Итак, чтобы отразить напрасный ропот иудеев и пристыдить преследовавших Его за то, что Он будто бы пренебрегает почитанием субботы, Он и говорит, что Отец Мой доселе делает и Я делаю. Желает этим выразить как бы нечто подобное нижеследующему.
Если ты, человече, веруешь, что мановением и волей создавшего все и устроившего Бога управляется тварь и в субботу, после восхода солнца, отверзаются источники дождя и рек, — восходят плоды из земли, не прекращая роста своего ради субботы, — огонь производит свои действия, беспрепятственно служа нуждам людей, то, без всякого сомнения, ты должен признать, что Отец совершает подобающее Божеству и в субботу. Зачем же, говорит, безрассудно обвиняешь Того, чрез Кого все делает Он? Ведь Бог и Отец не иначе может действовать, как чрез силу и премудрость Сына, почему и говорит, что и Я делаю. Таким образом, чрез приведение мыслей к нелепости устыжает необузданный гнев Своих гонителей, показывая, что они восстают не столько против Него, сколько против Отца, Которому Одному старались приписать и честь (дарования) закона, еще не зная сущего из Него и чрез Него по природе Сына. Вот почему и Бога называет Отцом исключительно одного только Себя, весьма искусно руководствуя к этому высокому и чудному учению.
И сего ради паче искаху Его иудеи убити, яко не токмо разоряше субботу, но и отца Своего глаголаше Бога, равен ся творя Богу [409] (5, 18)
К бесчеловечию направляется ум иудеев, и чрез что им подобало исцеляться, чрез то болеют еще более, дабы справедливо услышали: како речете, яко мы мудри есмы? (Иер. 8, 8). Между тем как им следовало укрощать свое настроение, с надлежащей рассудительностью переходя к благоговению, они, напротив, уже и пылают убийством [410] против Того, Кто на деле удостоверил, что не было никакого греха против Божественного закона, если человек получил исцеление в субботу. К гневу ради субботы приплетают и истину в качестве обвинения в богохульстве, запутывая себя в бесконечный гнев цепями своих прегрешений, ибо им казалось благочестивым негодование на то, что Он Своим Отцем называет Бога, будучи человеком. Еще ведь не знали они, что ради нас в образе раба явился Бог Слово, произрастающая из Отца Жизнь, то есть Единородный, Коему одному только Отцем в собственном и истинном смысле называется и есть Бог; Нам же отнюдь нет, ибо мы — сыны по усыновлению, восходя к этому превышающему природу достоинству по воле Почтившего (им нас) и получая название богами и сынами ради обитающего в нас Христа чрез Святого Духа.
Итак, имея в виду одну только плоть, а обитающего во плоти Бога не познавая, они не терпят Того, Кто безмерно возвышается над границей человеческого естества в названии Бога Своим Отцем, ибо в изречении Отец Мой, по всей справедливости выражает именно такую мысль. И они полагают, что Тот, Кому Отец собственно есть Бог, должен быть равен Ему по природе, это только одно и разумея правильно, ибо это действительно так, а не иначе. Но когда Он выражает в Своей речи эту мысль, они только еще более негодуют, извращая правое слово истины.
Глава VI
О том, что Сын не менее Отца ни по силе, ни по действенности в чем-либо, но и равносилен и единосущен, как сущий из Него и по природе (Сын)
Отвеща же Иисус и рече им: аминь, аминь глаголю вам, не может Сын творити о Себе ничесоже, аще не еже видит Отца творяща: яже бо Он творит, сия и Сын такожде творит [411] (5, 19)
О чем говорили мы в предшествующем, это опять изъясняет другим образом, всячески привлекая слушателей к обретению истины. Не принятое прежде учение, вследствие слабости не могущих его разуметь, изображает теперь иначе и представляет Его различными путями идущим к раскрытию тех же истин. И это должно быть делом доблести, подобающей учителю, — сообщать учение не бегло и мимолетно, но давать стройное и разнообразное изложение предмета и чрез изменение фразы нередко устранять трудные вопросы. Итак, смешав человеческое с Божественным и составив из обоих одно среднее изречение, он (Евангелист) постепенно выясняет подобающее Единородному достоинство и возвышается над человеческой природой. Как Владыка и вместе как сопричисленный к рабам, говорит, «не может Сын творить Сам от Себя ничего, если что не видит Отца творящим, ибо что Он творит, это и Сын подобно творит»; ибо возможность творить совершенно то же, что и Бог Отец (творит), и действовать подобно Родителю, это свидетельствует о тожестве Его сущности (с Отцем). Ведь одинаково могут действовать только существа, имеющие одинаковую друг с другом природу, а у кого различествует образ бытия, у тех и образ действования во всем будет не тожественен. Итак, как Бог истинный от Бога Отца истинного, говорит, может творить одинаково с Ним. Но чтобы оказывался Он не только равным Отцу по силе, а и единомысленным во всем и имеющим одну с Ним во всем волю, говорит, что не может творить от Себя Самого ничего, ежели чего не видит Отца творящим.
