— Подожди! — хозяин «Схватишек» резко остановился, и заговорившийся надсмотрщик ткнулся ему в спину. — А когда Пипюити?
— Ты чего, Шершень? — участливо заглянул в лицо человеку Сиси. — Вообще-то сегодня?
И теперь до Никиты дошло, почему в Тоннелях им встретилось так мало жителей. Большая часть подземного народа высыпалась для предстоящих гуляний. И лишь племяннику императора почему-то приспичило работать.
По Тоннелю Реки они прошли до самого конца. Сиси указал на длинную стену вдоль всего берега, где Никита когда-то нарисовал целый табун бегущих лошадей:
— Здесь всё сотрёшь. Понятно?
— Хорошо, — меланхолично пожал плечами Никита.
— И нарисуешь снова бегущее стадо. Но теперь лучше. Понятно, Шершень?
— Понятно, — хозяин «Схватишек» бросил мешок с красками на землю. Размял руки. — Есть какие-нибудь пожелания?
Сегодня племянник императора вызывал у него симпатию. С чем это связано бизнесмен понять не мог. То ли с тем, что Сиси вёл себя почти человечно; то ли с тем, что вскоре Никита планировал расстаться с подземным миром и его обитателями.
— Нарисуй стадо, — задумчиво почесал подбородок Сиси. — Думаю, это самая лучшая идея для этой стены. Много-много лошадей нарисуй! Ещё больше чем сейчас. Столько, сколько у нас даже нет! Понял, Шершень? И чтобы они были намного лучше, чем сейчас. Понял?
— Понял, — снова меланхолично пожал плечами бизнесмен. — Только такая картина быстро не пишется?
Никита ждал удара кнутом. Но сегодня племянник императора кивнул и задумчиво добавил:
— Сколько понадобится — столько понадобится.
Следующие несколько часов хозяин сети супермаркетов рисовал. К делу подошёл основательно. Работу запарывать не хотелось, потому делал с первого раза и хорошо. И что самое удивительно — получалось восхитительно. При этом работа не мешала думать. Изредка бросал короткие взгляды на устроившегося у реки надсмотрщика. Как избавится от него? На душе скребли кошки. Бизнесмен понимал, что упустив этот шанс, уже может никогда не выбраться. Мысленно перебрал несколько десятков вариантов, начиная от вздутия живота и заканчивая тем, чтобы утопить императорского племянника. Но все они были лишены жизни — как сказал бы художник. Никита понимал, что любая из придуманных им схем по избавлению от надсмотрщика обречена на провал по тем или иным причинам. Идеальным вариантом могло стать, если бы Сиси сам куда-нибудь ушёл. Но на памяти бизнесмена такое случалось крайне редко.
Никита нарисовал голову. Сам поразился тому, насколько она вышла потрясающей. Вероятно одной из самых лучших им написанных. Хозяин сети супермаркетов отошёл на десяток шагов, чтобы взглянуть на картину в перспективе. Из Тоннеля Реки выбежали трое сихирти, ровесников Сиси. Никита не помнил их имена, но знал, что они друзья императорского племянника. Одному из них когда-то рисовал лошадь в пещере. В те далёкие времена, когда был практически свободен, а присматривал за ним Туди.
Сиси услышал шаги и мгновенно обернулся, словно ждал прихода друзей. Никита рисовал, а сам прислушивался к их разговору. Друзья в чём-то убеждали племянника Гоги, а тот не верил. Бизнесмен понимал лишь отдельные слова и выражения: не верю, голые, тихонько подкрасться, никто не узнает, неужели он куда-то денется. В какой-то момент препирательства друзей закончились, наступила тишина. Потом один из сихирти спросил Сиси:
— Идёшь?
Никита услышал в тоне говорившего отчаяние.
— Иди, иди, — обернулся бизнесмен. — Я и один справлюсь. Видишь, как хорошо получается? Я сегодня просто в ударе! — и тут спохватился, что надо сказать так, чтобы всё выглядело по-настоящему. На кону жизнь. — Я обещаю себя хорошо вести и плодотворно работать. Так работать, что ты меня потом ещё и хвалить будешь! И, если тебя не затруднит, то взамен прошу лишь завтра утром поспать чуть подольше. Если разрешишь, то я обещаю, что сегодня со мной проблем не будет, вне зависимости останешься ты или уйдёшь.
Никита выпалил слова и лишь потом задумался, а не нагло ли попросил. На правду, по крайней мере, походило. Сиси внимательно посмотрел на подчинённого. Явно что-то заподозрил, но не мог понять, что именно.
— Шершень, ты понимаешь, что если нарушишь обещание, то я тебя засеку до смерти? — прищурился племянник императора.
— Прекрасно понимаю, — кивнул Никита. Внутренности сжались в ожидании решения.
