ушло, оракул? — Я подмигнула Лилю.
— Зло никогда не уходит, прекрасная Кирстен, — всё-таки с улыбкой ответил фейри. — Но мы всегда готовы бороться.
— Готовы, — согласилась я, чувствуя неловкость.
В присутствии Илмы ощущалось какое-то напряжение, недосказанность, которая не имела выхода. Лиль держался на расстоянии, хотя я видела, как он хочет обнять меня.
Дочка банкира несколько раз перевела взгляд с меня на Лиля, с Лиля на меня.
— Я… — Она мотнула головой, сжала кулаки, губы задвигались, силясь произнести какие-то слова. — Я возвращаю твоё обещание, Лиль Роуз! — выпалила Илма. — Собственной волей отпускаю тебя, фейри! Будь свободен!
Она выбежала из лазарета, оставив нас вдвоём.
42
Спустя несколько минут я осталась одна: отправила Лиля следом за Илмой.
— Нельзя оставлять одну! — пробормотал Лиль.
Он всем корпусом развернулся к двери, будто та манила его волшебной силой, и лицо сделалось такое несчастное-несчастное. Лиль разрывался на две половинки, не зная, как поступить.
— Иди за ней, — я быстро обняла друга. — Ты увидел опасность. Верю, что тревога за Илму реальна.
— Ложись и отдыхай, — он поцеловал меня в макушку и опрометью покинул лазарет.
Я улыбнулась ему вслед. Надо же! Гордячка и заноза Илма выпустила из рук ценный трофей. Сегодня воистину день освобождения для всех!
Гастон разорвал отношения с Элизи…
Невозможно поверить!
Меня переполнила радость при воспоминании об их разговоре, хотя студентке не должно быть никакого дела до личной жизни декана. Стоит ожидать ответного удара от секретаря Совета магов.
Я никогда не задумывалась, какой властью обладает ректор Америус. Выходит, этот отвратительный старик руководит не только Академией, но и всеми Союзными землями. Я знала, что в стране давно нет королевской власти, а всем заправляют маги-стихийники. Не думала, что мне придётся столкнуться с одним из них.
Я удобно улеглась, почувствовав, что визиты немного утомили, прикрыла глаза. Какая-то назойливая мысль сверлила мозг, не позволяя расслабиться. В памяти плавал туман, а разрозненные фрагменты никак не желали соединяться.
Я вспомню. Отдохну и вспомню, что же так меня грызёт.
Дверь снова скрипнула, и кто-то тихо прошёл в лазарет. После нападения Свана я всё ещё была начеку и осторожно подглядела, кого снова занесло в лечебное крыло.
Невысокая фигурка показалась из полутьмы.
— Урса! — вырвалось у меня с облегчением.
— Натерпелась девочка. — Она погладила меня по волосам. — Я всегда подозревала неладное в Сване, но у отверженных принято доверять своим.
— Этим он и пользовался. Мы все будем помнить о Жюли.
— Всегда будем помнить. О каждом из магов хаоса. Не так уж много нас осталось. Мне не избавиться от вины за Жюли, но она так упорно молчала, скрывая ужасную правду. Как ты, Кирсти?
Взгляд Урсы был наполнен заботой и вниманием. Не напрасно Гастон доверял наставнице. Она точно никогда не подведёт!
— Всё хорошо. — Я прислушалась к себе. — Только слабость: тело такое лёгкое-лёгкое, а в сердцевине дара будто комок грязи, затемнение, и тошнит немного. Ой…
Я ошарашенно уставилась на Урсу, в груди которой чуть тлел огонь хаоса. Его теснила темнота и словно покрывала неприятная плесень, сжиравшая силу.
— Прости, Урса.
Я крепко обняла её.
— Не страшно, девочка. Это болезнь рабов с полей хаотита. Так себя ощущают люди внизу. Огромные залы с кристаллами. Много разломов реальности. Вместе с хаосом в наш мир выходят чудовища, чтобы питаться магией. Это опасная работа, которая постепенно убивает и самого сильного.
— Мы освободим всех. Попытаемся, — горячо заявила я.
— Откуда эти опасные мысли? — с осторожной улыбкой поинтересовалась Урса.
— Я… Просто знаю!
Она многозначительно посмотрела себе за спину, словно желая убедиться, что никто не слышит вольных речей.
— Мы будем молчать об этом, Кирстен. Знать, верить и делать всё, что в наших силах. — Ни одно восстание отверженных не прошло успешно.
— Ты была в Академии во время последнего бунта? Ведь была! Расскажи, как всё случилось. — Я умоляюще сложила руки.
Урса наклонилась ко мне, заговорила тихим голосом:
— Это был смелый план. Был лидер, который повёл всех за собой, — она чуть улыбнулась.
— Как его звали? — Я сгорала от любопытства и хотела знать все подробности.
— Его звали… Среди своих у него было прозвище — «Хаос»: сильный маг, отчаянный. И любимая у него была под стать: дерзкая, смелая ведьма.
— Любимая?! Они бились бок о бок?
Я восхищённо ждала продолжения истории, представляя, как тесню стихийников рядом с Гастоном: нити хаоса защищают наши тела, а богиня Глунадр парит над полем боя, разя врагов. Аж дух захватило!
— Они и остальные маги сражались в главном здании и на нижнем ярусе, желая выпустить рабов. Вместе с большим отрядом отверженных мы проникли в Академию для освобождения заключённых. Внизу были наши друзья и родные. Студенты и преподаватели из хаотиков присоединились к восстанию. Пришлось взять в заложники нескольких членов Совета, чтобы пробиться за стены Академии и вывести своих на свободу. Второй отряд отверженных остался в городе и должен был прикрывать отход.
— Почему же не вышло?!
— Среди хаотиков принято ценить жизнь сородичей. Это стало ошибкой. Америус отдал приказ никого не жалеть. Заложников стихийники убили первыми. Восстание было подавлено. Маги из подземелья ничем не смогли помочь: ослабленные, безвольные и пустые. Стало понятно, что без очищения от клейма ничего не выйдет.
— Америус настоящий ядовитый гад! — в сердцах я ударила кулаком подушку. — И что случилось с «Хаосом» и его любимой?
Урса замолчала, задумчиво сузив глаза, смотрела в окно не меньше минуты.
— Урса?
— Многих пытали и выжгли дар. После уничтожения дара маг умирает самой мучительной смертью. Так произошло с любимой «Хаоса». Пока она была жива, Америус предложил лидеру доказать верность власти стихийников, подчиниться. Ему был важно показать, что и самые отчаянные из нас — сломлены. За это ректор обещал отменить наказание для остальных: оставить в живых, но с метками послушания на теле.
— Как доказать? — Я не знала ответа, но уже задрожала от пугающего предчувствия.
— Убить кого-то из своих. Принести жертву на глазах у Америуса. Стать предателем и убийцей.
— «Хаос» сделал, как они хотели?
— Он выбрал ту, кого любил, — еле слышно ответила Урса. — Свою жену.
Я решила, что ослышалась.
— Как?! Как это возможно?!
— Она сама просила его о смерти. Америус не знал, что они договорились. Её лишили дара. Никаких надежд не осталось, только ожидание безумия и смерти.
— «Хаос» убил любимую?
— Один удар в сердце. Он подарил ей милосердную смерть и свободу.
Несколько минут мы сидели молча. Никак не выходило представить, что должен был чувствовать этот человек. Как у него не дрогнула рука? И
