Пальцы в черной перчатке потянулись к моим, но я с возмущением отдернула руку с едва зажившим следом ожога. Сейчас я была уже не той испуганной девчонкой, что впервые почувствовала ледяную хватку Мрака. Я не собиралась позволять лорду Голдену вновь взять надо мной верх — не после того, что случилось с Лоррейн и Мэрион. Никогда.
Но дальше произошло то, чего я никак не могла ожидать.
Между моей рукой и рукой лорда Γолдена, точно щит, встала рука лорда Хенсли. Манжеты были расстегнуты, запястье обнажено. Граф смотрел на герцога спокойно и уверенно.
— Я буду рад принять ваше приглашение.
Мы уставились на лорда Хенсли — герцог с насмешливым интересом, я с недоумением и ужасом. Как граф мог соглашаться, зная все, что я рассказала о Доме Удовольствий?
Но тот, похоже, был абсолютно серьезен.
— Полагаю, это «да»? — лорд Голден откровенно наслаждался ситуацией.
— Да, — ровно повторил граф. — Я принимаю ваше приглашение. В остальном же вы вольны предполагать все, что угодно.
— Мой дорогой друг, не «я», а «мы». Император приказал, чтобы вы с вашей невестой пришли вместе. В конце концов, речь идет об укреплении будущей семьи, а не о кратковременной любовной интрижке, коих вы в избытке могли бы найти, не выходя из нашего великолепного дворца, если бы имели хоть каплю желания.
— Мы придем.
Шок смешивался с отчаянием. У меня не было слов.
Зато лорд Голден выглядел довольным. Из кармана темного камзола показались две маски, точно такие же, как та, что мы с Лорри обнаружили в тайнике Мэрион.
— С нетерпением жду встречи, лорд Χенсли, леди Митчел, — проговорила Тьма и растворилась во мраке дворцового коридора.
* * *
Я не находила себе места.
Металась из угла в угол, пугая новую служанку. Грудь жгла острая обида на графа Хенсли, так легко и непринужденно согласившегося отправиться прямо в гнездо разврата.
Неужели он действительно хотел этого — унижения, непристойностей, выставления напоказ того, что должно оставаться за закрытыми дверями супружеской спальни? Неужели случившееся за обедом Солнцеликого не показалось ему дикостью? А ведь в Доме Удовольствий нас ждали вещи намного ужаснее…
…и Лорри.
Лорри ждала нас.
Я остановилась. Мысли о подруге мигом вытеснили из головы переживания о поруганной девичьей чести.
Стало ужасно стыдно. Пока я, заламывая руки, злилась и обвиняла лорда Χенсли в равнодушии и испорченности, Лоррейн оставалась в руках лорда Голдена и отчаянно нуждалась в нашей помощи. Нужно было найти ее, и для этого требовалось проникнуть в Ночной сад. А благодаря приказу Солнцеликого пропуск сам упал к нам в руки.
Лорд Хенсли сделал то, что должен был сделать. Оставил в стороне чувства и сосредоточился на главном — спасении Лоррейн. А я… разве не я говорила, что готова на все, лишь бы вызволить Лорри из страшной ловушки? Несколько поцелуев на глазах развратных зевак в обмен на жизнь подруги — цена, которую стоило заплатить, не задумываясь.
Злость ушла, но спокойнее, увы, не стало. Я собралась было пойти к лорду Χенсли, извиниться за необдуманный порыв и спросить, что мы собираемся делать дальше, но камердинер графа сообщил, что его светлость отбыл по делам и вряд ли вернется в ближайшие несколько часов. Мне же настоятельно советовали не покидать дворец без должного сопровождения — не такой сложный к исполнению приказ, ибо идти все равно было некуда.
Без лорда Коула время тянулось медленно. Не было аппетита, настроения и подходящего дела, чтобы занять разум и руки. Я пробовала читать, но в разделе о дворцовых обычаях наткнулась на ритуал предсмертной передачи силы, вспомнила Селию и закрыла книгу.
Промаявшись почти до заката, вскакивая oт каждого шороха с колотящимся сердцем и единственной мыслью — «он!», я попыталась лечь спать. Безуспешно. Сон не шел, в коридоре было тихо. Лорд Хенсли не возвращался, а без него я чувствовала себя одинокой и потерянной.
