– Может быть, ее еще выкупят, – пожелала Далла, проявив таким образом участие к родне.
– Я мог бы помочь в этом деле, – осторожно намекнул Гельд. – Если бы ты располагала средствами…
– Я не располагаю средствами! – отрезала Далла. – А ей у Торбранда будет лучше. Там с ней уже ничего не случится. Пусть там и живет. Может, ее там выдадут замуж за какого-нибудь рябого ярла, и она до самой смерти ни в чем не будет знать нужды.
– Похоже, что так и будет, – подтвердил Гельд.
На лице Даллы промелькнуло что-то похожее на завистливую досаду. Полтора года назад она отчаянно боялась попасть к фьяллям, но сейчас почти позавидовала сестре. Кюна Далла была бедной женщиной не по состоянию, а по своему складу: чужая участь всегда казалась ей привлекательнее собственной.
Глава 10
Кюна Далла не настолько доверяла приезжим, чтобы держать их в собственном жилище. Поэтому для ночлега спутникам Рама Резчика отвели один из необитаемых домов, стоявший на запоре. Кар Колдун долго возился с полузаржавленным замком, кряхтел и шепотом бранился; замок лязгал и пронзительно скрипел, как будто призываемые тролли отвечают бранью на брань. Раму, при виде такого издевательства над железным изделием, хотелось вмешаться, но он сдерживался и подмигивал Гельду за спиной колдуна: пусть помучается. Впредь будет следить за своим хозяйством. Гельд переминался с ноги на ногу под мелким дождем и жаждал поскорее оказаться под крышей.
– Что же такой большой дом стоит у вас запертым? – спросил он у колдуна-управителя. – Неужели никто не приезжает? Я видел на побережье пропасть бездомного народу с Запада и Севера: даже в банях живут, а когда хозяева надумают мыться, со всеми пожитками пережидают во дворе. Неужели у вас никто не просил приюта? Веселее было бы…
– А у тебя никто не просил совета! – резко ответил Кар. – Вы сами пока ничем не лучше бродяг! У нас тут не гостиный двор!
– Зачем же людям богатство, если они не принимают гостей? – уверенно возразил Гельд, поскольку повторял общепризнанную и особо свято чтимую истину. – Гостеприимство придает дому блеск, а хозяевам делает честь! Ты же не будешь уверять, что управляешь бедной усадьбой?
– Если бы спросили меня, я бы вас на порог не пустил! – ответил Кар, не оборачиваясь. – Вы один другого стоите! Где ты раскопал своего побочного сынка, Рам?
Рам захохотал, посчитав это за дружескую шутку, и добродушно хлопнул Кара по спине. Тот дернулся, стремясь избежать этого выражения чувств, но не избежал: тяжелая ладонь кузнеца почти прибила хиловатого колдуна к двери дома, замок издал оглушительный железный лязг, и кованая дужка выскочила из трубки. Гельд засмеялся: пожалуй, без помощи Рама Кар не справился бы никогда.
С дверью тоже пришлось повоевать: разбухнув, она почти вросла в косяки, и Рам, пытаясь ее отворить, едва не вырвал с корнем старое медное кольцо. Пока барландцы заходили и вносили свою поклажу, Гельд прошелся посередине между трухлявыми помостами, перешагивая через закаменевшие от холода черные пятна очагов. С крыши капало, в нескольких местах на земляном полу стояли лужицы. Деревянные спальные помосты почернели, развалились. Внутри было холодно и душно, стоял сильный запах затхлой гнили, так что по спине бегали мурашки. Пустой холодный дом казался очень большим и гулким, как пещера великана. Великан имелся: чуть мелковатый, но зловредный совсем как в лживой саге. Только кем будет Далла – похищенной красавицей или великаншей? Гельд усмехнулся своим мыслям: как видно, первая, осенняя, поездка в Медный Лес так его впечатлила, что теперь везде мерещатся чудеса. Хотя, конечно, до многоликой Хёрдис Колдуньи кюне Далле далеко… Спасибо Светлым Асам! Гельд задумчиво посвистывал, в темноте пытаясь разглядеть крышу дома. На балках висели какие-то темные свертки – любопытно, это летучие мыши или оборотни?
– Где ты там? Тебя тролли не взяли? – окликнул его от двери Бьёрн. – Пошли за дровами. Меня что-то не тянет углубляться в эту пещеру без огня.
Обойдя нагорье, барландцы вошли в рощицу, где перемешались дуб, ясень, облетевшая береза и бодрая зеленая ель. Уже начало темнеть, а еще предстояло запастись дровами на всю ночь и еловым лапником для лежанок, поэтому барландцы усердно работали. Рам Резчик махал топором, как настоящий великан, и каждым ударом делал больше, чем остальные – тремя. Ясеневый ствол, твердый, как железо, поддавался ему с той же легкостью, что и трухлявая береза. Барландцы посматривали на него с уважением и завистью.
– Что, завидно? – весело крикнул Рам, поймав взгляд Гельда. Стоя над поваленным стволом, он так ловко раскалывал его, что только щепки летели. – А все оно – «злое железо»!
