Как только я отвел руку, он со всей своей гераклидовой силой ударил мне по ребрам свободной левой, да так сильно, что я невольно отпрянул. В этот же момент он переменил положение сначала одной ноги — обе которые были до этого согнуты в коленях, так как котел не позволял выпрямиться, — поставив ее мне на грудь, а потом тоже сделал и со второй, тем самым приподняв меня над собой и не позволяя приблизиться, хотя я все еще держал его руку с ножом, но и с этим он справился. Еще переставляя первую ногу, он взял нож обратным хватом и согнул запястье так, чтобы длинный клинок впился мне в руку. Жар и правда спал, но не слишком сильно, так как мои кожа и плоть быстро прогорали, рискуя вновь превратиться в пепел. Мне пришлось его отпустить. В этот же момент Нерос с рыком и рычанием резко выпрямил ноги, подбросив меня высоко в вверх, тут же приготовившись атаковать, когда я начну падать обратно, но падать я не собирался.
Вместо этого я схватился за край котла, тем самым его зашатав, заставляя скрипеть давно заржавевшие крепежи, повис на краю, потом перепрыгнул через него, перехватив руки, и рванул изо всех накопленных мною силы. Подшипники пришли в движение и котел со скрипом накренился и перевернулся вверх дном. Мои руки соскользнули и я упал на землю, рядом со мной рухнул и Нерос. Я тут же, в положении лежа, оттолкнувшись от земли руками, попытался ударить его ногой сверху вниз, но он ловко ушел из-под удара, вскочил и кинул в меня нож. Я уклонился и бросился на него, но он опять исчез, объявившись у меня за спиной. На этот раз, как мне показалось, он был медленнее. Я этого ожидал, а потому сразу же принял нижнюю стойку, и как только он объявился, обхватил его ноги и рывком перекинул через себя.
Не успев коснуться земли, он вскочил, схватив лежащий неподалеку недавно брошенный им в меня нож. Я притворился, что собираюсь вновь атаковать его в лоб, но вместо этого сильным взмахом ноги пнул в него кучу песка и пыли. Не очень спортивно. но на войне все средства хороши. Он заслонил глаза руками. Быстро разбежавшись, я подпрыгнул и ударил его в голову и корпус ногами, заставив его отлететь на несколько метров, но он тут же вскочил вновь. Из разбитого носа текла кровь, однако он не особо обращал на это внимание. Как и на то, что вся его правая сторона головы превратилась в подгорелую котлету.
— Нечестно играешь, — проговорил он и сплюнул кровью.
— В этом весь я. Я безоружен, так что ты должен простить мне такую маленькую шалость.
— Ты и есть оружие.
— Пусть будет по-твоему.
Я снова рванулся вперед, предполагая, что он окажется за моей спиной, и тогда бы я резким разворотом ударил его ногой, но он меня провел. Гераклид и правда меркнул перед глазами, словно собрался исчезнуть, тем самым заставив меня думать, будто он окажется за спиной, но вместо этого он остался на месте, а затем я почувствовал сильный удар в лицо. Быстро придя в себя и вскочив, я увидел, как он делает резкий выпад раскаленным ножом, который уже заметно ослаб в силе жара. Почти незаметным движением я перехватил его руку своей левой, отводя в сторону, а правой нанес сокрушительный удар по ребрам. Нерос согнулся пополам, но мгновенно выпрямился, держа в руке второй огненный нож, новый, полный силы, и который он всадил мне прямо в сердце.
Главной его ошибкой по отношению ко мне было то, что он считал меня всего лишь каким-то метисом, помесью гераклида-камирутта и обычного человека, или человека-гераклида, а потому лишь немногим превосходящим обычного гераклида. Он считал, что от него я отличаюсь лишь скоростью регенерации и, как он недавно понял, быстрой адаптацией к негативным воздействиям. И все. А потому, поразив мое сердце, да еще и клинком, раскаленным почти до полутора тысяч градусов, он расслабился. Лишь на миг. Но этого хватило.
Я рванул его руку с первым огненным ножом, выхватил его правой рукой и попытался всадить ему в левую часть груди, но Нерос в последнюю секунду успел его перехватить обеими руками, и потому в плоть вошло лишь самое раскаленное острие. Я стал давить, а он начал быстро отступать назад, перебирая все менее послушными ногами.
Как оказалось, завод закрыли из-за землетрясения. Отвечающие за сдерживание вулкана что-то напутали, забыв вовремя и в должном количестве выпустить по специальным каналам из огненной горы рвущееся из нее давление, а потому гора сама сделала себе выход, тем самым спровоцировав небольшое локальное землетрясение в одиннадцать баллов. Замысловатая по форме трещина прошла почти через весь завод, уничтожив инфраструктуру. Тот самый раскол, разделявший цех на две неравномерные половины и знаменовал этот самый раскол в земле, уходящий далеко вглубь.
