Все без возражений согласились с дознавателем. Толпа, обманутая в лучших ожиданиях и так и не увидевшая обещанного зажигательного зрелища, пойдет громить лавки. В первую очередь ерейские, а там уж, если раздухарится, то и до остальных торговцев дело дойдет…
Городские улицы были малолюдны — народ собрался на площади и еще не понял, что его обманули. Поэтому благородная фьерра, прибывшая на почтовую станцию в сопровождении охраны и без торга, лишь бы продали, купившая четырех лошадей, не встретила никаких препятствий. В лавке неподалеку были закуплены так же необходимые в дороге мелочи, как‑то: котелок, огниво, ножи и веревка. Леш, на правах слуги отпущенный за провизией, приволок котомку с хлебом (не первой и даже не второй свежести, ну да ладно, сейчас не время привередничать), головкой сыра, крупой и вяленым мясом, отдав за это добро целый злотый. Вассина рачительность вопила против такой траты: за эти же деньги на рынке, почти не торгуясь можно было купить провизии на месяц.
Мужчины же даже не обратили на этот неслыханный грабеж ни толики внимания. Взлетели в седла и небыстрой рысью направились в сторону городских ворот — тех, через которые и въехали в этот город.
А за пять кварталов от восточных ворот недовольство армикопольских жителей поднималось сдобной опарой, заботливо оставленной в тепле ожидания зрелища. Честные горожане, так и не дождавшись обещанного развлечения, хлынули рекой по протокам улиц, затекая в арки и подворотни. На пути этого весеннего разлива повстречались и конвоиры, спелёнатые честным булатом.
Вы когда‑нибудь пробовали остановить снежную лавину? А табун лошадей, которые понесли? Ни горе — стражник, ни мишка не жаждали обзаводиться оным опытом, но судьба и на этот счет их мнения не спросила.
Народ, обозленный, расстроенный в лучших чувствах не стал разбирать — жертвы перед ними чародейских чар или сами чернокнижники. Какой‑то малый, посчитавший себя сильным, смелым, ловким и неотразимым, — причиной столь высокой самооценки была любовно прижимаемая к груди бутыль первача — а самое главное проницательным, взгромоздился на старую бочку, доживавшую свой век в роли цветочной кадки, и, ткнув пальцем в Топтыгина, заорал:
— Вот она, колдовка! Решила честных людей обмануть, медведем обернумшись! А мы не дураки, чтобы глотать черепки, знатути, на что мракобесье отродье способно!
После обличительной речи прокламатор не удержал равновесия и сверзься с постамента. При этом пропахал носом мерзлую землю в кадке и выкорчевал чахлый куст можжевельника. Несчастная растительность, по мнению хозяина лавки, её посадившего, должна была привлечь своим видом клиентов, хотя на практике отпугивала — уж слишком облезлая была.
Озвученную пьяную мысль одного дурака с энтузиазмом подхватили относительно умные трезвые головы. Мишка был обвинен в колдовстве, конвоиры — в пособничестве к оному, и подхваченных людским потоком стражников и потапыча понесло к площади.
Хопкинс, прибывший на место казни и ожидавший увидеть уже привязанных и готовых к сожжению обвиненных, был озадачен. Оцепление вокруг кострища было прорвано, стражники сжались в пугливую, аки трепетная лань, кучку, народ споро привязывал мишку и начальника конвоя к столбам.
На вопрос инквизитора: 'Что здесь происходит?' — начальник оцепления, призванного оградить кострище от любопытной толпы, ответил не с первого раза: не привыкшего к заиканию человеку тяжело освоиться с новыми особенностями артикуляции.
Пока Миртор раздавал указания и оплеухи (вторые были более эффективны, чем первые, но они всегда могли указать нужный вектор действия), вызывали отряд подкрепления, унимали толпу и выясняли причину случившегося… дрессированный потапыч разгрыз‑таки веревку и утек. Как это ему удалось — осталось загадкой. В первую очередь для так и оставшегося стоять привязанным к столбу усатого начальника конвоя. Его, кстати, удалось отвязать не с первого раза — народ в гневе делает все от души и на совесть: хоть защищает родные стены от неприятеля, хоть вяжет узлы на 'ведьмовцах'. Мишка же припустил по темным проулкам к нижнему городу, а там и к городским окраинам, по одному ему понятным признакам найдя родной табор. В нем он был обласкан Земаром, накормлен медом и вычесан. Его недовольное ворчание было выслушано хозяином с должным внимание и пониманием.
Глава 13
Анте на победу
Перед тем, как карты будут сданы, необходимо определить сумму, которую ты, как игрок, готов поставить. Анте (ибо именно так называется первичная ставка) не должна быть слишком большой, ибо в большинстве случаев ее нужно будет как минимум удвоить.
Из пояснений старика Хайроллера при игре в карты
Копыта рассекали корку льда, заботливо укрывшую гладь дорожных луж. Четыре всадника скакали молча, подгоняемые свистом ветра, который решил все ж таки затянуть зимнюю сагу. Мелкая поземка кружила в воздухе, пряча в дымке закатное небо. Лихославский тракт, на который друзья вышли, дав крюк вокруг Армикопольских стен, вел дальше, к границе, отмерял лины за спиной, уводя прочь от столицы.
Первым нарушил молчание Илас:
— Пора остановиться на ночлег.
Эрден молчаливо кивнул, соглашаясь. От Вассы с Лешем возражений не последовало. Но прошло не меньше полутора свечей, прежде чем было выбрано место, устроившее обоих мужчин (лицедейка и малец благоразумно не вмешивались в дело, о коем хоть и имели познания, но не столь обширные, как у этих двоих). Не полянка. Скорее прогалина в густом пихтарнике недалеко от дороги, скрытая пологом пушистых вечнозелёных ветвей. Разведи здесь костерок — с дороги не увидят, а дым по такой погоде, когда по небу плывут беременные и разродившиеся тучи вперемешку, теряется во мгле. Да и разлапистая пихта, раскинувшая ветви шатром — надежное убежище от непогоды.
Эрден отвел коней к соседнему дереву и стреножил, расседлав и заботливо укрыв спины дерюгами: от снега и кусачего ветра. Илас ловко затеплил костерок. Леш, загодя отправленный за хворостом, принес целую охапку, которой хватило не только на розжиг, но и на прокорм жадного пламени. Вассе же мужчины, хитро переглядываясь, торжественно вручили котелок.
Причину их настроя девушка поняла не сразу, а только дав знатный круг около стоянки. Ни родника, ни ручейка, да даже захудалой калаужины, окромя грязевых луж тракта поблизости не было. Снег, поваливший уже не крупой, а хлопьями, напоминавшими ошметки простокваши, навел лицедейку на мысль.
Когда Васса вернулась к костру с котелком, полным снега (его она стряхнула с пышных ветвей ели и пихты), мужчины были слегка разочарованы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
