— Простите меня, шершня глупого. Простите, пожалуйста, за мою наглость. Простите… — запнулся Никита. Ребёнок его не слушал, и, казалось, даже не заметил. Он вскочил и бросился по Тоннелю Лошади в сторону Центральной Пещеры. Продолжал кричать бессмысленную игру слов.
Бизнесмен поднялся. Оглянулся. Его по-прежнему никто не видел, а точнее не обращали внимания. Мужчины таскали вёдра с кумысом в чан. Готовили его, как всегда, заблаговременно, а сегодня лишь сливали в одну, традиционную, тару. Некоторые из них по пути «пробовали» напиток, отчего были немного «весёлые».
И тут в голову пришла простая мысль, после которой возникло желание задушить самого себя. Он забыл взять снотворное. Придётся возвращаться.
Никита, проклиная собственную глупость, направился обратно. Встретил ребёнка, упавшего под ноги. Тот играл с черепом лошади. Встретил трёх воинов. Они покосились на художника, но ничего не сказали. В Центральной Пещере хозяин сети супермаркетов разглядел приготовления. Женщины суетились, расставляли кружки, столы и стулья. Никита тихонечко, вдоль стен, прошёл к Тоннелю Невозврата. На входе в Тоннель столкнулся с процессией мужчин. Они несли табуреты и лавки. Бизнесмен вжался в стену и замер. Головы не поднимал. Один из сихирти болезненно задел табуретом. Промолчал. На складе бизнесмен трясущимися руками откинул женскую куртку, прикрывавшую его богатство. Сам себе он напоминал Горлума. Голый, трясущийся от предстоящего дела, трепещущий за найденное богатство. Снотворное лежало на том же месте. Все шестьдесят шесть упаковок. Сзади послышался шорох. Никита воровато обернулся. Прикрыл сокровище курткой и с понурой головой вышел в Тоннель. Никого. Просто послышалось. Вернулся и принялся выклацывать таблетки из упаковки. Пачку за пачкой. Пустые забрасывал подальше в пещеру. Примерно на середине процесса услышал голоса. Замер. Из Тоннеля доносились два звонких женских голоса. Никита вскочил и накрыл оставшиеся пачки и белые таблетки. Сам спрятался за стеной возле входа.
Приготовился к нападению, если женщины войдут на склад человеческих вещей. Одну придётся со всей силы ударить в висок, а вторую душить. Потом задушить и первую. Надеялся, что их всего двое. Подивился сам себе: откуда такая кровожадность? Потом понял, что теперь счёт идёт на жизни. Этих женщин или его. А в такой ситуации каждый будет биться за собственную.
Две женщины прошли мимо. Галдели, словно чайки. Так могут разговаривать лишь представительницы слабого пола — одновременно. Одну из них Никита знал. Её звали Вива. У её дочери когда-то рисовал лошадь над кроваткой.
Хозяин «Схватишек» выдохнул. Плечи опустились. На лбу выступила испарина. Вернулся к наклацыванию таблеток, но прислушивался теперь вдвое усиленнее.
Наконец гора белых кругляшков лежала у ног. Пустые упаковки спрятал в глубине пещеры. Встал вопрос, как донести таблетки в кумысную. Если учесть, что он голый, а в руках много не унести, то есть вариант сходить несколько раз. Испытать удачу? Накатило отчаяние. Почему раньше не продумал все мелочи этого предприятия?!
Из Тоннеля падало недостаточно света, чтобы разглядеть всю гору вещей. Но этого и не требовалось. С какой бы вещью не появился — обязательно привлечёт внимание подземного народа.
— Кроме сумки с красками, — прошептал Никита и сам поразился своей глупости. Ну как эта мысль не могла прийти в голову раньше?!
Он бросился к горе с вещами искать сумку, хоть отдалённо похожую на ту, которая порвалась при бегстве от собаки. Подошёл бы и мешок. Но Никита сомневался, что такую полезную вещь хозяйственные сихирти бросят валяться без дела. В стороны летели: зонтик, варежка, походный рюкзак, шарф, скейтборд, джинсы, зимняя куртка, сдутая резиновая женщина, пиджак, барсетка с вывалившимися из неё документами, связанные друг с другом детские варежки, женские трусы с коричневыми пятнами, плащ, лакированный сапог…
И тут Никита увидел. Вначале показалась, что найденная сумка точь-в-точь, как и та, в которой носил краски, но потом разглядел различия в размерах и количестве карманов. Внутри лежали: серебристый кошелёк, тушь, помада, пудра, расчёска, карта Москвы, блокнот, несколько ручек, пачка сигарет, три зажигалки, связка ключей. Никита вытряхнул содержимое. Насыпал туда гору таблеток. Несколько минут постоял, прислушиваясь к звукам. Никого.
