совершившие преступления, должны быть наказаны? — Тобиас делает очередную затяжку.
Я тяжело сглатываю. Есть всегда правильный и неправильный ответ, когда дело касается Тобиаса, но хитрость состояла в знании: что и чем является, потому что, мне кажется, он хочет, чтобы я ответила неверно.
— Да, — говорю я тихо.
Престон опускает на меня взгляд, солнце играет в его светлых волосах.
— Как ты думаешь, как они должны быть наказаны, Элла?
— Я думаю… — я делаю вдох, запутавшись, как всегда и бывает с этими двумя. — Я думаю, они должны познать ту же судьбу.
— Интересно, — говорит Тобиас с улыбкой.
— Ты бы убила убийцу, Элла? — спрашивает Престон.
— Нет.
— То есть, если бы тебе выпал такой шанс, — произносит Тобиас, — ты бы позволила убийце избежать наказания?
Я хмурюсь.
— Нет, — отвечаю я очень медленно в это раз. Ведь это правильно?
— Дай мне перефразировать: если бы ты знала, что могла бы спасти сотни жизней, всего лишь перерезав горло одного человека, ты бы сделала это?
— Если ты этого не сделаешь, — добавляет Престон, — сотни людей погибнут.
— Я… я не знаю, смогу ли убить кого-то, — шепчу я, чувствуя, как мою грудь сжимает от тревоги. Некой частью своего сознания я начинаю думать, что их эта ситуация забавляет.
— Ты будешь убийцей в любом случае, ягненок, — смеется Тобиас. — Вопрос в том, предпочтешь ли ты настоящую кровь конкретного человека на своих руках или же метафорическую сотен других людей. С чем ты сможешь справиться?
Мы останавливаемся у перехода, и Престон притягивает меня ближе к себе.
— Не волнуйся, Элла. Это всего лишь вопрос. Мы бы не попросили тебя убить серийного убийцу, — он усмехается.
— Думаю, я бы убила его, — я замолкаю. — В теории, — добавляю я быстро.
Легкая улыбка появляется на губах Тобиаса, вызывая дрожь в моем теле. Эта нотка страха поглощает меня, и я сглатываю.
— Как в теории ты бы забрала его жизнь? — он смотрит на меня, и жуткая улыбка, играющая на его губах, лишь сильнее беспокоит меня.
Прикрыв глаза, я пытаюсь отыскать в себе хотя бы крохи храбрости. Мне уже довелось понять, что этот мужчина — любитель страха и манипуляций. Он наслаждается играми, они оба. Мне необходимо хотя бы притвориться сильной.
— Гуманно… в теории. — Хотя в нашей маленькой беседе об убийстве нет ничего теоретического — не в том случае, когда дело касается их. Они никогда не задают вопросы без причины. Они не тратят попусту слова на бессмысленные разговоры.
— И какой это — гуманный способ убить человека?
— В теории, конечно, — добавляет Престон.
Мы идем вдоль дороги посреди Манхэттена, вокруг нас снуют люди, а они спрашивают меня, как бы я убила человека, улыбаясь, словно мы обсуждаем, чем заняться вечером.
Я задумываюсь на секунду, вспоминая документальный фильм о суициде, который однажды посмотрела. На канале «Дискавери» всегда можно найти много разных программ.
— Отравление угарным газом, — отвечаю я, заставляя Престона удивленно приподнять бровь. — Если бы мне пришлось выбирать, я бы хотела умереть именно так.
— Меньшее из зол, — задумчиво произносит Престон, обводя мое тело своим взглядом.
Тобиас засмеялся в ответ.
— Как продумано, ягненок. Я запомню, — он подмигивает мне, прежде чем ускорить шаг и скрыться в толпе бизнесменов, вышедших из офисного здания.
— Только посмотри на этих потерянных овечек, — говорит Престон. — Так упорно трудятся, чтобы сделать кого-то другого богатым. Притворяются взрослыми, пытаясь почувствовать себя высшими созданиями.
Потерянная овца, но не блуждающий ягненок. Они могут вести скучные жизни, но они у них хотя бы есть. Когда Тобиас и Престон касаются меня, целуют меня, трахают меня, я говорю себе, что значу для них что-то, но, возможно, это просто то, во что мне нужно верить, чтобы чувствовать себя немного лучше, испытывая желание к ним. Может, именно это мне и нужно сделать — принять полную грязными желаниями часть себя и каждую ложь, которую мне нужно себе внушать, чтобы не чувствовать себя испорченной. Но я знаю, что значу для них чуть больше простой пешки в их игре. Не просто ягненок, которого они подобрали из огромного стада, потому что я одинокая и беспомощная женщина, уязвимая перед клацающими челюстями двух матерых волков, которые постоянно кружат вокруг добычи.
— Ты больше не потеряна, Элла, — Престон прижимает меня ближе, улыбаясь, когда оставляет поцелуй на моем лбу. Проходит секунда, а затем я вижу Тобиаса, присоединяющегося к группе людей. Он разговаривает с пожилым мужчиной, одетого в костюм-тройку. Тобиас подходит ближе к нам, на его прекрасном лице играет очаровательная улыбка. Это маска, которую он носит для внешнего мира. Это то, что видят все: Тобиас — обаятельный, привлекательный мужчина, который поработил мир своей социально-медийной платформой.
Его пожилой собеседник улыбается в ответ, с легкостью попадая в ловушку этого искусного образа. Увидев белоснежную улыбку Тобиаса, мужчина сразу же купился на эту ложь, но ведь Тобиас — это лев, притворяющийся котом. Все в нем смертельно, просчитано и иногда жестоко. То, как он смотрит на мир, совсем отличается от того, как его видят другие, и уж точно отличается от образа обычного бизнесмена. Я однажды читала, что серийные убийцы и бизнесмены очень похожи по своей природе, и сложно с этим не согласиться. Тобиас что-то среднее между Богом и гением, у которого напрочь отсутствует понятие о морали. А Престон… он здесь, рядом с ним, прекрасная правая рука дьявола, его партнер, его верный соратник. Его идеальная пара. По крайней мере, мне так кажется. Мне интересно, всегда ли они были любовниками? Бизнес-партнерами? Друзьями, которые трахаются?
Тобиас и второй мужчина, стоя в нескольких метрах от нас, все еще разговаривают. Затем он направляется ко входу ближайшего ресторана, и огромная стеклянная дверь открывается, когда администратор приглашает нас зайти внутрь. Мы проскальзываем в помещение, проходя мимо болтающих людей, наслаждаясь приятным запахом свежеиспеченного хлеба. Престон осторожно тянет меня за руку, и я останавливаюсь, повернувшись взглянуть на него. На его губах появляется маленькая улыбка.
— Ты и правда удивительная, Элла, — он подносит мою руку к губам и оставляет поцелуй на костяшках. Локон его светлых волос падает на лоб, и я даже не замечаю, как вновь завороженно пялюсь на него. Разговоры и перебранки в ресторане затихают на его фоне. Все бизнесмены и женщины не более чем размытое пятно. — Надеюсь, ты выиграешь, — произносит он, и мое сердце замирает, потому что я все еще могу проиграть. И что тогда произойдет?
— Престон! — зовет Тобиас, его командующий голос заставляет Престона оторваться от меня и перевести взгляд на него.
— Пойдем, — говорит Престон, ведя меня сквозь
