– Ты знаешь, я редко тебе молился, – прошептал Ярви ее изображению. – Мне всегда больше подходил Отец Мир. Но пошли мне сегодня победу. Верни мне Черный Стул. Ты испытала меня, и я готов. Я не тот дурачок, которым был, не трус, не дитя. Я законный король Гетланда.
В этот миг один из голубей брызнул перед ним каплей помета. Возможно, это ответ Матери Войны?
Ярви сжал зубы.
– Если решишь не делать меня королем… если решишь послать меня сегодня через Последнюю Дверь… по крайней мере, дай мне возможность сдержать клятву. – Он стиснул кулаки, какие уж они были, и костяшки его пальцев побелели. – Отдай мне жизнь Одема. Пошли мне отмщение. Одари меня хотя бы этим, и я буду доволен.
Не та молитва, которой обучают министров. Молитва не о создании или даровании. Поскольку дарование или создание – ничто для Матери Войны. Она забирает, ломает и делает вдов. Ее волнует лишь кровь.
– Король должен умереть! – прошипел он.
– Король должен умереть! – проскрипел орел, высоко понимаясь и раскидывая крылья, заполнив всю клетку и, казалось, затемнив всю комнату. – Король должен умереть!
– Время пришло, – сказал Ярви.
– Хорошо, – сказал Ничто. Его звеневший металлом голос донесся через прорезь в шлеме, который закрывал почти все его лицо.
– Хорошо, – вместе сказали два инглинга. Один из них крутил огромный топор, словно это была игрушка.
– Хорошо, – пробормотал Джод, но счастливым он не выглядел. Ему было неудобно в позаимствованных доспехах, и еще более неудобно под взглядами братьев по оружию, сидевших на корточках в глубоких тенях эльфийского тоннеля.
Если честно, они не внушали Ярви доверия. Это была отвратительная компания, купленная для его нужд на золото его матери. Каждая земля вокруг Расшатанного моря – и несколько земель далеко за его пределами – послала пару своих худших сыновей. Негодяи и головорезы, морские разбойники и каторжники. У некоторых на лбах были вытатуированы их преступления. У одного со слезящимся глазом все лицо было синим от этих татуировок. Люди без короля и без чести. Люди без совести и без причин. Не говоря уже о трех женщинах-шендах, ощетинившихся клинками, и с мышцами, как у каменотесов, которые с огромным удовольствием скалили зубы на всякого, кто смотрел в их сторону.
– Не лучший народ из тех, кому мне приходилось доверять свою жизнь, – пробормотал Ральф, тщательно отводя взгляд.
– Что можно сказать о деле, – ответил Джод, – если все приличные люди на другой стороне?
– Для многих задач нужны приличные люди, – Ничто аккуратно пошевелил свой шлем. – Убийство короля не из их числа.
– Это не убийство, – прорычал Ярви. – А Одем не настоящий король.
– Шшшш, – сказала Сумаэль, закатывая глаза к потолку.
Слабые звуки просачивались через скалу. Крики, наверное, и стук доспехов. Слабое веянье тревоги.
– Они знают, что прибыли наши друзья.
Ярви подавил нахлынувшую нервозность.
– По местам.
Они хорошо отрепетировали свои планы. Ральф взял дюжину людей с луками. Каждый из инглингов взял по дюжине в укрытия, из которых они могли быстро попасть во двор. Еще дюжина осталась на извилистой лестнице позади Ярви и Ничто перед цепной комнатой над входом в цитадель. Перед Кричащими Вратами.
– Осторожней, – прошептал Ярви, замерев перед скрытой дверью, хотя его горло было слишком сжато, чтобы выдавливать слова. – Люди внутри не наши враги…
– Сегодня они будут ими, – сказал Ничто. – И Мать Война ненавидит осторожность. – Он пнул дверь и бросился внутрь.
– Проклятье! – прошипел Ярви, протискиваясь следом.
В цепной комнате было сумрачно, свет проникал через узкие окна, громыхание сапог громко отражалось эхом из прохода снизу. Двое сидели у стола. Один из них повернулся, и улыбка стерлась с его лица, когда он увидел Ничто с обнаженным мечом.
– Кто вы… – В полоске света блеснула сталь, его голова с хлюпаньем отвалилась и откатилась в угол. Это выглядело нелепо, как клоунская шутка в базарный день, но сейчас не было смеющихся детей. Ничто перешагнул через шлепнувшееся тело, попал другому мужчине под руку, поднял и продернул меч через его грудь. Тот неровно вздохнул и потянулся к столу, где лежал топор.
Ничто аккуратно отодвинул стол сапогом, вытащил меч и мягко опустил мужчину к стене. Тот тихо вздрогнул, когда Смерть отворила перед ним Последнюю Дверь.
– Цепная комната наша. – Ничто посмотрел через арочный проход, потом захлопнул дверь и задвинул засов.
Ярви встал на колено перед умирающим. Он знал его. Или должен был знать. Его звали Улдвем. Не друг ему, но и не из худших. Он однажды улыбнулся на шутку Ярви, и Ярви был этому рад.
– Разве обязательно было их убивать?
– Нет. – Ничто тщательно вытер свой меч. – Мы могли оставить Одема королем.
Наемники распределялись по комнате, хмуро глядя на предмет в центре комнаты, на часть их плана, на Кричащие Врата. Их низ был утоплен в пол, а верх в потолок. Стена блестящей меди мягко мерцала. На ней были выгравированы сотни кричащих, визжащих лиц, вытянутых от боли, страха или ярости, перетекавших друг в друга, как волны в пруду.
Сумаэль смотрела на них, уперев руки в бока.
– Похоже, теперь понятно, почему их называют Кричащими Вратами.
– Отвратительная вещь, от которой зависят наши надежды, – сказал Джод.
Ярви коснулся металла кончиками пальцев, он был холодным и ужасно твердым.
– Отвратительная вещь, если падает тебе на голову, это уж точно. – Около огромной плиты, возле столбика с вырезанными именами пятнадцати богов, была путаница покрытых знаками взаимосвязанных приспособлений, колес и намотанных цепей. И даже его натренированный взгляд министра не мог разобраться, как она работает. В ее центре торчал единственный серебряный штырь.
– Вот тот самый механизм.
Джод потянулся к нему.
– Все что нужно, просто вытащить штырь?
Ярви отбросил его руку.
– В нужный момент! В последний момент. Чем больше людей Одема выйдут на встречу Гром-гил-Горму, тем выше наши шансы.
– Твой дядя говорит, – крикнул Ничто от узкого окна.
Ярви раскрыл ставни другого окна и посмотрел во двор. Знакомая зеленая поляна среди высоких серых стен, с одной стороны которой раскинул свои ветви кедр. Там собирались люди – многие спешно вооружались, многие уже построились к битве. Глаза Ярви расширились, когда он прикинул их количество. Не меньше трех сотен. И он знал, что снаружи цитадели готовится намного больше. Над ними, на мраморных ступенях Зала Богов, в мехах и в посеребренной кольчуге, с королевским обручем на лбу, стоял дядя Ярви, Одем.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
