Колдун, спокойно встречая его взгляд. – Слава Богам, что я успел вовремя. Ты убедился сам, господин, что можешь сгореть в своём великолепии. Позволь мне научить тебя, как с ним управляться.
– У меня нет выбора, и ты это знаешь, – бросил Хэфер, отстраняясь. – Твои цели мне не ясны, и я не верю тебе. Но ты действительно… спас меня.
– Я буду рядом в любой твоей битве.
– Красивые слова.
– А дела мои ты уже и так видел, – Колдун обезоруживающе улыбнулся, – и как врага, и как друга. Пойдём со мной в святилище, господин мой царевич. Владыка Первородного Пламени станет свидетелем моих слов… и твоих. Ты можешь пойти с нами, – обратился он к Перкау.
Хэфер решительно направился вперёд, никого не дожидаясь. В молчании они поднялись по коридорам в святилище Сатеха. Колдун затеплил светильники у алтаря и обернулся. Перкау остановился в тенях колонн, нервно подёргивая хвостом, зная, что в том, что произойдёт, он будет лишь наблюдателем, не участником.
Царевич вскинул голову, вглядываясь в лик статуи. На миг показалось, что пространство пошатнулось – избравшее его Божество внимало ему. Чуть слышно Хэфер шептал слова воззвания, которым когда-то его научил сам Перкау, а потом произнёс:
– Твой замысел не известен мне, о возвышенный и далеко шагающий. Я, Хэфер Эмхет, приму Знание твоего жреца ради того, чему предстоит свершиться. Пригляди за тем, чтобы он не предал меня… – улыбка, тенью коснувшаяся его губ, была горькой.
Колдун неотрывно смотрел на царевича, и всему, что было заключено в его взгляде, Перкау не мог найти определений. Наконец, маг приблизился к Хэферу и тихо сказал:
– Имя, данное мне при посвящении, не знает никто из живых. Ты будешь знать… – подавшись вперёд, он шепнул Хэферу то, что Перкау уже не слышал.
Наследник не отшатнулся, с удивлением посмотрел на Колдуна, не зная, как расценить этот жест абсолютного доверия. Бальзамировщик и сам был потрясён. Воцарившуюся тишину нарушало только потрескивание огня в чашах у алтаря.
Колдун оценивающе посмотрел на свою изувеченную правую руку – напоминание о гневе Богов – стянул перчатку из змеиной кожи и отбросил в сторону. С достоинством преклонив колени перед Хэфером, он проговорил:
– Под взглядом Владыки Каэмит я обещаю служить тебе, Хатеп-Хекаи-Нетчери, Избранник моего Бога. Это слово я даю свободно, чтобы однажды увидеть, как воля Сатеха воплотится через тебя.
Хэфер резко покачал головой, не желая принимать ни клятву, ни служение. Но слова уже были сказаны, обещание – запечатано. Жестом он велел магу подняться.
– Кто стоит во главе? – глухо спросил царевич. – Кто приказал тебе убить меня?
Когда Перкау услышал ответ, то едва не потерял равновесие и тяжело привалился к колонне.
– Владычица Обеих Земель. Амахисат из вельможного рода Шепсаит.
Глава 54
Перкау никак не мог осмыслить услышанное во всей полноте. Разум просто отказывался принимать происходящее. Императорская чета была чем-то незыблемым – стражами божественного Закона на земле, единым целым, светочем Обеих Земель. Царица была воплощением самой Золотой, матерью народа Таур-Дуат. Представить, что она могла бы пошатнуть трон, опорой которого являлась… Легче было поверить в то, что Планы Бытия сойдутся, и на землю хлынут полчища хайту!
Из тёмной бездны памяти поднялись слова Великого Управителя, обретая новый ужасающий смысл.
«Вот оно что… Всё это время… ты думал, что убийц по следу Хэфера послал я».
О Боги…
Хэфер хотел сказать что-то, но так и не сумел, потрясённо глядя на Колдуна. Тот грустно улыбнулся:
– Ты знаешь, что я не лгу.
Царевич отступил, точно в поисках опоры, и опустился у алтаря, обхватив голову ладонями, уставившись в одну точку невидящим взглядом. Колдун сел напротив, скрестив ноги. Показалось Перкау, или в его голосе и впрямь звучали нотки сочувствия?
– Ты уже успел понять, что сети раскинулись далеко, коснулись почти каждой сферы жизни Таур-Дуат. И по этим сетям ты не сможешь просто пройтись очищающим огнём, не вызвав резонанс во всём том, что тебе дорого, – тихо сообщил он. – Тебе дано прозревать истину. Но даже зная имена… а я могу сообщить тебе больше, чем бедняга Каэб и осведомители Императора… ты не сможешь убрать их всех без последствий. И прежде всего, ты не сможешь убрать царицу, не пошатнув свою страну.
Хэфер судорожно вздохнул, опустил голову на скрещённые руки, точно силы разом оставили его. Он, наследник трона Таур-Дуат, не мог не понимать всей меры последствий и видел даже дальше, чем мог видеть Перкау. Бальзамировщик тихо сел у колонны, жадно вслушиваясь и наблюдая.
– Моя роль во всём этом была иной, – продолжал маг. – За свою жизнь я сделал для Владычицы немало, но в дела непосредственно императорской семьи не вмешивался. Впрочем, во многом цели царицы совпадали с целями Императора и Великого Управителя. Не то чтобы благо народа сильно заботило меня, но по её воле я помогал Эмхет там, куда немногие могли добраться… К твоей истории она привлекла меня не сразу – сначала просто приглядеть, убедиться, что те, кому это было поручено, справятся. Чтобы всё выглядело достовернее, я пытал твоих телохранителей, которые сбежали, вместо того чтобы сделать, что приказано, и чуть было не подставили всех. Устранить клан Ассаи – бывших вассалов Ареля, обошедшихся с ним не лучше, чем эти двое с тобой – тоже помог я. В основном, правда, за эльфов стоит поблагодарить военачальника Сурера из рода Джерсет. Ты как раз собирался свести с ним знакомство…
Как легко он об этом говорил! Перкау почти забыл, с кем имел дело… а всё же предатели получили по заслугам, пусть у жреца Сатеха было своё собственное представление о справедливости.
– Твоя смерть должна была повлечь за собой народный гнев и гнев самого Владыки – всё то, чего не хватало для начала войны. Время было тщательно подобрано, взвешено, соразмерено с тем, что происходило по ту сторону гор. Много лет готовившееся падение Высокого Рода Арелей было связано с твоей жизнью напрямую. Ты должен был стать символом новой эпохи для рэмеи – тем, с чьим именем на устах другие пойдут на смерть. Кем-то не принятый, и всё же любимый многими. Поборник мира, наследник дела своего отца. Твоя смерть разожгла огонь, усмирённый во многих сердцах… и никогда так и не угасший в некоторых, – помедлив, Колдун добавил: – Я тоже жаждал этого огня. Я верил, что именно в горниле войны наш Бог вернётся на землю и займёт подобающее Ему место. О, как я желал этого… Но всё повернулось иначе. Воистину, ты – символ новой