И вновь беспрепятственно преодолел Тоннель Невозврата. Суеты в Центральной Пещере заметно прибавилось. Бегала ребятня, обворожительно пахло мясом, непрекращающийся гул голосов заполнял подземное пространство. Бизнесмен, не поднимая головы, прошёл вдоль стеночки к Тоннелю Лошади. На входе столкнулся нос к носу с группой сихирти — в основном подростков. Они о чём-то весело болтали и на человека не обратили внимания.
Никита направился дальше. Теперь предстояло самое тяжёлое: улучить момент, когда в кумысной никого не будет. Когда подошёл к нужной пещере, сихирти в обозримом пространстве не было. Вытряхнул содержимое сумки в огромный чан. Кумыса внутри набралось уже больше половины. Таблетки вначале не утонули и хозяина «Схватишек» бросило в жар. В следующий миг они пошли ко дну. Из Тоннеля послышались мужские голоса. Никита осторожно выглянул. Двое сихирти тащили вёдра с кумысом. Бизнесмен оглянулся. Побежать? Поднимется паника. Спрятаться? Единственная вещь, куда можно спрятаться в кумысной — за чан. Но стоило хоть одному из сихирти обойти его сбоку, как сразу бы увидел человека. Выбора не оставалось. Никита схватил сумку и спрятался за чан. Обнял её, как самую драгоценную в жизни вещь.
Он слышал, как сихирти вошли в пещеру. Они обсуждали убийство одного из воинов в Тоннеле Выхода. Существо, похожее на медведя, только намного быстрее, появилось из Внешнего Мира, схватило одного из воинов и молниеносно скрылось. Оставшиеся рассказывали, что долго слышали крики о помощи.
Никита вжался в чан. Если бы позволяла физика, то вообще бы стал с ним одним целым. Мужчины подземного народа выливали кумыс из вёдер в общий сосуд. Одна из капель попала человеку на нос. Бизнесмен скосил на неё глаза. Она была холодной и приятно пахла. Сихирти затихли. В груди человека похолодало. Молчание могло означать одно — его заметили. Мышцы затвердели, сердце начало биться медленнее. В этот момент хозяин сети супермаркетов услышал, как один из подземных жителей жадно пьёт.
— Всё-всё! — попытался остановить товарищ. — Увидит кто-нибудь, что ты уже хороший…
— Я знаю, сколько мне надо, чтобы стать хорошим! — и сделал ещё несколько глотков.
После вылил остатки кумыса из ведра в чан. Наконец они ушли, громко переговариваясь. Никита выбрался из укрытия. Выглянул в Тоннель. Никого. Вдоль стеночки, сгорбившись и опустив голову вниз, маленькими шажками, направился к Тоннелю Реки.
Берег по-прежнему пустовал. Сумку выбросил в реку. Вода быстро скрыла доказательства преступления.
Бизнесмен продолжил рисование лошадей. Старался, выводил каждую чёрточку. Если нагрянет Сиси с проверкой, то всё должно быть идеально, чтобы он ничего не заподозрил. В этот момент в голову пришла мысль, что таблетки могут не раствориться. Или раствориться не до конца и нужного эффекта не получится.
Никита на минуту замер, размышляя испытать ли везение ещё раз? Сходить, размешать? Подумал, что удача не резиновая и в этот раз точно порвётся. У таблеток достаточно времени, чтобы растворится. Да и вообще — иногда надо пустить ситуацию на самотёк. Реки и без людей знают, куда им течь.
* * *
Никита так и не понял, когда началось торжество. Он рисовал и ждал. На удивление, получалась лучшая из написанных им картин. Лошади выходили, словно живые, вот-вот сорвутся со стены, побегут к подземной реке, скроются в водах. В какой-то момент настолько увлёкся работой, что забыл о побеге.
Когда вспомнил, подошёл к Тоннелю Реки и прислушался. Тишина. Могло быть, что он попросту не слышит сихирти. Несколько мгновений раздумывал, как поступить: пойти и посмотреть, или остаться и подождать наверняка? Остановился на первом варианте. Если встретит Сиси, то скажет, что глаза болят, и он хочет отдохнуть. Если тот прикажет рисовать, то вернётся и будет рисовать — зато станет известно наверняка, действует ли снотворное.
До Центральной Пещеры Никита шёл маленькими шажками, сгорбившись, глаза опустил в землю. Никто ему не встретился. Чем ближе подходил, тем явственнее становился непонятный гул. Вначале показалось механический. И Никита даже начал гадать, чтобы это могло быть?! Но постепенно стало ясно, что это вовсе не гул и тем более не механический. Он слышал храп, помноженный на сотни глоток.
В Центральной Пещере горели четыре стационарных факела. Спали все, начиная от глубоких стариков и заканчивая младенцами. Пипюити на то и великий праздник, что каждый должен выпить кумыса. Сихирти лежали кто как. Многие уснули за столами, но были и те, кто валялся в проходах. Гоги спал на переносном троне. Увидел Никита и Сиси, который лежал на столе, в компании дружков. Из его раскрытого рта стекала слюна, рядом валялся перевёрнутый кубок.
