— Вообще-то ожидал, по крайней мере, с тех пор, как стал верить Сторм. Но я думал о незнакомом ребенке и понятия не имел, что полюблю целую семью.
— Никто не заслуживает получить свидетельства о браке и смерти в один и тот же день, — тихо сказала Джинни.
— Я не заслуживаю вашего сочувствия. Я едва не опоздал. С самого начала я должен был быть рядом с Клодетт. Сегодня она была бы жива, если бы…
— Не делай с собой этого. Клодетт сама принимала решения. Это она решила не говорить тебе о ребенке.
— Ничего подобного. Я должен был почувствовать, что с ней что-то происходит. Убить меня мало.
— Глупости! Ты нужен Бекки. И пусть это звучит эгоистично, но я рада, что ты стал моим сыном и настоящим отцом Бекки.
Родители Эйдена никогда особо не радовались тому, что он их сын. Ему хотелось разделить со Сторм этот момент — тот самый, когда он стал по-настоящему кому-то нужен. Но было бы неправильно сейчас о ней спрашивать.
— Спасибо, что оказался рядом с Клодетт, когда она умерла, — продолжала Джинни. — Я бы не пережила, если бы мне снова пришлось ее потерять. Я давно уже попрощалась с ней. Может быть, это всего лишь отговорка, чтобы не ехать туда сегодня, но я должна была остаться с Бекки.
— Клодетт держалась только ради вас с Бекки, — проговорил Эйден. — Она была слишком упряма, чтобы отпустить вас, пока все у вас не наладилось.
— Такая уж моя девочка.
— Я послал в соцслужбу своих адвокатов. С письменным заявлением Клодетт о том, что я отец Бекки, с копией свидетельства о браке и… со всем остальным. — Упоминать вслух копию свидетельства о смерти было как-то жестоко. — Я был бы рад заботиться о вас обеих, если вы не против. Как считаете, сможете вы жить со своим зятем и отказаться от мысли поселиться в доме престарелых, на который положили глаз?
— Могу принести такую жертву. — Джинни взяла его лицо в ладони и поцеловала в лоб. — Теперь я понимаю, почему она так тебя любила.
Эйдену подумалось, что это, наверное, и означает иметь мать. Даже пришлось откашляться от нахлынувших очень детских чувств.
— Клодетт завещала свое тело науке, поэтому нам не надо устраивать похороны. Она считала, что так лучше. Она передала, что очень вас любит и благодарит за все. И знала, что вы тоже ее любите и что Бекки с вами. Она говорила, что искала меня и использовала Сторм как проводника, чтобы привести меня сюда.
Джинни улыбнулась сквозь тихие слезы, бежавшие по щекам.
— Похоже на мою девочку. Верила во все спиритическое и духовное, как твоя Сторм. Но как ей это удалось? Она что, шпионила за нами?
— Можно и так сказать.
С воинственным видом Джинни поправила шаль.
— Она должна была дать мне знать.
— Вы когда-нибудь видели имя Клодетт на зеркале в ванной, когда оно запотевало?
Миссис Лэнгли прижала руку к груди.
— Не может быть! Я думала…
Эйден кивнул:
— То же она проделала и со мной, но я просто стер ее имя с зеркала. Не очень-то мы с вами догадливые, да?
— Нет, — покачала головой Джинни. — Думаю, мы просто хотели себя защитить.
— Должен согласиться. А почему так тихо? Где Бекки? Играет со Сторм?
— Бекки спит у себя в комнате. А Сторм… Через пару часов после тебя она ездила в хоспис, но не надолго. Ты ее не видел? Она говорила, что ты там с Клодетт.
Когда до Эйдена, словно ледяной град в грозу, дошло, что случилось, он провел рукой по лицу. Что она могла увидеть и услышать?
— Нет, я ее не видел.
«Но если Сторм видела свадебную церемонию…»
Эйден посмотрел на Джинни, и она, похоже, поняла, о чем он думает.
— Ты не супергерой, Эйден. И существует лимит женщин, которых ты можешь спасти за один день. Я бы сказала, что трое или даже четверо — не самый плохой результат.
— Сторм уехала?
Губы Джинни сложились в тонкую линию. Эйден положил голову ей на колени, и по его щекам потекли слезы.
Ему не хватило времени переварить свое горе, когда раздался звонок в дверь.
Колени едва не подвели Эйдена, когда он узнал, что двое людей на пороге — из соцслужбы и приехали забрать Бекки.
— Мои адвокаты должны были с этим разобраться! — заорал он скорее на мужчину, чем на женщину. — Сегодня я женился на ее матери. Теперь я не только ее биологический отец, но и отчим. Все необходимые документы уже у вас в офисе.
— Никто не говорил нам не приезжать. Нам очень жаль, — проговорил мужчина. — Мы просто делаем свою работу. Ребенок готов?
— Разумеется, нет, — резко сказала Джинни. Ее гнев затмил горе. — Мы думали, ей никуда не придется ехать. Позвоните в офис и убедитесь сами. Пожалуйста.
Мужчина из соцслужбы заставил звонить женщину. Они обменялись многозначительными взглядами. Женщина закатила глаза, открыла телефон и сделала звонок, однако выяснилось, что приказ забрать Бекки никто не отменял.
Эйден позвонил своим адвокатам рассказать, что происходит, а потом держал на руках плачущую Бекки, словно та понимала, что происходит нечто ужасное, пока Джинни собирала ее вещи. Эйден чувствовал себя избитым, и сердце у него обливалось кровью.
Люди из соцслужбы терпеливо ждали, когда смогут закончить с этим делом.
Никому из них Эйден не позволил нести Бекки до машины. Он едва не сошел с ума, пристегивая ее к автокреслу в автомобиле, который увезет ее от него.
— Па, — произнесла малышка и прикоснулась пальчиками к его губам.
Он прижал к себе крошечную ладошку и закрыл глаза.
— Нам пора, — сказал соцработник.
Эйдену с трудом хватило силы воли не дать ублюдку по морде.
— Почему бы заодно не вырвать мне сердце?
— Если все, что вы сказали, правда, вам вернут ее через несколько дней.
— Дней! Она еще и минуты не принадлежит системе, а вы говорите, что придется ждать еще несколько дней!
Мужчина попробовал отодвинуть его от машины, но Эйден сунул голову обратно в салон и в последний раз поцеловал Бекки в щечку.
— Пока, малышка. Папа тебя очень любит. И скоро ты вернешься домой.
Бекки заплакала и позвала «Па!», но соцработник захлопнул дверь, и Эйден вынужден был отойти от автомобиля.
Он стоял на дороге и смотрел, как машина исчезает в конце улицы. В ушах стоял плач Бекки, горло сжалось, и боль в груди стала почти непереносимой.
Целый год ее жизни Эйден потерял, пока не знал, что она существует, и вот прошел всего один день, как он нашел свою дочь, и снова ее теряет.
Глава 43
Оставив позади Кейп-Мэй с его викторианскими магазинчиками и почти игрушечными домиками на побережье, Сторм начала видеть мысленные образы, связанные с украшениями Клодетт. Но постепенно образы тускнели до цветов сепии, потом стали серыми и чуть погодя исчезли совсем. На их место пришел шепот женщины, с которой Эйден обменялся клятвами: «Спасибо тебе. Я готова…». Сторм тронула кулон в виде морского конька, хранившего воспоминание о красивом и любимом рыцаре, которого она потеряла из-за дамы в беде, точнее дамы, попавшей в настоящую трагедию. Той самой дамы, которая этого конька смастерила.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
