Проводив взглядом удаляющуюся машину, Надя грустно вздохнула. Нет, она не злилась на водителя. Все сотрудники Центра, знающие о ее связи с Петром, за редким исключением, относились к ней точно так же. Она была на двадцать четыре года, почти на четверть века, младше Петра. Но дело даже не в этом. В конце концов, какое значение имеет возраст для любви?! Все было сложнее и гораздо хуже. Петр женат. Он женился давно, еще лейтенантом. Скоро, наверное, будет отмечать серебряную свадьбу, если еще не отметил. Но это не важно. У них с женой долго не было детей. А когда наконец родился ребенок – сын, которого они оба так долго ждали, то оказалось, что у мальчика церебральный паралич. Петр и особенно его жена сделали все, чтобы их сын не чувствовал себя инвалидом. Один бог знает, чего им это стоило. Жена Петра ушла с работы, чтобы все время быть рядом с сыном, а Петр продолжал работать и содержать семью. Сейчас мальчику четырнадцать лет, и, конечно же, Петр никогда не оставит своего единственного и горячо любимого сына и не уйдет от жены, которая всю себя посвятила больному ребенку. Эту драматическую историю личной жизни начальника Центра Надежда узнала вскоре после того, как начала работать… служить под началом Петра. Знала и все-таки не смогла сопротивляться вспыхнувшей между ними страсти. Больше всего, до мозга костей, Надя боялась, что об их любви станет известно жене Петра. Она не знала, даже никогда не видела эту женщину, но преклонялась перед ее материнскими чувствами. И все равно ничего не могла с собой поделать. Любовь оказалась сильнее ее.
Поначалу Надя надеялась, что им с Петром удастся сохранить свои отношения в тайне. Как же она была наивна! Конечно, очень скоро коллеги обо всем узнали. Нет, Петра никто не осуждал. И вовсе не потому, что он был руководителем Центра. Просто подчиненные искренне уважали своего начальника и сочувствовали ему. А вот на его любовницу стали смотреть косо. Наверняка думали, что она мечтает увести Петра из семьи и женить на себе, получить высокую должность или выбить внеочередное звание, хотя у Надежды и в мыслях не было ничего подобного. Со всеми этими сплетнями и подозрениями бороться можно было только одним способом – добросовестной и самоотверженной работой. Что Надя и делала. В конце концов это принесло плоды. Подполковник Синявский, в секторе которого она трудилась, не раз отмечал ее в своих приказах и даже ходатайствовал перед начальником Центра о присвоении микробиологу Надежде Паниной внеочередного звания майора медицинской службы. Петр потом сам рассказал ей по секрету об этом, чем привел ее в настоящий ужас. Не хватало ей еще вспышки новых сплетен. Правда, Петр и сам прекрасно понимал, что в сложившихся обстоятельствах не стоит подогревать бродящие в коллективе слухи. Поэтому она так и не примерила майорские погоны. Но Надя осталась не в обиде, а Дмитрию Романовичу Синявскому была даже благодарна.
* * *
– Вам помочь?
Надежда обернулась. Рядом с ней стоял молодой человек в военной форме. Сержант или старшина – она так и не научилась разбираться в солдатских знаках различия. К счастью, во время периодически проводящихся в Центре проверок на профпригодность этого не спрашивали.
– Так вам помочь? – повторил паренек, указав на выгруженные водителем сумки.
Он наверняка нравился женщинам и прекрасно знал это. Вот и на нее смотрел с самоуверенной улыбкой. Впрочем, он в самом деле был довольно хорош собой. Короткие русые волосы, голубые глаза, открытое, про такое говорят «искреннее», лицо, правильной формы нос, в меру широкий подбородок с ямочкой посредине. И фигура была под стать: развернутые плечи, прямая осанка, никакой юношеской сутулости. Да и возрастом молодой человек был что-то староват для сержанта: двадцать—двадцать пять лет. Наверняка контрактник. Неудивительно, что полевая форма сидела на нем идеально. В одной из Надиных сумок лежал комплект такой же формы. Но даже после того, как по совету Петра она стала регулярно посещать фитнес-зал и бегать по вечерам на стадионе соседней школы, длинный полевой китель со множеством карманов и особенно широкие мужские брюки висели на ней мешком. Повседневную форму Надежда ушила по фигуре, а до полевой руки никак не доходили, к счастью, надевать ее приходилось не чаще одного-двух раз в год. Но для ее нового знакомого (вот он ей уже и знакомый!) форма, похоже, была стилем жизни. Однако, кем бы он ни был, его помощь оказалась весьма кстати.
Надя с благодарностью кивнула.
– Если вам нетрудно.
– Ну что вы, напротив, – белозубо улыбнулся молодой человек, легко подхватив обе ее сумки. – Тяжеловаты, – признался он, явно рисуясь перед ней. – Далеко летите?
– В Иркутск, – призналась Надежда.
Странно, но ее ответ привел военного в смятение. На его лице отразилась целая гамма чувств, и самодовольная улыбка сменилась растерянностью.
– Вы военврач? – смущенно пробормотал он.
– Нет, – честно ответила Надя. Потому что микробиолог-исследователь и врач – это все-таки не одно и то же.
Ее спутник облегченно выдохнул.
– А то я уже подумал…
Однако, что именно он подумал, молодой человек Надежде сообщить не успел. Едва они прошли через двери аэровокзала, как его окликнули:
– Кирилов!
Неподалеку стояла группа военных в такой же полевой форме. До десяти человек, как привык выражаться Петр. Голос принадлежал коренастому широкоплечему лейтенанту с наголо бритым черепом и широким круглым лицом. Надин спутник виновато посмотрел на нее, поставил сумки на пол, пробормотал:
– Извините. – И поспешил к командиру.
«Мог бы поставить вещи у стены, а не бросать на самом проходе», – подумала Надя о своем добровольном помощнике, но без особого недовольства. Он как раз о чем-то докладывал офицеру, а тот бесцеремонно разглядывал появившуюся в аэровокзале женщину. Наде стало любопытно, что такого мог сообщить новый знакомый о ней своему командиру, что тот так заинтересовался ею. Или это обычная реакция мужчин, длительное время находящихся вне женского общества?
Дальше стало еще интереснее. Выслушав подчиненного, офицер направился к ней, остановился, бросил руку к кепке-фуражке и отрапортовал:
– Старший лейтенант Мещерин.
Надя ждала продолжения, но его не последовало. Повисла пауза. Офицер смотрел на нее, явно чего-то ожидая. Или у него такой странный способ знакомства? Чтобы не выглядеть невежливой, она поздоровалась:
– Здравствуйте. – Потом добавила: – Надежда… Панина.
– Могу я взглянуть на ваши документы? – спросил офицер.
Однако! Надя изумленно вскинула брови. Нет, она не испугалась, скорее была изумлена странным поведением военного. А он по-прежнему смотрел на нее требовательным взглядом своих прищуренных, глубоко посаженных глаз. Ничего, сейчас она поставит его на место, мстительно подумала Надежда и, покопавшись в портфеле, достала оттуда свое служебное удостоверение – в костюме его положить было просто некуда, не в боковой же карман жакета. Не без гордости она раскрыла бордовые корочки и поднесла документ к лицу лейтенанта. Слова «Генеральный штаб» и «эксперт Министерства обороны» должны были произвести впечатление на хамоватого офицера.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
