Анализируя материалы прошлогодних раскопок, мы обратили внимание, что среди более чем 40 исследованных к этому времени курганов только четыре оказались полностью ограбленными. Правда, грабители «работали» не очень тщательно, и археологам достались вполне стандартные находки, аналогичные неразграбленным захоронениям. Тогда что же было унесено? Все пострадавшие в древности катакомбы выделялись своими более крупными размерами. Это наводило на мысль, что в них была погребена аристократическая верхушка. Находка скифского царя подтверждала это предположение. Но и данное погребение было небрежно разрушено — грабители не взяли даже весьма дорогие бронзовые изделия. Но что же они тогда искали, выполняя крайне рискованную и трудоемкую работу в течение, скорее всего, одной ночи?
Расположение грабительских ходов указывало, что они прекрасно знали, кого грабят и что ищут. Одновременно они отлично ориентировались и в подкурганных конструкциях: все ходы безошибочно вели к сводам или ко дну основных погребальных камер. Значит, наиболее вероятно, в большинстве случаев грабили сами же скифы. Грабили через некоторое время после возведения курганов, грабили, несмотря на огромный риск. Ведь осквернение могил предков считалось у них самым большим преступлением, за которое следовала немедленная кара. Но ни страх жестокого наказания, ни мифический гнев богов не останавливали древних любителей наживы. Следы их «работы» не оставляли сомнений, что атеизм появился задолго до того, как его обосновали классики философии.
Но нерешенным оставался основной вопрос: какова же была конечная цель столь неприглядной и опасной деятельности? Неужели золото? Но за пять лет исследований, за исключением нескольких миниатюрных нашивок из фольги, золота обнаружено не было. Напрашивался вывод, что после расцвета в IV веке до нашей эры в последовавший затем кризис III–II веков до нашей эры материальный уровень жизни скифов резко снизился и знать уже не обладала прежними богатствами и предметами роскоши. Тогда тем более непонятно: за чем все же охотились древние грабители? Ответить на этот вопрос мы смогли лишь после открытия уникального погребения женщины-амазонки.
…Неожиданно на фоне материка было зачищено очередное прямоугольное пятно от входного колодца, и сразу же вспомнился царский курган. Его размеры лишь немного уступали этому захоронению. Когда же колодец прокопали до конца, в ход вновь пошли веревки и лестницы. Спуститься без них на глубину 5,5 метра было невозможно. Из колодца в погребальную камеру вел хорошо обработанный арочный вход — дро-мос — высотой до двух метров. Впервые после царского кургана в катакомбу можно было пройти не сгибаясь. Когда мы проделали этот путь, оказалось, что погребальная камера практически не пострадала. Если не считать осыпавшегося свода, который почти на метр перекрыл содержимое катакомбы, все сохранилось, как две тысячи лет назад. Но самое главное, что нигде не было видно следов ограбления. Это было главным сюрпризом — ведь этот комплекс, несомненно, принадлежал к кругу аристократических, до этого всегда разрушенных захоронений. Спустя пять лет после начала раскопок удача, наконец, улыбнулась археологам. Все приготовились к любым неожиданностям. И, как оказалось, не напрасно!
У входа мы сразу же наткнулись на совершенно целую греческую амфору — случай достаточно редкий в археологической практике! Остальные находки оказались скрытыми под осыпавшимся сводом. Два дня продолжалась кропотливая расчистка захоронения. Когда она закончилась, можно было не сомневаться — здесь, безусловно, был погребен представитель скифской аристократии. Такого количества редких находок нам до этого находить не приходилось. У изголовья истлевшего скелета стопкой лежали бронзовые и железные изделия: удила, псалии и фалары — круглые изделия, украшавшие грудь лошади. Через всю погребальную камеру лежало крупное железное копье и неизвестные изогнутые предметы. Здесь же был положен обтянутый кожей деревянный щит. Кроме весьма характерного тлена, от него сохранился железный умбон с выпуклым центром. Своеобразная круглая «сердцевина» этого оборонительного оружия предназначалась для отражения вражеских ударов.
