Когда Реджину начали сотрясать спазмы агонии, Нудник вошел в нее, выжидательно глядя на господина Хоча. Последние содрогания исторгли у него вопль оргазма, и он обессилено рухнул.
Прошло довольно много времени, прежде чем он смог подняться с трупа и размотать глубоко врезавшуюся цепь. Он жалобно глянул на свою публику.
— Никакого отклика, господин Хоч? Никакого впечатления? Шок? Ужас? Отвращение? Страх? Ничего? Нет, ничего. Плохо. Я надеялся на вас, господин Хоч, надеялся, что вы привнесете особую изюминку… А вышло не лучше, чем некро-курочки в морге.
— Меня зовут Шима, — отозвался господин Хоч. — Блэз Шима.
Он нагнулся, поднял лазер и проделал дыру в голове Нудника Лафферти.
Глава 19
Субадар Индъдни, казалось, увлеченно разглядывал причудливые экспонаты, собранные Нудником Лафферти, пока Трупная команда выносила укутанные тела, команда Молекулярщиков увеличила всевозможные отпечатки и удалилась, телевизионщики удалились, представители прессы удалились, а затем удалились и Polizei и сотрудники отдела по расследованию убийств, унося с собой удавку, лазер, пистолетик, скальпель и грушу с (CN)2 — навеки заточив все это в пластик. Когда они наконец-то остались вдвоем, Индъдни отвернулся от витрин и обратился к потрясенному Шиме.
— Нужно выполнить все телодвижения для Законников, — сказал Индъдни. — Законники одержимы жаждой доказательств вещественных, чтобы можно их было складывать, вычитать и калькулировать на компьютерах. В душе они все счетоводы. Я твердо верю, что все они — не прошедшие по конкурсу кандидаты в работники Налогового Управления.
— Я убил его, — еле выговорил Шима.
— До суда никогда не дойдет, — спокойно продолжал Индъдни, — если я не начну вдруг настаивать на срочном принятии мер. У них хвосты по слушаниям дел за последние семьдесят лет. Судей назначают, они служат свой срок, уходят на пенсию, умирают, но никогда им не попадает дело, которое во время их работы было бы начато. Я сам видел в суде внуков обвинителей и обвиняемых, преступников и жертв, представавших перед внуками судей. Вам нужно взять себя в руки, доктор Шима. Сила — вот что от вас требуется. Устремитесь к призывающему вас пику, и я уверен, что вместе с госпожой Нунн вы одолеете его. Я завидую вам.
— Я убил его.
— Ну да. А позвольте осведомиться, кто его убивал — доктор Блэз Шима или господин Хоч?
— Я не признаю себя невменяемым.
— Очень достойно, но прошу ответить мне. В каком качестве, прошу вас, доктора Шимы или же господина Хоча, вы выжгли мозги нашему прославленному некрофилу? Вы помните?
— За обоих.
— Прекрасно! Отличная новость! Значит, ваши ячества наконец познакомились. Они знают друг о друге и примирились друг с другом — без сомнения, результат чудовищного надругательства, совершенного над Уинифрид Эшли. Для вас, доктор, это зверство — чистая удача, потому что это зрелище спаяло ваши половинки. Весьма сомнительно, что с вами когда-нибудь еще случится фуга.
— Я хладнокровно сжег его, — настойчиво бубнил Шима.
— А теперь жаждете роскоши покаяния? Вас вырастили в местечке Джонстаун, верно, в среде католиков-французов? Увы! Сейчас — просвещенное двадцать первое столетие от Рождества Христова, доктор. Если Джонстаун не в состоянии мыслить в ногу со временем, то Христос, появись он в Гили, точно бы смог — дух этого мудреца всегда поспевал за всеми веяниями.
— Я хладнокровно убил.
— И перестаньте терзаться виной за господина Хоча — он сыграл основную роль в устранении Царицы Пчел и ее улья, где свили гнездо Голему. Прекратите ваши настойчивые выступления на тему le apuvre petit, прошу же.
Шима издал хриплый стон.
Индъдни заговорил — размеренно и отчетливо:
— Доктор, это убийство — самозащита.
Шима воззрился на него. Индъдни утвердительно кивнул.
— Такова моя версия — для Законников. Вы увидели, как Лафферти задушил Уинифрид Эшли металлическим ошейником. Он надругался над ней с цепочкой в руках. Вы побоялись, что сами сделаетесь следующей жертвой этого безумца, и с основанием — вы были единственным свидетелем. Поэтому, защищая себя, вам пришлось его убить. Отдел по расследованию обнаружил труп с цепью в руке. Quod erat demonstrandum.
Шима ошеломленно потряс головой.
— Но вы… Вы всегда такой… такое… такое чистейшее, неразводненное воплощение полицейского.
Индъдни вздохнул.
— Увы, люди Запада никогда не могли постичь нашей системы ценностей, потому-то все ваши дела в Индии кончались провалом. — Тон субадара сделался по-деловому озабоченным. — Ну же, доктор. Подумаем о госпоже Нунн. Последняя сводка сообщила, что она направилась в пирамиду ООП, чтобы заключить контракт на госпожу Эшли. Я наводнил все СМИ известиями о кончине последней, чтобы предотвратить какую-либо сделку мадам и Отца-Оопа, но мне сказали, что в пирамиду не поступают последние новости. Нам придется идти самим.
— Сказали? Кто?
Индъдни сокрушенно прищелкнул языком.
— Неужели эта поразительная женщина не поведала вам, что как-то помогла девушке из ООП удрать с неверной собакой — христианином?
— Нет. А она это сделала?
— Именно так, и с огромным риском для себя. Девушка все еще благодарна ей.
— Эта девица из ООП и есть ваш информатор?
— Не она, а ее муж. Этот неверный — чемпион по шахматам Участка, я о нем рассказывал. Нужно торопиться, доктор Шима. Я не могу послать никого из сотрудников — им просто не войти. Мы, надеюсь, сможем — представившись. Отец-Оопа — очень опасная женщина, и госпожа Нунн может влипнуть в настоящую беду, если обнаружится, что она пыталась заказать убийство мертвеца.
— Постойте, субадар. Разве смерть Царицы Пчел не означает конец Голема? Разве это не решает все наши проблемы? Так считала Гретхен.
Индъдни совсем отчаялся.
— Прошу вас, не приставайте ко мне, доктор. Вы только что страшной ценой смогли собрать себя по кусочкам. А теперь хотите, чтобы я вам сложил все остальные куски этой жуткой головоломки? Немедленно? А какой ценой? Пойдемте же, прошу!
* * *
Когда рой лишается своей матки, подданные теряют всякое представление о порядке. Они становятся рассеянными, раздражительными, агрессивными и в отчаянии сбиваются кучками. К этой кучке, привлеченные злобным жужжаньем, могут присоединиться одиночки. «Самозванки», не исключено, попытаются сделаться матками в новых роях, но к ним относятся со смесью показного почтения и резкой враждебности. Только настоящая матка способна добиться подлинного почитания и как царица собрать разбросанные кучки пчел в новый рой. Чтобы явление подлинной монархини произошло, нужно собрать царский стол и царский кров и подманить ее выйти на оплодотворение своим народцем.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
