Шантель подставила губы. Но как только его лицо приблизилось, она вновь вся напряглась в ожидании повторения недавнего страстного напора. Но сейчас было по-другому. Она ощутила на своем лице дыхание, затем его язык мягко погладил ее верхнюю губу, нежно прошелся по нижней, как бы извиняясь за жестокость прежних поцелуев. Одной рукой Джамиль продолжал поддерживать ее голову, но другая теперь согревала ей щеку. Их глаза встретились, и девушка вновь смогла испытать волшебную силу его изумрудного взгляда. Она почему-то ощутила то же странное чувство, ту же внутреннюю дрожь, как тогда, когда губы его были на ее животе.
Теперь, повторяя путь языка, ее рот гладил палец Джамиля.
— Открой ротик, Шахар. Мне хочется, чтобы ты узнала, как это приятно, когда часть меня окажется у тебя внутри.
— Но…
Палец воспользовался этой попыткой возразить, чтобы проникнуть в приоткрывшийся рот, и она инстинктивно попыталась вытолкнуть его обратно.
— Успокойся. — Губы дея прикоснулись к щеке. Палец дотянулся до языка, и она ощутила солоноватый привкус. — Пососи его… Нет, не бойся. Забудь о том, что тебе говорили во время этой дурацкой подготовки. Мне нужно, чтобы ты взяла в рот мой язык, ничего больше. Но надо, чтобы ты поняла, что следует делать с ним.
Легкий стон, вырвавшийся из груди Шантель при упоминании об «уроках любви», заставил его улыбнуться.
— Никто, как я вижу, не учил тебя целоваться? Ну конечно, они думали только об одном. Но сначала всегда бывают поцелуи, Шахар… Впрочем, может быть, ты предпочитаешь заняться другим, тем, чему тебя учили?
Это было предупреждение, Шантель стала сосать палец. На усмешку, которая вырвалась у нее при этом, Джамиль не обратил ни малейшего внимания. Оно было поглощено другим.
— Нежнее, — услышала она его голос. — Так… А теперь попробуй поймать его.
Неожиданно вместо пальца у нее во рту оказался его язык, который, как бы убегая, скользил в разные стороны. Их губы слились. Какая-то властная сила подхватила ее, мысли путались. Как долго это продолжалось, она не помнила — время тоже исчезло. Но ощущение реальности стало возвращаться к ней на самом деле довольно быстро: несмотря на затягивающий ее водоворот чувств, Шантель начало что-то беспокоить. Это, как она поняла, была рука дея, оказавшаяся совсем не там, где она помнила ее.
— Как тебе удалось сохранить эти мягкие кустики, маленькая луна?
Она вскрикнула, пытаясь спрятать свое запылавшее от смущения лицо на его плече. Теперь она совсем отчетливо чувствовала, как пальцы Джамиля дотрагиваются до самого ее интимного места, перебирая окружающие его скученные прядки волос. Это было уже слишком! Внутри у девушки похолодело, в памяти мгновенно всплыло все то, за что она презирала этого человека. Как же она могла хоть на минуту довериться этому варвару. Прямо какой-то бес попутал ее! Надо было сопротивляться с самого начала.
— Не смей! — выдохнула она, отталкивая его руку. Дей позволил сделать это, но когда Шантель попыталась подняться с его колен, она почувствовала, как сильно он все еще держит ее в своих объятиях.
— Что случилось, Шахар?
— Я не могу делать это, — закричала она, извиваясь в отчаянной попытке вырваться. — Мне казалось, что смогу, но сейчас понимаю, что у меня ничего не получится с тобой… с вами. Пожалуйста, позвольте мне уйти.
Если бы не было сказано этого «с тобой», Дерек попытался бы успокоить ее. Но брошенное ею откровенное признание заставило и его тоже вспомнить о том, что произошло в первый день ее появления во дворце, какой испуг и омерзение вызвал у нее тогда поступок брата. Одна сегодняшняя встреча, конечно, не может изменить ее отношение к нему. Но это означает, что ей следует позволить уйти, уйти прямо сейчас, когда Дерек ощущает почти физическую боль от невозможности обладать ею, когда это вот-вот лишит его ясности рассудка.
Шантель почувствовала, как объятия дея ослабли. Он даже подтолкнул ее слегка, побуждая встать. Но голос его прозвучал так резко сегодня впервые.
— Уходи. И поторопись, пожалуйста, пока я не передумал!
Глава 25
В коридоре, неподалеку от входа в спальню дея, ее ожидал евнух, который неподвижно сидел, скрестив по-турецки ноги. При виде Шантель он мгновенно вскочил, и девушка узнала в нем Кадара. Непонятно было, удивила ли его поспешность, с которой она выскочила из комнаты.
— Я отведу вас к моему хозяину, — просто сказал нубиец.
Она кивнула. Хорошо хоть он не задает вопросов. Хаджи непременно начнет расспрашивать. Предчувствуя неприятный разговор, Шантель по дороге в гарем едва передвигала ноги.
Кадар привел ее в апартаменты Софии, где главный евнух, ожидая ее возвращения, коротал время в приятной беседе. Увидеть ее так скоро он явно не ожидал.
— Значит, он и в самом деле был страшно нетерпелив, Шахар?
Шантель, съежившись, застыла в дверях, неприятно удивленная раздавшимся при ее появлении смехом Софии. Пытаясь хоть как-то скрыть смятение, она перебирала пальцами жемчужные бусы на своей шее. А не поможет ли этот жемчуг уйти от ответа на заданный вопрос?
— Не могли бы вы вернуть это лалле Рахин и поблагодарить ее от меня?
Хаджи-ага взял жемчуг, но на уловку Шантель увернуться от разговора не поддался.
— Все было нормально, Шахар? Чтобы избежать встречи с его проницательным взглядом, девушка пониже опустила голову.
— Мне бы не хотелось говорить об этом. Это главному евнуху было понятно. Он решил, что Шахар взволнована сейчас из-за потери девственности.
— Хорошо. Можешь идти к себе и отдыхать. Возможно, мы сможем поговорить попозже.
Лучше всего, конечно, чтобы этого разговора не было вовсе, но сейчас по крайней мере следовало поторопиться с уходом, пока Хаджи не передумал и не спросил еще чего-нибудь. По дороге в свою комнату Шантель начала бить дрожь. Войдя, она первым делом приказала Адамме уйти, затем, не раздеваясь, бросилась на постель. Дрожь усиливалась.
Боже, что же она наделала? Не будет ли следующим, кто появится в ее дверях, палач? Стоит ли эта дурацкая невинность жизни? Конечно, нет. Ведь у нее уже был случай убедиться, что она в состоянии пережить эту потерю. Тогда, на корабле, она была уверена, что ее изнасиловали. И что же? Было стыдно и противно, но конца света не произошло. А сейчас может произойти, по крайней мере для нее уж точно. Он так разгневался! «…если она станет сопротивляться и рассердит Джамиля… Были женщины, которых казнили и за менее серьезные проступки». Другие женщины Джамиля, или Рахин тогда говорила о женщинах вообще? Если первое, то ее слова имеют сейчас прямое отношение к Шантель. Она сделала то, что, как ее предупреждали, не следовало делать ни в коем случае. Она отказала своему господину и хозяину в праве обладать ее телом. «..если она станет сопротивляться и рассердит дея…» Она сопротивлялась и рассердила!
