— Навались, Куинн! — приказал сенешаль новому капитану, который слегка задрожал, услышав трубный зов горнов и пожарных колоколов. — Следуй вдоль берега. К утру я намерен бросить якорь. Нельзя заставлять леди ждать.
15
Ярим-Паар
НА УТРО ВОСЬМОГО ДНЯ бурение неожиданно прекратилось.
Ирман Карскрик, успевший привыкнуть к оглушительному скрежету за окнами дворца, вскочил на ноги — он завтракал вместе с королем намерьенов — и поспешил к окну. Карскрик посмотрел в сторону шатра, внутри которого скрывался Энтаденин, и увидел, что внутреннее кольцо оцепления, состоящее из стражников-болгов, рассыпалось. Фирболги, воины и мастеровые, сновали взад и вперед — очевидно, собирали свое оборудование и грузили на большие повозки, доставившие его сюда всего восемь дней назад. Однако он не увидел никаких признаков фонтана или воды в бассейне.
— Боги, куда они уходят? — воскликнул Карскрик, в панике смяв салфетку.
Эши спокойно откусил от намазанной маслом лепешки и пожал плечами.
— Они не закончили — эту работу невозможно сделать за восемь дней, и я не знаю, радоваться мне теперь или ужасаться, — пробормотал Карскрик, переводя взгляд от шатра на короля намерьенов и обратно.
Эши проглотил последний кусочек лепешки и вытер рот льняной салфеткой.
— Возможно, они закончили. Акмед не любит попусту тратить время.
— Нужно поговорить с ним, милорд, — не унимался Карскрик, устремляясь к двери. — А где королева намерьенов?
— Наверное, в саду, поет утреннюю молитву.
Карскрик так суетился, так яростно потрясал колокольчиком, вызывая гофмейстера, что Эши встал из-за стола, решив закончить завтрак.
— Ирман, почему ты так встревожен? С тех нор как появились болги, ты все время волнуешься; мне казалось, их отъезд должен тебя обрадовать.
Карскрик мрачно уставился на Эши.
— Но воды же нет, милорд. Они спрятали Энтаденин в шатре, а там выпотрошили его — отсекли руку у нашей реликвии. В течение восьми дней они тревожили город, лишив покоя и сна рыночную площадь и все прилегающие к ней улицы, продолжая бурение даже по ночам. Они разбили тротуары и бассейн вокруг фонтана, но воды нет!
Эши уселся обратно за стол, чтобы закончить свой завтрак.
— Ладно, Ирман, успокойся. Сейчас появится Рапсодия, мы отправимся на площадь и выясним, что произошло.
Когда герцог и королевская чета прибыли на площадь, болги успели собрать половину своего оборудования. Карскрик подошел к Акмеду и нетерпеливо похлопал его по плечу.
— Куда вы собрались, сир? Разве вы уже закончили?
Король болгов повернулся и посмотрел на герцога так, словно перед ним стоял человек, из ушей которого росла цветная капуста.
— Естественно, мы закончили, — сказал он, словно обращался к пятилетнему ребенку или полному болвану. — Работа сделана. Мы ненавидим это место, а оно ненавидит нас. Так что лучшего времени для отъезда не придумать.
Герцог в смятении посмотрел на развороченную часть площади, до сих пор скрытую под шатром. Все было покрыто красной пылью, повсюду высились небольшие курганы. Торопливо засыпанные ямы походили на свежие могилы, повсюду в беспорядке валялись камни мостовой и тротуаров.
Но самым ужасным было другое: Энтаденин стоял голый и выпотрошенный, печальный и несчастный, с зияющей дырой в середине.
— Вы же не закончили! — воскликнул герцог, отчаянно размахивая руками.
— Мы сделали все, что было в наших силах.
— Но воды нет.
— Да, воды нет.
— Вы разбили Фонтан в Скалах, отсекли руку Энтаденину, раскопали площадь, устроили страшный беспорядок, а вода так и не появилась! И вы намерены уехать?
Акмед скрестил руки на груди и посмотрел на Рапсодию долгим взглядом. Потом повернулся к герцогу, прищурился и заговорил, с трудом сдерживая гнев:
— Мы, в отличие от вас, Карскрик, не забываем про фазы луны. — Он посторонился, пропуская трех солдат-болгов, тащивших тяжелый деревянный ящик. — Если вода и появилась в Энтаденине, то сейчас он спит. Дней через пять или немного позже гейзер пробудится — если это вообще возможно. Мы не знаем. — Он пожал плечами. — Мы сделали все для того, чтобы Фонтан в Скалах выдержал напор воды, если она вернется. Мы расчистили туннель, по которому она пойдет, однако есть еще одно место, где проход частично завален, — оно находится возле кандеррской границы, — но мы и об этом позаботимся. А здесь, как я уже сказал, мы закончили. Поскольку мы не можем точно сказать, как жизнь Энтаденина связана с фазами луны, я посчитал разумным вывести болгов из туннеля. Говорят, что при пробуждении поток воды набирает огромную силу, и я не хочу, чтобы мои люди пострадали. Ради вас я не намерен рисковать жизнью своих подданных.
— Он совершенно прав, Ирман, — вмешалась Рапсодия, глядя на высохший красный фонтан. — Болгам нет смысла оставаться здесь, в этой жаре, когда работы закончены. Не сомневаюсь, что король Акмед хочет побыстрее возвратиться домой.
— Пожалуйста, сир, измените решение и останьтесь, — взмолился Карскрик, глядя на собирающуюся толпу. Люди молча наблюдали за происходящим. Пока. — Я могу разместить вас и ваших людей во дворце…
— Вы нашли мастера по изготовлению витражей?
Карскрик, разинув рот, замолчал на полуслове. Потом тряхнул головой и продолжил:
— Я обратился с просьбой во все гильдии, сир, но, увы, нам не удалось найти хорошего мастера, способного удовлетворить вашим запросам, который согласился бы отправиться в Канриф.
— Илорк, — мрачно поправил его Акмед. — Теперь это место называется Илорк, Карскрик.
— Приношу свои извинения. Конечно, Илорк.
Акмед направил трех солдат, несущих огромные металлические колеса, к свободной повозке и повернулся спиной к герцогу.
— Я бы хотел сказать, что ваша неудача меня удивляет, — угрюмо проговорил Акмед, — но я знал, что именно так оно и будет. Грунтор, все готово?
— Да, сэр. Осталось собрать кое-какие мелочи, и мы можем трогаться в путь.
Герцог продолжал ходить как привязанный за королем фирболгов, который следил за последними сборами.
— Пожалуйста, задержитесь еще на несколько дней, пока вода не вернется.
— Нет.
Акмед ухватился за толстый деревянный брус, Эши взял его с другой стороны, и они вместе погрузили его в фургон.
— Почему вы настаиваете, чтобы они задержались? — вмешалась в разговор Рапсодия, до сих пор молча сворачивавшая длинную веревку.
— Я… ну, на случай, если потребуются еще какие-нибудь работы…
Акмед поудобнее устроил брус и повернулся к Рапсодии.
— Он боится, что вода не вернется, а такую возможность исключать не следует. — Он бросил презрительный взгляд на Карскрика. — И если так случится, он хочет, чтобы здесь были болги, на которых можно будет свалить всю вину за неудачу. Вы трус, Карскрик! Когда правитель боится гнева своих подданных, когда он не может взять на себя ответственность за принятые решения, он перестает быть вождем в их глазах, не говоря уже о тех, кто находится рядом с ним.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