Подробнее как бы так говорит к решившимся преследовать Его по случаю исцеления человека в субботу.
Вы думаете, что нарушено почтение к субботе, но Я отнюдь не сделал бы этого, не видя Отца подобным же делателем. А Он для существования мира действует и в субботу, хотя и чрез Меня. Итак, невозможно, говорит, Мне, Его Сыну по природе, не делать и не хотеть всегда во всем того же, что и Отец, так как Я не отынуду получил чрез научение образец для делания и не предварительным движением воли призван к тому, чтобы хотеть одинакового с Отцем, но по законам подлинно Божественной природы достигаю одинакового с Богом и Отцем хотения и делания, ибо в этом именно и заключается невозможность творить от Себя Самого ничего. Так, полагаю, благочестиво мыслящим подобает пленять всяк разум в послушание Христово (2 Кор. 10, 5), как написано.
Но противник истины, может быть, не согласится с этим и сказанное соделает как бы некоей пищей для своего безумства, говоря так.
Если Сын был в равенстве с Отцем, по необходимости не уделяя Ему никакого преимущества, ради недостаточности Своей природы, то что же заставило Его так неприкровенно сказать, что не может творить от Себя Самого ничего, если чего не видит Отца творящим? Ведь в этих словах, говорят, ясно исповедует, что совершенно ничего от Себя не может творить, очевидно как Видящий Высшего и Преимуществующего, а ты опять перетолковываешь нам это изречение.
Что же и от нас (будет сказано) на это? Опять усиливается в хулении христоборец и по невежеству не сознает своего безумства. Ведь следовало, любезнейший, точно определить смысл сказанного, а не увлекаться всякими мыслями, появляющимися вследствие невежества. Каким же образом, по твоему мнению, Сын должен лишаться равенства с Отцем благодаря изречению, что Он не может творить от Себя ничего, если чего не видит творящим Отца? Говорит ли Он это как не имеющий равенства в силе? Но из этих же слов можно видеть скорее то, что Сын равносилен Родителю, чем то, что Он имеет недостаток Божественной силы. Ведь Он не говорит: «Не может Сын творить от Себя ничего, если не получит силы от Отца», как это свойственно было бы сказать действительно не имеющему силы (Божественной), но: «если чего не видит Отца творящим». Никто, полагаю, не станет спорить с тем, что посредством зрения мы обычно указываем не на силу, но на созерцание. Поэтому Сын, говоря, что Он смотрит на дела Родителя, указывает на Себя не как на не имеющего силы (Божественной), но скорее как на подражателя или созерцателя, о чем подробнее будет сказано у нас вслед за этим. А что чрез совершенно подобную действенность (с Отцем), разумею — во всем, является имеющим с Ним равенство по силе, этому ясно научит Сам, говоря вслед за тем о Своем Отце: Ибо что Он (Отец) творит, это, говорит, и Сын подобно же творит. Как же поэтому меньше Тот, Кто обладает равносильной с Богом и Отцем действенностью? Неужели огонь может производить что-либо другое, отличное от огня, когда не усматривается никакой перемены в действенности его? Разве это может быть когда-либо? Итак, как Сын будет совершать дела Отца подобно же, если ради этого оказывается не имеющим равной с Ним силы?
Это взяли мы в настоящем случае из толкуемого изречения. Но и посредством других размышлений можем мы доходить до познания о том, допускает ли природа Сына быть ниже Отца. Речь у нас также пусть будет о силе. Признают ли они, что Сын есть Бог от Бога по природе и истинный, или же скажут, что Он есть Бог, и в то же время нечестиво усвоят Ему пребывание вне сущности Отца? Но если станут говорить, что Он не из сущности Отца, то и не будет ни Богом по природе, ни истинным Сыном, ибо сущее не из Бога по природе, без сомнения, не может быть мыслимо Богом по природе, ни также и Сыном, если не рожден из сущности Отца, но вводят нам подложного и нового какого-то бога. А если, стыдясь нелепости в своих догматах, не скажут этого, но допустят, что Единородный существует истинно из Отца и есть Бог по природе и истинно, то каким образом будет меньше Отца, или разве не окажется бессильным в чем-либо и не возложит на сущность Отца вину в этом? Ведь если Тот, Кто есть Бог по природе, допускает в Себе бессилие, то что препятствует иметь то же самое и Отцу, раз уже допущена возможность этого для Божественной и неизреченной Природы и уже являющейся, по учению их, таковой в Сыне? Итак, не бесстрастно поэтому Божество и не будет всегда пребывать в тожестве и неизменном блаженстве. Но кто же, скажи мне, будет терпеть мыслящих таковое? Кто, ввиду слов Писания, что Господь сил (Пс. 23, 10) есть Сын, не придет в оцепенение, если будет утверждать, что Он имеет нужду в подкреплении и потому несовершен, хотя бы это собственно и одному Ему принадлежало вместе с Отцем и Святым Духом?
