатерины II, Полины Боргезе, Эммы Гамильтон, Лолы Монтес, Елизаветы I и Елизаветы III.
— Только не надо таких неприятных сцен, как прошлый раз, доктор. Сядьте и ведите себя хорошо. Возможно, что со зрителями будет в чем-то интереснее.
— Меня зовут Хоч, сударь. Вы можете называть меня господином Хочем, — произнес Шима, послушно усаживаясь. Неподвижный взгляд его был устремлен в вечность.
— Входите же, госпожа Эшли, — сказал Нудник, — Располагайтесь. Я и не знал, что вы знакомы с доктором Шимой, но я вообще мало что о вас всех знаю.
— Но он сказал, что его зовут Хоч. — В голосе Реджины послышалось недоумение. — Он поэт по имени Хоч.
— Да-да, я уже имел дело с фантазиями доктора Шимы. Это не самое привлекательное из его качеств. Но дайте же мне похвастаться перед вами моими коллекциями прежде, чем я вручу вам ваш «Интернационал».
Господин Хоч неприметным движением достал из кармана удавку и разложил ее на полу рядом со своим стулом.
— Я обожаю вот эти посмертные маски моих божественных дамочек легкого поведения, Вы, разумеется, возразите, что с Элинор Гвин, скажем, или с Полины Боргезе, с Екатерины Великой никогда не снимали масок, и будете безусловно правы. Однако находчивость собирателя всегда поможет ему возобладать над грубыми фактами. Я собрал все существующие портреты этих сластолюбиц и нанял специалиста по пластическим операциям, чтобы он сформовал двойников из трупов в морге. С их-то лиц и были сняты маски. Могу добавить, что если бы я только был знаком с вами раньше, то не возникло бы никакой необходимости воссоздавать Эмму Гамильтон — вы кажетесь воплощением этой великолепной дамы полусвета.
Лазерный резак и 8-миллиметровый пистолетик присоединились к удавке.
— Эти эротические спички — предмет моей особой гордости. Годы ушли на то, чтобы собрать такую коллекцию, потому что в собрание годятся только спички в девственном состоянии: ни одна спичка не использована, ни одной царапины на поверхности трения. Эти коробки родом из Индии — на каждой одна из мистических любовных поз Кама-Сутры. Вдохновляет, не так ли, госпожа Эшли?
Распылитель с надписью (CN)2 на ярлычке занял свое место на полу.
— Я показывал эту коллекцию гостю, и, прежде чем я смог вмешаться, он уже оторвал одну спичку и зажег ее. Когда он увидел ужас на моем лице, то спросил: «А что случилось?», а я ответил: «Нет, что вы, ровно ничего», — и упал в обморок. К счастью, мне удалось заменить этот коробок на новый, девственный. А вы девственны, госпожа Эшли? Думаю, что так. Девственницы обладают особой дивной притягательностью, точно как и вы.
Скальпель, сверкнув, лег на пол.
— А вот это — моя коллекция собачьих ошейников. Некоторые очень интересны как приметы времени. Посмотрите, этот германский ошейник с шипами — для догов — напоминает шипастый шар на цепи, der Morgenstern[82], которым пользовались конные рыцари, чтобы крушить головы пехотинцев. Вот подлинный сенбернарский ошейник с маленьким бочонком коньяку. Я так и не решился попробовать коньяк. Сбруя двадцатого века для собаки-поводыря. Покрытые драгоценными камнями ошейники из Франции — для той-терьеров. Вот эта занятная штуковина — эскимосская сбруя для ездовых лаек. А вот какая красота! Серебряный строгий ошейник.
— Строгий ошейник? — переспросила Реджина.
— Ну да. Его использовали в те дни, когда еще не была изобретена вшитая ампула радиоуправления. Ошейник держал в повиновении пса на поводке. Давайте, я вам покажу. Вот так, наденьте его на шею… Изумительное может выйти ожерелье… меня так и подмывает подарить его вам… Ага, вот так. Смотрите, сюда пристегивали поводок, и ошейник совершенно не мешает собаке, если она послушно идет рядом с хозяином. А что, если собака решит поисследовать окрестности, побегать в сторонке, просто удрать? Тогда стоит потянуть за поводок — и полузадушенная собака делается кроткой и послушной… Вот так!
Огромная лапа Лафферти так скрутила цепочку, что та исчезла в складке кожи на шее Реджины. Ее глаза выкатились из орбит, и она начала биться. Нудник, не выпуская из руки убийственный серебряный ошейник, опрокинул ее на диван, распростершись сверху.
— Kommt Hure! Herunter! Sitz! Liege! Bleib![83]
Он прильнул губами к ее мучительно искривившемуся рту.
— Да-да, по-французски — с любовницей, по-итальянски — с женой, по-английски — с лошадью, а с собакой говорят по-немецки. Sterb Hund![84] Вот так. Sterb Hure![85] Едва я повстречал тебя, как понял, что ты умрешь со страстью и одаришь меня страстью. Да. Я знал… А-ах!
Когда Реджину начали сотрясать спазмы агонии, Нудник вошел в нее, выжидательно глядя на господина Хоча. Последние содрогания исторгли у него вопль оргазма, и он обессилено рухнул.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
