Они с Гарионом вышли в коридор и прикрыли за собою дверь.
– Ты был сама мягкость, – оценил Гарион усилия друга.
– Да ты и сам неплохо сработал. Впрочем, мягко или грубо, какая разница? Главное, мы заманили его в часовню.
Они стояли у дверей, поджидая Цирадис и остальных. И примерно через четверть часа они явились.
– Он там? – спросил Бельгарат.
– Да. Нам пришлось разливаться соловьями, и он в конце концов согласился.
Подле Цирадис стояла фигура в черном с опущенным на лицо капюшоном. Похоже было, что это женщина, к тому же далазийка, но Гарион впервые видел кого-то из далазийцев, облаченного не в белое.
– Это та, кто нам поможет, – сказала прорицательница. – Настало время нарушить уединение короля, ибо назначенный час пробил.
И Гарион открыл двери часовни.
Король обернулся с выражением удивления на лице.
– Не тревожься, король Перивора, – сказала Цирадис. – Ибо, как правдиво поведали тебе доблестные победители дракона, мы явились, дабы открыть правду, которая умерит твою печаль.
– Я благодарен тебе за труды, госпожа, – ответил король, – но вряд ли это возможно. Печаль мою нельзя ни умерить, ни усилить, ибо она безмерна. Дражайший друг мой лежит здесь во прахе, и сердце мое, вырванное из груди, – в этом гробу, подле его хладного тела.
– В твоих жилах течет кровь далазийцев, – сказала Цирадис, – посему ты, должно быть, осведомлен о том, что народ сей одарен сверхъестественными талантами. Есть нечто, о чем не поведал тебе тот, кого ты зовешь Эрезелем, покуда сердце его билось. Я призвала сюда ту, которая задаст несколько вопросов его духу, если он еще недалеко отлетел от бренной оболочки.
– Это черная колдунья, умеющая говорить с мертвецами? Неужели некромантия и впрямь существует? Я слыхивал о таком, но вот видеть ничего подобного мне не приходилось.
– Ведомо ли тебе, что некроманты никогда не перевирают ни единого слова из того, что открывает им дух?
– Я об этом слышал.
– Уверяю тебя, что это правда. Так давай сорвем покров с тайн Эрезеля!
Колдунья в черном приблизилась к гробу и положила бледную тонкую руку на грудь Нарадаса, а Цирадис начала задавать вопросы.
– Кто ты такой?
– Имя мое Нарадас, – ответила женщина в черном запинающимся гулким голосом. – Я верховный жрец храма Торака в Мал-Гемиле, что в Даршиве.
Король изумленно глядел то на Цирадис, то на тело Нарадаса.
– Кому ты служил?
– Госпожа моя – Дитя Тьмы, великая жрица гролимов Зандрамас.
– С какой целью явился ты в королевство сие?
– Госпожа прислала меня сюда, дабы отыскал я известную карту и задержал Дитя Света на пути его к Месту, которого больше нет.
– И что сделал ты, дабы преуспеть в этом?
– Я явился к здешнему монарху, человеку тщеславному и безмозглому, и без труда обольстил его. Он показал мне карту, которую я искал, и поведала мне карта сия нечто столь дивное, что тень моя тотчас же поспешила поведать об этом моей госпоже. Теперь ей доподлинно известно, где состоится решающая встреча. Затем, искусно манипулируя легковерным монархом, удалось мне надолго задержать Дитя Света и товарищей его, чтобы позволить госпоже моей первой достичь Места, которого больше нет, и не позволить известной прорицательнице осуществить Последний выбор, ибо госпожа моя не доверяет ей.
– Как случилось, что госпожа твоя пренебрегла личным своим долгом, переложив его на твои плечи?
Голос Цирадис зазвенел.
– У Зандрамас много иных забот. Я был правой ее рукой – и все, что я делал, с таким же успехом могла совершить она сама.
– Дух его неумолимо отдаляется, великая прорицательница, – сказала колдунья в черном своим обычным голосом. – Спрашивай скорее, ибо вскоре я не смогу более слышать его ответов.
– Что за заботы помешали госпоже твоей найти последнюю разгадку самой, как ей надлежало?
– Иерарх гролимов из Хтол-Мургоса, по имени Агахак, явился в Маллорею, ища Места, которого больше нет, стремясь опередить мою владычицу. Он был последним из гролимов, могучим настолько, что отважился бросить ей вызов. Она подстерегла Агахака на бесплодной равнине Финды и умертвила его. – Гулкий голос вдруг сорвался на отчаянный визг: – Зандрамас! Ты говорила, что я не умру! Ты обещала, Зандрамас!
Последние слова, казалось, донеслись из невероятной дали.
Колдунья в черном резко подалась вперед и ее забила крупная дрожь.
– Дух его отлетел, великая прорицательница, – произнесла она устало. – Да и полночь минула – теперь он вне досягаемости.
– Благодарю тебя, – просто сказала Цирадис.
– Могу лишь надеяться, что хоть немного помогла тебе в твоем многотрудном подвиге. Будет ли дозволено мне удалиться? Общение с этим больным разумом утомило и опечалило меня сверх всякой меры.
Цирадис наклонила голову, и некромантка беззвучно выскользнула за дверь.
Король Перивора с бледным, но бесстрастным лицом сделал шаг к гробу. Схватив золотую парчу, покрывавшую тело, он рывком сдернул ее и швырнул на пол.
– Сгодится и рогожа, – бросил он сквозь зубы. – Накройте его с головой! Я не желаю более видеть лица этого отвратительного гролима.
– Погляжу, что удастся отыскать, – сочувственно сказал Дарник и вышел в коридор.
Остальные молча стояли, глядя на короля, стоящего спиной к мертвецу. На щеках монарха играли желваки.
Спустя пару минут воротился кузнец с грязным мешком, выцветшим и покрытым кое-где плесенью.
– В подвале я нашел какой-то чулан, ваше величество, – сказал Дарник. – Этой рванью был заткнут крысиный ход. Сдается мне, нечто в этом роде вы и хотели...
– Прекрасно, друг мой. А теперь, будь любезен, набрось ветошь сию на эту падаль! Свидетельствую пред всеми вами: сей злодей недостоин честного погребения! Довольно с него сточной канавы да пары лопат земли. Вот достойная его могила!
– Полагаю, пары лопат будет недостаточно, – возразил рассудительный Дарник. – Он изрядно успел отравить воздух вашего королевства. Не позволите же вы ему распространить вокруг себя еще более сильное зловоние? Соблаговолите поручить это дело мне.
– Ты нравишься мне, друг мой, – сказал король. – Только прошу, похорони гролима сего лицом вниз.
– Обещаю, ваше величество, – сказал Дарник.
Он жестом подозвал Тофа, и они вдвоем бесцеремонно выдернули тело Нарадаса из гроба и, грубо сграбастав мертвеца за плечи, поволокли вон из часовни. Ноги Нарадаса в сандалиях безжизненно волочились по холодным камням.
Шелк шагнул к Закету.
– Теперь нам известно, что Агахак мертв, – тихо сказал он маллорейцу. – Ургит был бы счастлив узнать об этом. Правда, подозреваю, ты не горишь желанием послать к нему нарочного?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
