– Трибун Снабжения. Доложите о состоянии складов табельного оружия и доспехов.
– Сэр? – сказал Грахус, моргая.
– Доспехи, Трибун, – сказал Цирил каменным голосом. – Мечи.
– Сэр, – сказал Грахус. Он потер голову. – Должно быть около тысячи. Проверки должны быть завершены еще через неделю.
– Ясно. Трибун, у вас есть три младших офицера для оказания помощи в инспекции, не так ли?
Макс рядом с Тави издал тихий ехидный смешок.
– Что? – прошептал Тави.
– Правосудие Легиона неповоротливо, но неотвратимо. Вот почему капитан хотел, чтобы ты был здесь, – сказал Макс. – Слушай.
– Да, сэр, – пробормотал Грахус.
– И в течение месяца вы и три ваших помощника были не в состоянии завершить эту фундаментальную задачу. Почему это произошло?
Гракхус уставился на него.
– Сэр, я был уверен, что в этом не было необходимости. У меня были сотрудники, работающие на нескольких различных…
– Уборных? – спросил, повышая голос, Цирил. – Проверка доспехов и строевого оружия должна быть завершена к рассвету, Трибун.
– Н-но почему?
– Возможно, это не так важно, как ночные запои в клубе, Трибун, – сказал Цирил едко, – но капитанам нужны Трибуны Снабжения, потому что они хотят быть уверенными, что у наших Легионеров будут доспехи и мечи, когда они пойдут в бой.
Напряженное молчание охватило комнату. Тави чувствовал, что его спина выпрямляется от удивления.
– Завершите проверки, Трибун. Вы будете делать их в пути, если это будет необходимо, но вы их завершите. Свободны. – Цирил перевел своё внимание с Грахуса на остальную часть комнаты. – Мною только что получено сообщение. Мы находимся в состоянии войны.
Тихие обрывки вопросов пронеслись среди офицеров в палатке.
– У меня приказ. Мы должны выступить на запад к городку Элинарх. Там находится единственный мост через западный приток Тибра. Первый Алеранский должен обеспечить защиту этого моста.
Офицеры снова зашептались, тихо и удивленно.
Трибун Поддержки, Кадиус Хадриан, сделал шаг вперед. Его голос был глубоким и очень тихим.
– Сэр. А что со звездами?
– Что со звездами? – спросил Цирил.
– Знаем ли мы почему они изменили цвет?
– Трибун, – спокойно сказал Цирил. – Звезды – не забота Первого Алеранского. Наша единственная забота – это мост.
Из чего Тави сделал вывод, что идей на этот счет у капитана, видимо, нет.
Валиар Маркус сделал шаг вперед со своего места у противоположной стены палатки и сказал:
– Капитан. При всем уважении, сэр, большинство из селёдок не готовы.
– У меня приказ, Первое Копьё, – сказал Цирил. Он оглянулся на офицеров и сказал. – А теперь они есть и у вас. Вы знаете свои обязанности.
Он поднял подбородок и сказал: – Мы выступаем на рассвете.
Глава 18
Когда звезды начали гореть красным светом, жители Уэстминстона не столько запаниковали, сколько замерли на месте, как заяц, чувствующий хищника поблизости.
Уллус растормошил Эрена ото сна, не произнося ни слова, они вышли из дома и взглянули на небо в полной тишине.
Остальные жители Уэстминстона сделали то же самое. Никто не зажигал фонарей, будто боясь быть замеченным кем-то, наблюдающим сверху.
Никто не разговаривал.
Только волны разбивались о берег.
Ветер дул порывисто и беспокойно.
Мрачное сияние звезд ничего не освещало.
Тени удлинялись, их очертания размывались. В зловещем красном свете все движения казались смазанными, расплывчатыми. Сложно было найти различия между предметами, одушевленными и тенями самими по себе.
Солнце, взошедшее утром, было чистым и сияющим всего несколько мгновений, после чего приобрело зловещий кроваво-красный оттенок. Цвета заката, окрашивающие исходящий сверху свет, сильные и яркие, смотрелись странно. Это противоречило обычному порядку вещей.
Лишь немногие передвигались по Уэстминстону. Те, кто ошивался в поисках вина, рома или эля.
Капитан единственного находящегося в гавани корабля был убит на улице в полдень, зарезан собственной командой, когда приказал ей вернуться в гавань и поднять паруса. Тело так и осталось лежать там, где упало.
Моряки испуганно смотрели в небо, грязно ругаясь себе под нос и пытаясь оградить себя суеверными жестами охраны и защиты. А потом выпивали столько, сколько могли, проходя мимо останков бывшего капитана, чтобы войти в кабак.
Уллус вышел из дома, прищурился, гляда на небо, и положил руки на бедра.
– Кровавые вороны, – посетовал он тоном глубоко оскорбленного человека. – Никто в этом, вороны его забери, городе не высовывает носа из дому. Это не пойдет на пользу бизнесу.
Эрен на мгновение отложил перо и уперся лбом в край стола.
Он подавил десяток рвавшихся наружу оскорбительных ответов, вздохнул, успокаиваясь, и снова продолжил писать.
– Возможно, вы правы.
Кто-то начал звонить в колокол, предупреждая о шторме.
Уллус с отвращением потряс головой, проследовал к шкафу и достал из него большую бутылку рома.
– Сходи-ка посмотри, чего там опять выдумал этот олух-часовой.
– Да, сэр, – ответил Эрен, радуясь тому, что может хоть немного размяться. Как и все, за исключением разве что Уллуса, Эрен был обеспокоен знамениями в небе, кровавой дымкой, заслонявшей солнце и звезды. И в отличие от всех, Эрен знал о страшных бурях, посланных канимами на западные побережья Алеры несколько лет назад.
Эрен знал, что их ритуалы были способны породить серьезные последствия, сила которых могла соперничать или хотя бы удивить многих заклинателей Империи.
И Эрен знал, что нечистый на руку капитан, у которого не было свободного времени, зато было подозрительно много товаров для продажи, три недели и один день назад отплыл из Уэстминстона на родину канимов.
Кровавый оттенок неба, безусловно, не был природным явлением. Если, как он полагал, это означало, что канимы снова демонстрируют свои возможности, на этот раз в таких масштабах, которых от них никто и никогда не ожидал, дела в Уэстминстоне будут идти всё хуже – как и везде, куда смогут добраться рейдеры канимов.
Он дописал строку, над которой работал, – его записи были закодированы шифром, который был известен только Курсорам, и вовсе не бухгалтерскими книгами, как полагал Уллус.
Эрен уже подготовил отчет обо всём, что ему удалось узнать за последние несколько месяцев, в водонепроницаемый футляр на его поясе осталось добавить лишь наблюдения нескольких последних дней.
Он сделал это и покинул здание, неспешной трусцой направившись к гавани. Его шаги звучали громко на фоне непривычной тишины острова. Не требовалось много времени, чтобы понять, почему часовой начал звонить в колокол – в гавань прибыл корабль.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