И когда ожидание стало уже совсем не выносимым, я не выдержала. На цыпочках выскользнула из кровати, отыскала в сундуке набитый травами отцовский кисет с жемчужными инициалами Л.И. — «Солнцеликий Леонард Второй», пришло запоздалое осознание того, что ответ о нашем с Мэр происхождении всегда был у меня перед глазами — и по черной лестнице тихо спустилась на кухню.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Низкое сводчатое помещение было темным и пустым. На полках стояли кастрюли, чернела открытым зевом потухшая печь. Я почувствовала легкий укол разочарования, осознав, что подспудно надеялась встретить здесь Коула. Но нет — на этот раз я была одна.
Огонек, вспыхнувший на ладони, радостно перекинулся на старые угли, и вскоре теплый свет заполнил металлическое нутро, растапливая остывшую печь и согревая душу. В огненной магии были свои неоспоримые плюсы — если бы пламя не подчинялось мне так легко, я потратила бы полночи, чтобы раскалить массивную плитку. А так хватило и нескольких головешек…
— Подождите, я помогу.
Голос, раздавшийся над самым ухом, заставил сердце испуганно подпрыгнуть в груди — а потом забиться часто и жарко. Я обернулась и утонула в теплоте аметистовых глаз.
Сильная рука скормила огню один за другим стопку свежих поленьев. Я дернулась было к печи, чтобы забросить внутрь ещё несколько искр, но наткнулась на укоризненный взгляд и устыдилась собственной беспечности. Лорд Хенсли был прав — не стоило так открыто демонстрировать мои способности к огненной магии, пусть даже сейчас многие во дворце уже узнали о возвращении леди Митчел.
— Простите, граф.
— Коул, — поправил он, забирая из моих рук чайник. — Странно, когда жених и невеста держатся так строго и официально.
Я покраснела. Лорд Хенсли вел себя так, будто наша помолвка была чем-то большим, чем временное решение, позволившее мне остаться при дворе, пока мы не найдем Лорри. И если кольцо и игра на публику были необходимы для поддержания иллюзии, то называть графа по имени, когда мы одни…
Как же… непривычно… лично…
Но я бы солгала, если бы сказала, что не хотела этого.
Под выжидающим взглядом я покраснела еще сильнее. Но — все же — решилась и выдавила, запинаясь от нахлынувшего смущения.
— Вы правы, мил… К… К… Коул.
Он мягко улыбнулся.
— Вот видишь, совсем не страшно.
Да…
Все было чудесно, даже очень — ласковый полумрак кухни, потрескивание углей, душистый запах трав из папиного кисета и близость самого замечательного мужчины на свете, пробуждавшего в душе и теле столько новых, неизведанных чувств. После того, как граф позволил мне обращаться к нему по имени, первая робость прошла, уступив место более смелым фантазиям, и я уже без стеснения разглядывала его, изредка ловя на себе ответный взгляд. Любовалась четкими движениями рук, шириной плеч, крепкими узлами мышц, проглядывавшими сквозь тонкий батист рубашки. Лорд Хенсли… Коул… излучал спокойствие, уверенность, благородство и сдержанную силу. Именно таким по рассказам матери я всегда представляла отца и именно таким хотела бы видеть собственного супруга.
— Не смотрите на меня так.
Я удивленно моргнула, сбитая с толку хрипотцой в голосе и странным блеском аметистовых глаз.
— Как?
— Так, — граф склонился ко мне, и на мгновение показалось, будто сейчас он коснется губами моих губ. — От таких взглядов мужчина может потерять голову.
— А может, я хочу, чтобы вы потеряли голову? — вырвалось невольно. Я подалась готовая, предвкушающая. Но…
…нет.
Рука графа очертила контур моего лица и опустилась ниже, забирая из моих пальцев кисет. В груди кольнуло разочарование, но лед растопила теплая насмешливая улыбка.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Надеюсь, не в прямом смысле?
Щеки вспыхнули.
— Нет. Нет! Я… Нет, конечно же нет!
— Ρад слышать… Ох, не краснейте вы так, это просто шутка.
Лорд Хенсли потянулся за чайником, и я неосознанно повернулась следом.
Взгляд скользнул по его руке к небрежно сложенному камзолу, лежавшему на краю стола, пересчитал блестящие серебряные пуговицы на оторочке — и вдруг зацепился за кружевной край маски, торчавший из глубокого кармана. Я узнала ее без труда — приглашение лорда Голдена, то самое, что герцог вручил нам сегодня, заманивая в Дом Удовольствий.