Рядом с ним находились глиняный кувшинчик греческого производства и уникальный бронзовый светильник изящной формы. Последняя находка была изготовлена в материковой Греции и могла принадлежать только очень богатому человеку. До сих пор мы находили лишь лепные светильники местного производства, явно подражавшие античным оригиналам. Это же изделие достаточно хорошо сохранилось, было изготовлено литьем и, безусловно, представляло собой штучную работу незаурядного художника. Его бока и высокая ручка украшены каким-то мифическим животным с клешней, возможно свернувшимся драконом. Талантливый мастер поместил его голову с выпуклыми глазами на боку и изогнул хвост таким образом, что он превратился в удобную ручку. Светильник имел маленькую круглую крышечку, и внутри его даже сохранились фитиль из ткани и остатки масла. По свидетельству наших коллег, подобной находки нет даже в Одесском археологическом музее, коллекции которого собирались около 200 лет!
Все отмеченные изделия однозначно указывали, что здесь захоронен богатый и, видимо, опытный и уважаемый воин. Ведь в погребении был обнаружен практически полный набор наступательного и оборонительного вооружения. Но неожиданно для всех у плеча воина было найдено два пряслица, у таза — крупное бронзовое зеркало овальной формы, а у ног — большая каменная плита со следами обработки. Все эти находки характерны исключительно для женских захоронений. Суровый скифский мужчина мог себе изредка позволить украшения, но ему и в голову бы не пришло «взять» в загробный мир пряслица и зеркало. Получалось, что обнаруженный нами воин был… женщиной!
Нахождение длительное время в незасыпанной катакомбе привело к тому, что скелет полностью истлел и от него остался лишь костный тлен. В данном случае на помощь специалистов-антропологов рассчитывать не приходилось — не сохранились даже зубы. Пол погребенного могли установить только находки. И они однозначно ответили на этот вопрос, одновременно установив социальный статус и профессию женщины. Боевое оружие и типично женские предметы в одном комплексе показали, что рядом с «царем» находился курган известной и почитаемой женщины-амазонки, возможно его жены или близкой родственницы, — легендарной воительницы, о которых так много писали античные историки и поэты. Огромные размеры катакомбы и богатый погребальный инвентарь подтверждали, что она явно принадлежала к аристократическому кругу скифского общества. Но находки на этом не прекратились. Мы вновь столкнулись с сюрпризами древнего золота.
Мистика курганного золота
Острокогтистых бойся грифов,
Зевсовых собак безмолвных!
Войска одноглазого
Остерегайся аримаспов-конников,
У золототекучего кочующих
Плутонова потока!
Эсхил, V в. до н. э.В античной мифологии грифоны — чудовищные существа, полуорлы-полульвы, — имели львиное туловище, орлиную голову с изогнутым клювом, змееподобную шею и огромные когти на лапах. Греки верили, что один грифон сильнее сотни орлов, превосходит восемь львов, вместе взятых, и легко может унести в небо всадника с лошадью или упряжку из двух волов. Именно грифоны, или «собаки Зевса», охраняли на краю света огромные запасы золота. Первым о «стерегущих золото грифах» и мифическом народе аримаспов написал легендарный греческий писатель Аристий из Проконеса в VII веке до нашей эры. Затем древнегреческий «отец трагедии» Эсхил в поэме «Прикованный Прометей» устами главного героя предостерегал об опасности возлюбленную Зевса Ио, бегущую на край света от гнева его жены Геры. Она грозила ей местью обитателей крылатых грифонов. Геродот также использовал эту легенду, но осторожно отметил, что «на севере Европы, по-видимому, есть очень много золота. Согласно сказанию, его похищают у грифонов одноглазые люди — аримаспы». Говоря о богатстве скифских царей, «отец истории» даже писал, что серебро и медь ими вообще не употребляются — исключительно золото. И действительно, многие известные ученые отмечают, что ни одна другая культура древности, даже «златообильные Микены», не могла соперничать со Скифией по обилию этого благородного металла.
Считается, что у скифов и других индоевропейских народов излучающее магическое сияние золото было связано с представлениями о солнечном божестве, символизировало царскую власть и входило в триаду «царь — огонь — золото». Вполне вероятно, что при помещении в могилу большого количества золотых изделий доминировала именно эта идея, ибо золото, по представлениям скифов, олицетворяло царя, царскую власть, судьбу и счастье. Таким образом, золото отождествлялось с солнцем, а смерть царя могла соотноситься с заходом этого светила. Царь умирал вместе с заходом солнца, а затем возрождался с его восходом. В погребальном обряде золото давало надежду на сверхъестественную силу, верховную власть и возрождение после смерти.
