от занятий, но, поскольку Лэндон играет главную роль в школьном спектакле, а премьера уже на носу…
Директор Киф замолчал и переложил несколько бумаг из одной папки в другую. Наша школа была известна благодаря двум вещами: баскетболу и искусству. Мысль о том, что театральная студия на несколько дней потеряет своего бесценного Ромео, была чересчур невыносима для его слабого сердца.
– Кроме того, мы думаем, что внеклассные занятия идут ему на пользу. Несмотря на сегодняшний инцидент, мы надеемся, что это разовое нарушение. Кроме того, мы порекомендовали Лэндону и Реджи друг с другом не контактировать.
Никаких возражений с моей стороны.
Папа удивился, услышав, что я участвую в спектакле. Я никогда не проявлял интереса к актерскому мастерству, и мы ни разу не поднимали эту тему. Он нахмурился и извинился за мое безрассудство.
Мы вышли из кабинета, и папа что-то проворчал себе под нос.
Я закинул рюкзак на плечо и слегка встряхнулся.
– Мне жаль, что тебе пришлось сюда ехать. Ничего серьезного не произошло.
– Ты разбил человеку лицо, Лэндон. Это серьезно.
– Да, но…
Он потер переносицу и покачал головой.
– Я не могу справиться с твоими выходками. И что за школьный спектакль?
– Я просто… – я глубоко вздохнул и схватился за лямку рюкзака. – Пап, мне очень нравится играть в театре. Я думал о том, чтобы осенью поступить в школу актерского мастерства.
Он фыркнул и покачал головой.
– Да, ясно, Лэндон.
– Я серьезно, папа. Это то, что мне действительно нравится, и в Калифорнийском университете довольно хороший театральный факультет, и…
Он прервал меня.
– Я запрещаю.
– Что?
– Я сказал, что запрещаю тебе об этом думать. Я не собираюсь платить за идиотские курсы только для того, чтобы ты впустую потратил свое время и мои деньги. Категорически нет. Ты будешь учиться на юридическом факультете, как мы и решили.
– Мы ничего не решали. Так решил ты. Папа, я…
Он меня не слушал. Никогда. Мои слова улетали в пустоту.
По крайней мере, мама бы меня выслушала. Она всегда меня слушала.
Отец взглянул на часы.
– У меня нет на это времени. Мне нужно вернуться в Чикаго и попытаться наверстать упущенное, а это значит, что мне, вероятно, придется работать еще и в субботу. И, кстати, имей в виду, что в следующие выходные я тоже буду занят.
– В следующие выходные? – я насторожился. – Но у меня будет день рождения. Я думал, ты будешь дома, раз мама уехала.
– Я тоже так думал, пока ты не начал размахивать кулаками, как чертов дикарь. Ты пытаешься убедить меня в том, что серьезно относишься к этому театральному дерьму, но в то же время ты настолько незрелый, что решаешь свои ссоры кулаками. Единственный вид актерского мастерства, который тебе нужен, – умение вести себя в соответствии со своим возрастом. Ты уже не ребенок. Перестань вести себя как малолетка. Мы обсудим это позже.
Мы это не обсудим. Эту ссору заметут под ковер – так же, как все остальные ссоры. Папа вернется к своей работе, а я вернусь к своим мыслям, и мы сами будем решать свои проблемы.
Я скучал по маме.
Он ушел, а я стоял там, как полный дурак, зная, что в мой день рождения его не будет рядом. Я нуждался в нем. Я нуждался в нем больше, чем когда-либо, но он не собирался быть рядом со мной.
Прекрасно.
После того как папа ушел, я направился к выходу. В моих мыслях была такая неразбериха, что я не мог просто сидеть на истории и думать о каких-то мертвых чуваках.
– Куда ты идешь? – раздался голос у меня за спиной.
Я повернулся и увидел Шей – ее взгляд был таким же испуганным, как во время сегодняшней драки.
– Не знаю. Куда угодно – главное, подальше отсюда, – выдавил я.
Мне не хотелось говорить. Мне не хотелось находиться рядом с людьми – особенно рядом с Шей. Я не хотел, чтобы она видела меня таким. Господь не даст мне соврать – она достаточно на это насмотрелась.
– Хорошо, – ответила она, направляясь ко мне и толкая дверь.
Я поднял бровь.
– Что ты делаешь?
– Ухожу вместе с тобой.
Она сказала это так обыденно, как будто в ее поступке не было ничего странного. Раз я ухожу, она, конечно, тоже должна идти. Очевидно, не так ли?
– Нет, не уходишь. Ты не из тех, кто прогуливает школу.
– Значит, с этой минуты все изменится. Давай же – мы можем пойти ко мне. Сейчас никого нет дома, и я смогу помочь тебе привести себя в порядок.
– Послушай, Шей, я не хочу драматизировать, но…
– И не надо.
– Не надо что?
– Драматизировать. Просто позволь мне это сделать, Лэндон. Уверена, что ты собирался пойти в свой пустой дом, сидеть там в одиночестве и грустить – и, конечно, ты можешь сделать это в любое другое время, но сейчас ты не должен быть один. Пойдем.
Она направилась к моей машине, не оставив мне выбора.
И в глубине души я знал, что, куда бы она ни пошла, я последовал бы за ней.
Мы подошли к моей машине, и я вручил ей ключ зажигания. Я все еще не пришел в себя и знал, что в ее руках ключи будут в большей безопасности.
Так было до тех пор, пока она не села за руль и не начала яростно его дергать.
– Боже, Цыпа, мне только сердечного приступа не хватало.
– Я не думала, что твоя машина на механике, а не на автомате, как у всех нормальных людей.
Мои глаза расширились от ужаса.
– Ты не умеешь водить машину на механике?! – выпалил я.
– Нет. – Она пожала плечами. – Думаю, в сущности это почти одно и то же.
Психопатка. Остановись. Божемыскороумрем.
– Останови машину!
– Но…
– Шеннон София! Немедленно останови машину! – заорал я.
Она в ужасе выпучила глаза, но все-таки затормозила.
– Ладно, ладно, успокойся. Ты ведешь себя, как моя бабушка. Я выхожу, выхожу!
– Хорошо.
Мы поменялись местами, и я изо всех сил попытался сосредоточиться на дороге и благополучно добраться до дома Шей.
– Откуда ты знаешь мое второе имя? – тихо спросила она, глядя в мою сторону.
Я потер нос большим пальцем и попытался придумать ответ, который не выставил бы меня полным кретином.
– Когда в детстве ты приходила ко мне со своей бабушкой, она на тебя накричала. Почему-то я это запомнил.
Это и каждую крошечную деталь, связанную с ней, – с самого первого дня нашей встречи.
Я чувствовал ее взгляд, и мне хотелось