– Да ну?
– Да ну! – передразнил Рам. – Смотри!
Он подошел к Гельду и показал ему свой топор, захваченный из дома.
– Смотри! – Рам положил свое орудие рядом с топором Гельда, который тот возил с собой. – Видишь?
Топор Рама казался темнее, он был почти черным с каким-то особенно острым синеватым отливом.
– «Злое железо» – вот такое, – пояснил кузнец. – Как зуб дракона. Только с ним надо уметь обращаться. Не знаю, сумеешь ли ты с ним совладать, даже если уговоришь хозяйку продать.
– Я надеюсь, крицы не кусаются, – засмеялся Гельд. – А ковать его буду не я, и воевать им тоже не я.
Он уже думал об этом, но полагался на Стуре-Одда. Ради такого случая тролль из Дымной горы не откажется помочь соседу, верно?
– Крицы не кусаются, – согласился Рам. – Но любят придавливать ноги. Так что ты поосторожнее все же.
Вернувшись в усадьбу, барландцы разожгли огонь на ближайшем к двери очаге, вставили факелы в уцелевшие на стенах железные кольца и при их свете принялись устраиваться: выбрали места, над которыми не текла крыша, разломали совсем негодные помосты, на землю положили доски, на доски – еловый лапник, а сверху – свои походные постели. Щедрая хозяйка прислала хлеба и сушеной брусники в добавление к их собственным запасам, так что в конце концов, ложась спать, барландцы чувствовали себя не хуже обычного.
Гельд заснул не сразу: за день у него набралось столько впечатлений, что их требовалось осмыслить. Можно считать, что после двухмесячных поисков он наконец-то у цели. Железо, такая простая вещь, нужная как воздух и войне, и миру, меч воина, серп земледельца, стрела охотника, крючок рыбака, игла женщины – оно здесь, рядом. Но получится ли взять его из-под охраны здешнего Фафнира – тщедушного и залысого?
Рам лежал поблизости; он не ворочался и не вздыхал, но Гельд почему-то знал, что тот тоже не спит.
– Послушай, Рам! – тихо окликнул он кузнеца. Ему не давал покоя самый главный вопрос. – Я пока еще не понял: кто у них в доме хозяин?
Рам насмешливо хмыкнул:
– Тебе нужно знать, с кем иметь дело? Можно и с тем, и с другим: при случае каждый из них в силах переспорить другого. И Кар, и Далла – большие хитрецы. А хитрецы бывают разные. Кар хитер и всех вокруг подозревает в разных плутнях. А Далла хитра и считает себя хитрее всех: ее, дескать, никто не обойдет, она всех насквозь видит. Кар тебе ни за что не поверит, потому что не верит даже самому себе. А Далле ты можешь понравиться, если постараешься притвориться простачком.
– А у меня получится? – с сомнением спросил Гельд.
– Еще как. Покажи, что тебе нет дела ни до чего, кроме ее красоты. В это любая поверит, а Далла всегда была тщеславна, как пять женщин и пять конунгов разом. Ну, ты знаешь, ты ее раньше встречал.
Гельд кивнул в темноте, хотя Рам не мог этого видеть.
– Определяйся быстрее, – прибавил кузнец. – Мне пора домой, в Речной Туман. Я не так уж люблю Кара, чтобы гостить у него целую зиму. Если она пригласит тебя зимовать, то я сразу уеду. А если нет, то вам хорошо бы успеть со мной обратно.
– Ну, обратную-то дорогу мы найдем.
– Как сказать! Здесь это не так просто. Если ты благополучно проехал туда, это не значит, что обратный путь сойдет так же гладко. Что ты вообще найдешь его, этот обратный путь, а не будешь блуждать кругами, пока хватит ног. Ведь это – Медный Лес!
Сказав это, Рам замолчал, и Гельд больше ничего не спрашивал. Он своими глазами видел одного такого, что блуждал по Медному Лесу и не находил выхода. Помнится, звали его Гутхорм Длинный.
Наутро Гельд взялся за дело. После утренней еды он предложил хозяйке посмотреть их товары и, когда она согласилась, велел перенести сундуки в хозяйский дом. Челядь отогнали от очагов, несколько сундуков поставили рядом. Пока Бьёрн отпирал замки, Далла стояла рядом и притоптывала от нетерпения. Ее маленькое личико оживилось, глаза заблестели, белые зубки покусывали нижнюю губу.
Давно уже древний дом не видел такого великолепия. Гельд нарочно отбирал в эту поездку те товары, которые занимали немного места, но стоили дорого. Вскоре ближайшие две лежанки оказались завалены цветными тканями, связками блестящих мехов – черных, огненно-рыжих, белых, бурых с легким золотистым отливом. На приступках спальных помостов стояли бронзовые светильники, чаши, блюда, резные деревянные ларчики с бусами из стекла и цветных камней. Челядь толпилась вокруг, раскрыв рты от изумления: привычный и неприглядный дом разом превратился в жилище богов, полное сокровищ.
