— Песня потихоньку вырисовывается, — задумчиво сказал Лёхин. — И сдаётся мне, что песня эта — Ромкина. Вслух я сам с собой не разговариваю, призраков рядом не было поболтать, а песню — пел.
— А желание какое было?
— Не понял.
— Ну, любое колдовство не просто так, а на желание.
— Если б я колдовал… Мне просто интересно стало, смогу ли подобрать аккорды да мелодию уловить. Просто попробовал. Правда, пару строк мне, можно сказать, со стороны подкинули. И, мне кажется, я слышал голос Романа.
— Слышал? — осторожно спросил Елисей. — А не с тобой ли вместе он пел?
Лёхин вспомнил последнее слово на выдохе: "… меня!" Он-то хотел оборвать песню на полуслове… Возможно, сосредоточенный на словах и на аккомпанементе, он и не расслышал второго голоса, особенно если тот звучал в унисон.
— Врать не буду, — наконец сказал он. — Возможно, Роман и пел вместе со мной. А почему ты предполагаешь, что я пел вместе с ним?
Елисей кивнул на "помпошку". Та спокойно сидела на столе, рядом с опустевшей чашкой из-под чая.
— Вишь, сердиться перестал? Сила та, что вы энергией зовёте, спадает с тебя, да как быстро! Может, грозу-то Роман вызвал? Ладушки, Лексей Григорьич. Чем так сидеть-гадать зряшно, напиши-ка ты мне песенку Романову. Буду сидеть, думать, о чём она. А сам не угадаю — к выходу-гулянию твоему остальные домовые соберутся, так у них поспрошаю. Сдаётся мне, не просто так песенка поётся, раз от неё гроза грозная на дворе.
Пока Лёхин писал, позвонил профессор Соболев. Фамилии Щуплого он не узнал, но во дворе парня зовут Лёнчиком — Леонид, значит. Возвращается он с работы обычно часом к семи вечера.
34.
Заглянув в зал, Лёхин увидел потрясающую картину: шестеро домовых оккупировали место перед компьютером, перед ними четыре раскрытые книги, которые они время от времени перелистывают, а донельзя довольные привидения увлечённо читают. Прикрыв дверь, чтобы не мешать, Лёхин уже на кухне спросил:
— Что-то я наших призраков совсем перестал понимать. Мне казалось, они из Интернета вообще вылезать не будут, а они — вон, пожалуйста, опять в книжки уткнулись да ещё соседских домовых впрягли помогать им.
— А чего ж не помочь на дело хорошее? — спокойно ответствовал Елисей. — Они ж перед экраном сидят, много ли чего делают? Ну, перевернут страничку-другую — от них не убудет. А что Интернет призраков не интересует — тоже дело неудивительно: стока узнать сразу, стока народу встретить — это ж уму непостижимо! Не привыкли к такеим скоростям-то. Переели — и теперь им больно хорошо в читальных краях оказаться да с героями знакомыми повстречаться. Не зря ж они любимые книжки взялись перечитывать!
Он нагнулся к петле перекусить, оглядел чехол, который должен замаскировать меч-складенец под зонт.
— Ну, вот и готово. Дай Бог, Лексей Григорьич, драться не придётся.
Лёхин промолчал. Честно говоря, у него-то как раз желание набить кому-то морду есть — и очень серьёзное. Раздражение росло в нём постепенно: сначала он переживал за Ромку, которого пару раз видел и о котором столько уже слышал; а недавно исподволь закралась мысль о Ладе. Мало ли что с нею произошло. Девушка только что из деревни — и сразу в самостоятельную городскую жизнь, полную соблазнов!.. Чаще всего Лёхин видел в воображении Анатолия, когда чесались кулаки. Но Анатолий казался жертвой, стоило вспомнить его лежащим на столе, его стон, когда крысы лечили ему разбитый рот и забирали взамен часы или сутки жизни. Кто же придумал всё это завязанное в гордиев узел дело? Неужто надо начинать расследование заново, в первую очередь обратив внимание на хозяина "Ордена Казановы"? Или всё-таки сначала попытаться разыскать Ромку?
