И в гибели тысяч русских после проигранной битвы тоже виноват Мстислав Галицкий. Кто, как не он, перепуганный, мчался с Калки, а переехав Днепр, «велел истребить все суда, чтобы Татары не могли за ним гнаться». Так записано у Карамзина, который не мог скрыть правду. И добавить к его словам нечего… Спаслась лишь десятая часть русского ополчения, на поле сражения вместе с остальными легли 6 князей и 70 бояр.
Но не с этого поражения началось «татаро-монгольское» иго и исчезновение кипчаков как народа. Как фиксирует Ибн-ал-Асир, да воздаст ему Аллах за благородную правду, битва на Калке имела нешуточное продолжение: оставшись без русских, тюрки не исчезли, не дрогнули, а, выждав время, они собрались и наголову разбили монголов неподалеку от Итиля. Лишь жалкая горсть уцелела от монгольского войска, ее и увел обратно хан Судебей, покоритель Средней Азии и Закавказья.
Странно, не правда ли? «Малодушные», «трусливые», «убегающие с поля боя» кипчаки — и победители непобедимых монголов… А бедные русские об этом и не знали?
Или знали, но по своей давней привычке держали в тайне? К слову, и монголы об этом продолжении Калки не говорят, относя его к разряду случайностей. Может быть, и так… Но возвращался хан Судебей из Великой Степи налегке.
Теперь кажется понятным, почему француз де Кюстин предлагал «запретить чтение всех русских историков с Карамзиным во главе». Действительно, лучше уж оставаться во мраке неведения, чем жить рядом с ложью, обряженной в одежды правды. Издевательством звучат слова самого Карамзина: «История есть священная книга народов, зеркало их бытия и деятельности, скрижаль их откровений и правил, завет предков потомкам».
Русская «скрижаль откровений и правил», к сожалению, написана в традициях греческой историографии, где ложь обязательна. И не отсюда ли, от стараний сочинителей, у российских народов нет «завета предков»?! Не будем забывать, что по большому счету речь идет о памяти народа, о его культуре и просвещенности. Невежественный народ — это толпа. Спровоцированное наукой невежество — это государственное преступление.
На чистоте тюркских душ играли часто. Им лгали, а они верили… В XIII веке в этом преуспели монголы: во главе их войска стоял Чингисхан, тюрк, и кипчаки сперва не смотрели на монголов как на врагов. Но после битв на Кавказе и на Калке они увидели двуличие монголов, поэтому без жалости разгромили их. Поражение на Итиле было, как холодный душ: даже Чингисхан понял — открытого боя с Великой Степью он не выдержит.
Всё решил случай, как это бывало в истории народов.
Однажды Мангуш, сын хана Котяна, охотился в степи. В чистом поле ему встретился хан Аккубуль, давний соперник их рода. Им бы разъехаться!.. Вся история повернулась бы иначе. Но они не разъехались, сошлись. Словом, в поединке Аккубуль убил юношу. Едва только печальная весть долетела до Днепра, до владений хана Котяна, как он собрал войско Запорожское и пошел на Дон, во владения хана Аккубуля. Вдоволь погуляли на Дону запорожцы.
Раненый Аккубуль еле спасся, и, не найдя силы для ответного удара, он отправил брата Ансара к монголам за помощью. Тот и привел монголов на Дон.
Не вторжение, а именно ПРИГЛАШЕНИЕ в 1228 году — через пять лет после Калки! — стало роковым для Дешт-и-Кипчака. Монголы вновь обманули, птенцы из гнезда Чингисхана припомнили кое-что рассорившимся кипчакам, они не пощадили и Аккубуля — собирать войско тюркам было уже поздно.
Дешт-и-Кипчак при монгольском правителе получил на Руси новое имя — Золотая Орда. Из цветущей страны он потом превратился в захолустье Монгольской империи, которая держалась на кипчаках. И это была очередная нелепость в истории тюрков — ключи от своих кандалов они всегда носят в собственных карманах.[65]
Два с половиной века монгольского рабства надломили тюрков как народ: многое само забылось, многое заставили забыть. Страх и желание выслуживаться медленно входили в кровь степного народа. Как собака тянется к руке хозяина, так и они потянулись к монголам, потом начали лизать руки москалям.
…Нет, все-таки хорошо, что слово «Дешт-и-Кипчак» стерли тогда с географических карт — меньше позора. А так исчез — и исчез… Правда, сейчас появились независимые Азербайджан, Узбекистан, Украина, Казахстан — законные наследники Дешт-и-Кипчака, его истории и культуры… Только вспомнят ли там о Великой Степи, о своей «стертой» Родине?