Нерос отступал к трещине.
Когда я ее заметил, то не стал долго раздумывать. Нажав посильнее на нож, который гераклид изо всех сил пытался сдержать двумя руками, чтобы тот не вошел глубже — в чем ему не мало помогали огнестойкие печатки, — я остановился только в тот момент, когда до обрыва оставалось пара шагов. Надавив в последний раз уже двумя руками, я все же вонзил нож чуть глубже, а потом рывком опустил его вниз, оставляя разрез до самого живота.
Он так и падал в расщелину, все еще крепко держась за лезвие ножа, на котором слабо кипела кровь, но так и не проронил ни звука.
Я же вырвал наконец из груди торчащий огненный клинок, отключил его и выкинул. Грудь была прожжена до черноты. Я даже успел полюбоваться на быстро заживающие сердце, легкое и мышцы. Глубоко вздохнув новым легким, я засунул руки в карманы своих модных штанов и, посвистывая, вышел из разрушенного сталеплавильного цеха, но в противоположном направлении. Потом вышел с завода, попутно тщательно смыв чужую кровь с тела в стоящем по пути бочонке с дождевой водой, вернулся в номер в гостинице, в котором прожил еще три дня, а затем улетел куда глаза глядят. Подпорченные штаны, естественно, выбросил. А они мне так нравились.
Глава 7
План штурма сената и захвата сенатора был предельно прост, хотя все понимали, что он не может пройти гладко. Заранее продуманные планы никогда не идут гладко, а если все же идут, то самое время запаниковать, ибо это затишье перед бурей.
Из-за отсутствия времени мы не смогли все детально продумать, подгоняемые возможным включением в игру революционеров. Все, что мы знали — сенатор в здании, на самом верху пирамиды. По крайней мере, должен быть там.
Я и Мара довольно легко проникли в здание, несмотря на то, что у нас была целая сумка оружия. Непонятно откуда, но Верон достал блокиратор сканеров, не позволяющий сканирующим устройствам, даже самым лучшим, уловить следы металла, взрывчатых веществ и некоторых других опасных предметов. От просвечивания это не спасало, но на входе в здание сената, где, хоть оно и имело такое название, также располагались суд, адвокатские конторы, кредитные организации и иже с ними, таких устройств не было, а потому мы прошли довольно просто, открыв сумку и показав, что внутри у нас лишь толстые тома уголовного дела, которые нам просто необходимо отнести в судебную канцелярию именно сейчас, когда уже скоро полночь. Вынимать папки из сумки не стали, доверившись не сработанному металлодетектору, а потому оружие, спрятанное под двойным дном, было в сохранности. Нас гвардейцы осматривать вообще не стали, явно даже и не предполагая, что у кого-то хватит ума штурмовать здание сената, так как раньше такого никогда не было. Гвардейцы был на расслабоне. Это вселяло надежду.
Еще возле здания ютилась толпа журналистов, явно надеясь узнать от первого лица все подробности заявления сенатора. Хоть он и расписал все подробно, журналистам никогда не бывает много. Они надеялись на очередную сенсацию, но и подозревать не могли, что она очень скоро у них появится, но немного не та, на которую они рассчитывали.
Зайдя в лифт, мы нажали на этаж, где и располагался суд. В самом лифте и холле стояли камеры, но мы это предусмотрели. Остановившись и перекинувшись парой фраз, при этом очевидно жестикулируя, мы направились в туалет. В разные, естественно, туалеты. Открыв сумку, я достал Факсимильный Куб и установил на нем таймер. Выйдя из туалета, я деликатно кашлянул, дав знак Маре, что все готово. Она вышла и мы направились к канцелярии. Несмотря на полное незнание схемы здание, мы шли в нужном направлении, так как коридоры и холлы были забиты всевозможными указателями и надписями, позволяя делать вид, будто мы и так знаем, куда идем. Дойдя примерно до середины холла, я как можно более незаметно вынул из кармана Куб и бросил на пол.
Дверь в канцелярию оказалась открытой, но внутри оказалось два Человека.
— Вы кто такие? — сразу же накинулась на нас сердобольная женщина тяжелого веса. — Сюда посторонним нельзя.
— А… Мы это, ищем хранилище, — выкрутился я. — Судебное. Заплутали что-то.
— На двери написано «Канцелярия», вы что, слепые?