— Если ты что-то замыслил, тварь, то лучше тебе от этого отказаться, — Сиси с несвойственной его возрасту прозорливостью пытался понять задумку человека.
— Да, замыслил. Выспаться завтра. И готов ради этого сегодня плодотворно поработать, — Никита постарался выдавить покорную улыбку и состроить благообразно-рабское выражение лица.
Сиси ушёл в Тоннель Реки, ведомый под руку другом. Перед тем как скрыться он косился на человека — чувствовал подвох, но не мог понять, в чём именно.
Бизнесмен взялся за кисть и принялся рисовать. Про себя считал секунды. Решил выждать пять минут. Больше боялся не выдержать.
— …двести девяносто, двести девяносто один, — считал хозяин «Схватишек», но мысленно находился далеко и на картину, выходившую из-под руки, не смотрел. — … двести девяносто восемь, двести девяносто девять, триста.
Никита замер. Посмотрел на рисунок. У лошади получились слишком длинные зубы — она ещё не скалилась, как собака, но Сиси бы точно не понравилась. Воровато обернулся. Берег пуст. Бросил кисть на землю и направился к Тоннелю. Каждый миг, пока шёл, казалось, вот-вот столкнётся с Сиси. Надсмотрщик увидит, что человек не работает и тогда…
Внутри Тоннеля Реки через каждый десяток шагов горел факел. По пути никого не встретилось. Сихирти участвовали в подготовке к празднику, либо отдыхали. А конечная часть Тоннеля Реки ни для того, ни для другого занятия не годилась.
Никита направился в сторону Центральной Пещеры. Почему-то вспомнилась кольцевая ветка метро. Пришла мысль, что сихирти тоже не хватает такого пересадочного контура, чтобы не ходить через Центральную Пещеру. По пути никого не встретил. На такую удачу хозяин «Схватишек» даже не рассчитывал. Было что-то иррациональное в сегодняшнем везении. Такое чувство, что фортуна продалась ему, словно падшая женщина. Никита понимал, что каждый миг может кого-то встретить, поэтому старался идти естественнее. Будто его действительно куда-то послали. Самый худший вариант — встреча с Сиси. Тогда всё предприятие накроется. Причём с самыми отягчающими последствиями. Если другим он может сказать, что идёт за факелами, то надсмотрщик сразу обо всём догадается.
Первый сихирти встретился возле самого выхода из Тоннеля Реки в Центральную Пещеру. Женщина, спешившая куда-то с ведром воды. Никита опустил голову, придал лицу глупое выражение, согнул спину и засеменил мелкими шажками. Женщина прошла мимо, не обратив на человека внимания.
В Центральной Пещере бизнесмен не изменил поведения. Сгорбившись и мелкими шажками, с опущенной головой, вдоль стеночек направился к Тоннелю Лошади. Шло обсуждение, раздавались возгласы. Никита старался быть тише воды и ниже травы. Смотрел лишь под ноги. И вновь удача продалась ему со всеми потрохами. Никто из сихирти не обратил внимания на человека. Подземный народ привык к тому, что этот шершень имел право свободного передвижения. А в такой знаменательный день, как Пипюити их мысли сосредоточились на празднике. У людей перед пьянкой тоже мозг выключается — не далеко ушли в развитии от подземного народа, хоть и научились уничтожать друг друга миллионами.
В Тоннеле Лошади наблюдалось оживление. Туда-сюда сновали женщины и мужчины, крутились ребятишки. В их мире царило праздничное настроение. Никита чувствовал не меньшее возбуждение. Только по другому поводу — он готовился вернуться домой. Ещё больше сгорбившись, уверенно семенил по Тоннелю. Один из ребятишек прыгал и кричал невнятицу, Никита догадывался, что это какая-то игра слов на языке сихирти. Когда бизнесмен проходил мимо, ребёнок то ли поскользнулся, то ли пошатнулся и грохнулся человеку под ноги. Хозяин «Схватишек» споткнулся и в следующий миг растянулся на полу. Первая мысль — отвесить мелкому подзатыльник или грозно прикрикнуть. Но в следующую секунду подумал, а что важнее, проучить ребёнка или выбраться к людям? Встал на колени и, страшно коверкая слова подземного народа, скороговоркой залепетал:
— Простите меня, шершня глупого. Простите, пожалуйста, за мою наглость. Простите… — запнулся Никита. Ребёнок его не слушал, и, казалось, даже не заметил. Он вскочил и бросился по Тоннелю Лошади в сторону Центральной Пещеры. Продолжал кричать бессмысленную игру слов.
Бизнесмен поднялся. Оглянулся. Его по-прежнему никто не видел, а точнее не обращали внимания. Мужчины таскали вёдра с кумысом в чан. Готовили его, как всегда, заблаговременно, а сегодня лишь сливали в одну, традиционную, тару. Некоторые из них по пути «пробовали» напиток, отчего были немного «весёлые».