Власть монголов простиралась почти на все тюркские земли. Об этом ярко написал в 50-х годах XIII века персидский автор Джувайни в книге «История завоевания мира». Мимо этой книги, конечно, не прошел барон Тизенгаузен, который собирал все о Дешт-и-Кипчаке.
В рассказе Джувайни звучит восхищение доверчивыми кипчакскими «неудачниками», которым судьба уготовила тяжелое испытание, и они достойно держались, вызывая восхищение иранца. Не оказался скупым на добрые слова и автор китайского сочинения «История первых четырех ханов из рода Чингисхана».
Лишь в России не находили правдивых слов в адрес южного соседа, которого в XIII веке постигла страшная беда. При монголах восточноевропейские степи вдруг стали «древнерусскими». Так утверждает российская наука.[66]
Но когда, с какого года им принадлежали тюркские степи? В какой войне и с кем они завоевали их?
Вторжение монголов на Русь носило своеобразный характер. Вот текст тому в подтверждение: «До прихода монголов многочисленные русские варяжского происхождения княжества, только в теории признававшие над собой власть Киевского великого князя, фактически не составляли одного государства, а к населяющим их племенам славянского происхождения не применимо название единого русского народа.
Влиянием монгольского владычества эти княжества и племена были слиты воедино, образовав сначала Московское княжество, а впоследствии Российскую империю (выделено мною. — М. А.)». Это слова известного монгольского историка Харадавана.
Выходит, монголы и создали Московское княжество, усилили его и ввели в свою политическую орбиту. Им нужен был союзник на севере Европы и одновременно противник Великой Степи. Союз монголов и русских очевиден еще и потому, что на Руси никогда не было ни одного(!) монгольского правителя. Русские князья всегда княжили сами… Увы, таковы факты, которые следуют из монгольских да и российских хроник.
Дань в первую очередь интересовала на Руси монголов, за ней раз в год и приходили они. А собирали ее мастерски! От уплаты дани освободили Церковь. В 1270 году хан Менгу-Тимур издал указ, начинавшийся словами: «На Руси да не дерзнет никто посрамлять церквей и обижать митрополитов…». Хан Узбек расширил привилегии духовенства, введя для нарушителей смертную казнь «без различий, русский он или монгол».
Для сбора дани монголам и нужно было Московское княжество, которое они создали к XIV веку. Лишь в редкие годы передоверяли это дело тверским князьям. Так что ужасы о татаро-монгольском иге исходили не от мифических «татар». Своему «наместнику» на Руси монгольский хан вручил знак отличия — шапку.
А сдавали дань так.
В назначенный день московский князь встречал посланца Великого хана, в сопровождении которого и ехали с данью в столицу Орды. Предание о том, как происходил этот ритуал, позже описал Дж. Флетчер, служивший в Москве послом: «Русский царь, стоя подле ханской лошади (на которой тот сидел), должен был кормить ее овсом из собственной шапки, что происходило в самом Кремле Московском». Вырастали и умирали поколения русских князей с шапкой в руке.
Вот оно откуда — «тяжела ты, шапка Мономаха»… Ее подарили Московскому князю в XIV веке, когда город утвердился в роли сборщика дани. Великий хан вручил ее за верную службу своему наместнику на русской земле. С тех пор шапка — символ самодержавия на Руси.[67] Такая же шапка была у Великого хана и у других ханов.
Тогда же соседи-данники придумали слово москаль, им назвали «московских сборщиков». «Вишь, как намоскалился, с живого сапоги снимает», — говорили на Руси… Заметим, сапоги, а не лапти! Эта деталь говорит о многом. «Москалем» мог быть любой, кто служил, кто рабски выполнял приказы Кремля. Жестокий, бездумный и бесчувственный представитель «среднего уровня власти» — вот кто он, москаль.
Москва особенно преуспела при князе Иване I (? - 1340), прозванном Калитой.[68] Великий был человек, настоящий политик, собиратель всея Руси, заложивший политические и экономические основы Московского государства. Этот «Собирушка» получил от ордынского хана ярлык (льготную грамоту на сбор дани на Руси) — огромную власть собрал он. При нем открылась в Москве и митрополия.
Однако решающим в истории Московского княжества был все-таки 1472 год, тогда в Кремль привезли засидевшуюся невесту Софью Палеолог, племянницу последнего византийского императора. Свадьба Ивана III открывала Москве двери в Европу, делая княжество преемником уже не существующей Византии… Очень перспективный дипломатический ход, он принес Москве скорую свободу от власти Орды!