Меч в чехле выглядел именно так, как хотел хозяин, — зачехлённым зонтом. Вроде бы всё хорошо, но смотрел Лёхин на оружие рассеянно и морщился. Что-то забыл. Что-то такое, что сегодня должно произойти мелким, но важным эпизодом… В прихожей досадливо крякнули настенные часы, будто деталь в корпусе упала… Часы… Ага… Что-то связанное со временем. Точно. Он ещё с утра думал, что дома должен быть обязательно в пять. Но зачем?.. И времени-то уже — пять минут шестого. Выходить скоро: Лёхин хотел пораньше быть у дома Щуплого Лёнчика, присмотреться к обстановке для будущих действий. Буря осенняя хоть и поутихла, но дождь всё ещё льёт. Темно будет к семи.
Пять часов. Пять часов… Да ёлки, что должно было произойти?! Встреча? Звонок? "Заведите электронную почту — на всякий случай", — посоветовал знакомый голос.
Павел Иванович! Они договорились с частным детективом встретиться в пять. Лёхину понадобились сведения о хозяине "Ордена Казановы" — об Альберте.
Восемь минут шестого. Вообще-то уже пора выходить.
Та-ак… Если и этот пропал… Пальцы Лёхина непроизвольно сжали рукоять оригинального "зонтика"… "Не надо никаких заклинаний, — взбешённо решил Лёхин. — В крошку всё заведение разнесу, блинчики-оладушки!"
Позвонил по номеру с визитки. Тишина. Ни гудков, ни голоса, бесстрастно выговаривающего слова: "Телефон абонента находится вне зоны доступа…"
И — не выдержал: схватил оба чехла — с чёрной ручкой и резной металлической рукоятью — и бросился в прихожую.
— Батюшки! — охнул Елисей, выглянув из кухни на грохот плохо пристроенного на трельяже и потому свалившегося "зонта". — Рано ж вроде ещё, Лексей Григорьич?
— А если поздно?! — рявкнул Лёхин, уловив краем глаза в зеркале: на плече прыгает Шишик, грозно потрясая кулачишками. — Детектив должен был в пять или прийти, или позвонить! Телефон работает? — Он схватил мобильник и потряс им. — Работает! И где? Павел Иванович где?! Блинчики-оладушки, зачем я его в это втравил?! Нужны, блин, мне эти сведения о Кощее бессмертном! Помер бы я без них! Ррр…
Он надел высокие ботинки, ненужно сильно стянул липучки по бокам и, не застегнув куртки, ринулся из квартиры, не слыша вопля домового: "А песня-то!"
Детектив жил в часе езды от Лёхина, зато от него до кафе "Орден Казановы" можно доехать напрямую. Дом, обозначенный в адресной визитке, Лёхин нашёл сразу: перешёл дорогу на перекрёстке, вернулся немного наверх, порадовавшись, что остановка — ехать назад — рядом с домом. Дом длинный, буквой "П". Внутри — огромный, пустынно-асфальтовый двор с редкими, словно скукоженными от промозглого дождя машинами. Зелень только рядом с детсадом, напротив. При одном только взгляде на эту мокрую пустыню Лёхину стало холодно до дрожи.
Он набрал номер квартиры и едва хотел нажать вызов, как из подъезда под весёлое пиликанье домофона вывалилась целая семья: муж с женой, чем-то похожие друг на друга, может, одинаково сдержанными улыбками, и чадо — насупленная девица лет четырёх, тащившая под мышки серого кота с философски-обречённым выражением морды. Нижние лапы котяры ехали по полу, но девица явно была полна решимости тащить обманчиво покорное животное дальше. Родители молчали. Видимо, знали, чем может дело кончиться, если вступятся за кота.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
