Цирадис, питавшаяся исключительно самой простой пищей, сидела за столом и завтракала, а подле нее стоял ее верный защитник Тоф.
– Что тебе удалось, древнейший? – спросила она.
– Нарадас навсегда нас покинул, – ответил Бельгарат, – и теперь король по нему убивается. Возможно, пройдет не одна неделя, прежде чем он оправится настолько, чтобы показать мне карту.
Лицо прорицательницы стало бесстрастным, и Гариону почудилось, будто он слышит шепот таинственной сверхдуши далазийцев.
– Мне позволено оказать вам помощь в этом деле, о древнейший, – сказала пророчица минуту спустя, словно очнувшись. – Дитя Тьмы ослушалась нашего приказания. Колдунья послала своего приспешника за картой, вместо того чтобы явиться сюда самой. И теперь я свободна от некоторых запретов.
Цирадис откинулась на спинку стула и кратко приказала что-то Тофу. Гигант кивнул и бесшумно вышел.
– Он приведет того, кто нам поможет, – объяснила прорицательница.
– А что конкретно ты собираешься предпринять? – спросил Шелк.
– Опрометчиво было бы с моей стороны открыть это преждевременно, принц Хелдар. Кстати, по силам ли тебе определить местонахождение останков Нарадаса?
– Еще как по силам, – отвечал он. – Пойду пошепчусь с придворными. – И он тоже вышел.
– Когда принц Хелдар вернется и сообщит нам, где лежит непогребенное пока тело Нарадаса, ты, король Ривы, и ты, император Маллореи, идите прямиком к королю и убедите его, употребив все дарованное вам красноречие, сопроводить вас ровно в полночь в это самое место, ибо истина, что откроется ему там, утишит его скорбь.
– Ах, Цирадис, – вздохнул Бельдин, – ну почему ты вечно все усложняешь?
Прорицательница смущенно улыбнулась:
– Это одна из немногих доступных мне забав, добрый Бельдин. Когда я говорю загадками, меня гораздо внимательнее слушают. А наблюдая, как в умах слушателей постепенно начинает брезжить догадка, я получаю удовольствие.
– Но ты забываешь, что это невероятно бесит!
– Возможно, отчасти поэтому мне это и нравится, – почти озорно заявила Цирадис.
– А знаешь, думаю, она все-таки обыкновенное человеческое существо, – сказал Бельдин Бельгарату.
Минут через десять возвратился Шелк.
– Я его нашел, – самодовольно ухмыльнулся он. – Гроб с телом стоит в часовне Чолдана, что на первом этаже дворца. Я даже полюбовался на него. С закрытыми глазами он куда симпатичнее. Погребение назначено на завтра – как-никак на дворе лето, и дольше он не продержится.
– Как думаешь, который сейчас час, добрый человек? – спросила Цирадис у Дарника.
Кузнец подошел к окну и поглядел на звезды.
– До полуночи остался примерно час, – ответил он.
– Тогда пора, Бельгарион и Закет! Уговаривайте короля любыми доступными вам способами. Совершенно необходимо, чтобы Ольдорин в полночь был в часовне.
– Мы приведем его, великая прорицательница, – пообещал Закет.
– Если понадобится, волоком притащим, – прибавил Гарион.
– Как бы мне хотелось знать, что она задумала, – говорил Закет, когда они с Гарионом шли по коридору. – Сдается мне, было бы легче убедить короля прийти, если бы он знал, чего ему ожидать.
– Но это могло бы его и насторожить, – возразил Гарион. – Подозреваю, Цирадис готовит нечто в высшей степени экзотическое, а некоторые с трудом воспринимают подобные вещи.
– Еще бы, – ухмыльнулся Закет. .
– Его величество приказывал его не беспокоить, – ответил один из стражников у дверей королевской опочивальни, когда они попросили позволения войти.
– Прошу вас, сообщите государю, что у нас дело важное и неотложное, – сказал Гарион.
– Я попытаюсь, господин рыцарь, – неуверенно сказал стражник, – но государь вне себя от горя после смерти своего друга.
Минуту спустя стражник возвратился.
– Его величество выразил согласие встретиться с вами и вашим доблестным товарищем, господин рыцарь, но умоляю вас, будьте кратки. Страдания его невыносимы.
– Твердо обещаю, – пробормотал Гарион.
Покои короля были богато изукрашены. Сам монарх сидел в глубоком мягком кресле, обложенный подушечками, и читал какой-то тоненький томик при свете свечи. Выражение лица его было скорбным, а глаза припухли от слез. Когда друзья предстали перед ним, он показал им книгу.
– Томик мудрых изречений на все случаи жизни, – сказал он. – Правда, мне он почти не помогает. Что привело вас ко мне, господа рыцари?
– Мы явились отчасти затем, чтобы принести вам свои соболезнования, – осторожно начал Гарион. – Первые приступы горя всегда самые острые. Время утишит боль.
– Но никогда вполне не исцелит раненого сердца, господин рыцарь.
– Несомненно, ваше величество. Но как жесток ни покажется вам наш визит, поверьте, мы никогда не посмели бы нарушить вашего уединения, не будь причина, побудившая нас это сделать, столь важна и неотложна – и не столько для нас, сколько для вашего величества.
В глазах короля затлел слабый огонек интереса.
– Изложите суть, господин рыцарь.
– Этой ночью должна открыться вам правда, которая, уверяю, утешит вас в вашей печали. Эрезель был дражайшим вашим другом и никогда не заставил бы вас страдать без повода.
– Воистину, – согласился король. – Это было великое сердце!
– Не сомневаюсь, – кивнул Гарион.
– Но у вас есть и еще один повод, куда более личный, посетить часовню, где лежит тело доброго Эрезеля, ваше величество, – прибавил Закет. – Как нам стало известно, церемония погребения состоится завтра. На кладбище будет весь двор. И нынче ночью вы в последний раз имеете возможность проститься с ним с глазу на глаз и запечатлеть в памяти дорогие вам черты. Мы же с другом будем охранять двери часовни, дабы никто не потревожил вас, когда вы останетесь один на один с телом и все еще витающим поблизости духом покойного.
Король задумался.
– Возможно, вы и правы, господин рыцарь, – сказал он наконец. – И пусть ножом полоснет по сердцу, но я пойду туда и взгляну в последний раз на его лицо. Ну что ж, незачем мешкать.
И король тяжело поднялся с кресла.
Часовню арендийского бога Чолдана скупо освещала единственная свеча, стоявшая в изголовье гроба. Тело покойного по грудь накрыто было золотистой парчой. Лицо Нарадаса казалось спокойным, почти по-детски безмятежным. Прекрасно зная обо всем, что натворил за свою жизнь этот гролим, Гарион усмотрел в этой безмятежности насмешку.
– Мы встанем у дверей снаружи, ваше величество, – сказал Закет, – и оставим вас наедине с другом вашим.
Они с Гарионом вышли в коридор и прикрыли за собою дверь.
– Ты был сама мягкость, – оценил Гарион усилия друга.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
