Их злобное гоготание стало ещё громче.
Поток маны остановился, уплотнился вокруг меня прозрачным куполом. А граница оставалась за рунами, поэтому я наклонился и стёр их, находясь в полной безопасности.
А затем по инструкции из трактата начертил новые. По количеству окружавших меня приведений. Когда я закрыл трактат, глаз ехидно радовался. Тоже мстительный оказался. В этом плане мы с ним нашли друг друга.
Когда новые руны были начертаны, я вложил в них свою энергию. Новый её вариант. И, поскольку после ритуала её осталось немного, то почти все силы ушли на подпитку рун. У меня подкосились ноги.
По телу разлилась слабость, хотелось упасть и проспать несколько суток подряд. Но я не мог себе этого позволить. Убрал защитный купол, и руны загорелись красным. Этот цвет был символом, говорящим о привязке к миру мёртвых.
Приведения противно завизжали. А я лишь стоял со злобным оскалом и наблюдал, как каждая из рун находит свою жертву. Втягивает её. И души не могут противостоять.
Через пару минут всё закончилось, и руны погасли, оставив на деревянном полу выжженные следы. Я так их и оставил, ведь в этой пустой палате не скоро появится первый пациент. Это будет тогда, когда обо мне уже и не вспомнят.
Обессиленный, но с довольной улыбкой я спустился на третий этаж.
— Как всё прошло? — спросила Вика, не успел я открыть дверь.
— Хорошо, — пробормотал я и плюхнулся на стул.
Потянулся к рюкзаку, открыл его и стал искать подаренный дядей макр. И сейчас мне было всё равно, что я могу словить приход. Было необходимо восполнить уровень маны в каналах.
Я сжал в руках небольшой макр и прикрыл веки. Сила полилась в меня из накопителя бешеным потоком. Меня затрясло. Но ничего приятного в этом не было.
И уже через пару секунд я смог расправить плечи и широко открыть глаза. Силы вернулись, и теперь мои каналы были больше, чем наполовину наполнены маной.
— Теперь у тебя четвёртый уровень? — поинтересовалась Марисса.
— Да, судя по ощущениям. Странное чувство, когда одновременно стал и сильнее, и слабее. Как ты узнала?
— Твоя аура изменила свой цвет. Стала тусклее ровно в два раза.
— И какого она теперь цвета?
— Раньше была ярко-голубая, а теперь тёмно-синяя, словно ночь, — сравнила девушка и поправила прядь своих волос такого же цвета.
— Теперь ты сможешь прикончить нашего врага на расстоянии? — уточнила Вика.
— Да, если он всё ещё в госпитале. Смогу охватить километра два-три вокруг, не больше. Но это уже что-то.
— Помощь в подготовке потребуется? — спросил Вячеслав Игоревич.
— Нет. Мне хватит имени, которое я переведу в руны. Но всем лучше отсесть к стенам. Для безопасности.
— А что может пойти не так? — уточнила Юля и зевнула.
Да, нам всем следовало хорошенько выспаться. Но сначала — дело.
— Всё что угодно. Ты же когда первый раз зелье или яд варишь, тоже не можешь быть уверена, что получится с первого раза?
— Это да, — выдохнула Юля и пододвинула стул к зашторенному окну.
— Есть у кого мелок или другие пишущие принадлежности?
Не хотелось тратить ману на такую мелочь, как вырисовывание рун. Зачем, когда можно сэкономить свои скудные запасы?
— Есть, — ответила Вика и достала из своей котомки… Эм, помаду.
— Спасибо, этим я ещё руны не рисовал, — усмехнулся я и приступил к делу.
Сперва начертил рунный круг. Идеально ровный. Помню, в школе ведьмаков на первом курсе мы целый год учились его чертить так, чтобы получился с первого раза в любой непредвиденной ситуации.
Затем встал в центр круга, и сидя на корточках, стал рисовать вокруг себя руны удалённого проклятья смерти. Периодически сверялся со схемой в трактате.
И вот когда всё было готово, закрыл книгу и аккуратно протянул на стоящую в метре от меня кровать. А затем последовательно вложил свою силу в руну полного имени министра Голубье и во все остальные.
Плохим знаком стало то, что они загорелись зелёным. Это значило, что моё творение не может дотянуться до своей жертвы.
Я выругался и вышел из круга.
— Что такое? — сонно спросила Юля.
— Он ушёл из госпиталя, — проворчал я.
— И что теперь делать? — грустно поинтересовалась Вика.
— Искать другой способ убийства, — пожал я плечами и вернулся за стул.
Все были сонные, время близилось к утру. И когда лучи рассветного солнца начали пробиваться через полупрозрачную занавеску, я решил:
— Вячеслав Игоревич, как насчёт ещё раз наведаться к мадам?
— Какой ещё мадам? — резко проснулась Юля.
И все девушки косо на меня посмотрели. Но я лишь отмахнулся, намекая, что ревность уж очень не в тему.
— А может, мы там номер снимем и поспим? — предложил глава охотников.
Я и рта открыть не успел.
— Нет! — ответили хором девушки вместо меня.
Шумно выдохнув, я ответил:
— Нет, там плохая атмосфера для сна.
— Хм, согласен. Как-то не подумал, — ответил охотник и встал.
— Купите нам чего-нибудь вкусного на обратном пути, — попросила Вика.
— И кофе, — добавила Юля.
— Хорошо. У вас мобилеты с собой?
— Да, мой уцелел, — ответила сестра.
— Тогда если что сразу звони. Судя по всему, опасности нет, но я всё равно буду переживать.
— Хорошо, — согласилась сестра и положила мобилет на тумбочку.
— Сергей, а можно мне пирожных? — осторожно спросила Марисса.
— Конечно, — улыбнулся я девушке и накинул на плечи новый плащ.
Возле больницы я поймал карету, и всю дорогу до борделя Вячеслав Игоревич мерно храпел. Но лучше так, чем мы бы делали незапланированную остановку за конфетами для Ларисы, лавки-то уже открывались.
Утром в борделе почти не было людей, а сидящая за столиком мадам сама выглядела не менее сонной, чем мой сопровождающий.
— Третий раз за день, Вячеслав, это рекорд, — улыбчиво произнесла она.
— Дело срочное, — сказал я.
— Помню. Но ваш ответ ещё не готов. Нужный человек ещё в пути, — наклонилась и прошептала женщина.
— Я могу поговорить с вашей ведьмой? — также тихо спросил я.
— Боюсь, что это невозможно. Таковы правила нашего заведения.
— Тогда спрошу иначе: сколько вы хотите за эту встречу? Если она останется втайне.
Мадам смутилась.
— Боюсь, это единственная встреча в нашем заведении, которую вы не сможете купить.
— Если не деньги, тогда что вы хотите? — не сдавался я.
Женщина замялась. По её выражению лица было видно, что сперва она хотела снова ответить отказом, но потом задумалась. И перевела взгляд на мой родовой перстень.
Вот какой смысл в артефакте, скрывающем личину, если меня все по акуле на кольце узнают? И его даже не сместить печаткой на тыльную сторону ладони, словно оно часть меня. А может, оно так и было.
— Может, у вас есть
