они не знают ни слова по-английски?!
— Э! Стоит лишь выучить их язык.
— Благодарю покорно, — я не берусь за это.
— А я возьмусь, — решительно проговорил профессор. — Вы ведь знаете, что мы, русские, — первые лингвисты в свете.
— Ну, вам придется потратить порядочно времени.
— Уверяю вас, что не более, как через два дня, я буду уже разговаривать с селенитами.
Ответ Михаила Васильевича глубоко озадачил почтенного гражданина Соединенных Штатов.
— Два дня?! — повторил он. — Это удивительно!
Сломка насмешливо подмигнул своему приятелю и шепнул ему на ухо:
— Бедный янки! Он и не предполагает, что на Луне год состоит лишь из двенадцати дней, а каждый день равен 29 земным суткам и ещё 12 часам и 44 минутам…
ГЛАВА XXXIV
Урок селенитского языка. — Что старше, Земля или Луна? — Фонограф. — Успешное обучение. — Карта Луны. — Лунные города. — Аудиенция у Роум- Серхоума. — План Михаила Васильевича. — Задуманная экспедиция. — Что стало с Теодором Шарпом.
На другой день пребывания наших героев на Луне, — теперь они могли определять день и ночь только при помощи хронометра, — Михаил Васильевич и его спутники увидели, что в залу, предназначенную для их пребывания, входит Телинга.
После взаимного обмена жестами, выражавшими приветствие, селенит высунул язык и положил на него свой палец, потом указал на уши путешественников.
— Должно быть, он спрашивает нас, господа, начинать ли уроки, — догадался Сломка.
После утвердительного ответа своих друзей, инженер обратился к Телинге и знаками дал понять, что они в его распоряжении. Селенит молча поклонился и вышел.
— Ну, что же он нас бросил?! — удивлённо воскликнул Гонтран.
— Вероятно, он отправился за учебными пособиями, грамматикой и словарями, — заметил Сломка.
— Так ты думаешь, что на Луне есть свои Ломонды и Литтре?
— Я уверен, — вмешался в разговор приятелей профессор, — что у селенитов общий уровень развития стоит выше, чем у нас.
— У этих-то дикарей?! — презрительным тоном сказал Фаренгейт.
— Эти дикари, как вы их называете, — холодно отвечал Михаил Васильевич, — живут в мире более старом, чем наша Земля.
Американец с раздражением топнул, ногой, которая увязла в землю на целый фут. Это обстоятельство еще более увеличило гнев янки, разразившегося десятком проклятий.
— Что с вами, сэр Джонатан? — с удивлением спросил Соломка.
— Да как же? Вот г-н Осипов говорит, что Луна старше Земли…
— Сказал и снова повторю.
— Но ведь Луна образовалась из Земли?
— Совершенно верно.
— Ведь она есть просто часть земного глобуса.
— …Часть, оторванная от экватора действием центробежной силы, — добавил Сломка.
— Вы вполне правы, достопочтенный сэр, — но что же из этого?
— Как что? Но если Луна есть часть Земли, то она не может быть старше того мира, из которого образовалась!
Услышав замечание американца, Гонтран в знак полного согласия кивнул головою.
— А ведь он прав, — обратился молодой человек к своему другу.
— Замолчи, глупый! — остановил его Сломка, — Фаренгейт говорит вздор, а ты ему поддакиваешь.
Гонтран хотел уже заспорить, когда Михаил Васильевич проговорил в ответ на замечание американца:
— Вы не подумали, мистер Джонатан, что диаметр Луны равняется всего одной четверти земного.
— Ну-с? Что же отсюда выходит?
— Что выходит? А выходит, что Луна в сорок девять раз меньше Земли.
Фаренгейт покраснел от гнева.
— Бесполезно говорить мне, — обиженно отвечал он, — что величина всякого шара зависит от его диаметра: я не ребёнок… Но все-таки я не вижу, какое отношение имеют объемы Земли и Луны к их возрасту.
Старый ученый с нетерпением пожал плечами.
— О эти неучи! — пробормотал он, затем прибавил: — Отношение очень простое: раз Луна меньше Земли, то она быстрее последней охладилась, быстрее покрылась твёрдой корой, быстрее увидела на своей поверхности жизнь. Самый прогресс жизни на ней совершался скорее, и в то время как на нашей планете жили одни чудовищные амфибии, на Луне уже обитал человек.
Уничтоженный янки в замешательстве потупил голову. В этот момент в дверях залы показался Телинга, тащивший на плече какой-то ящик. Поставив последний на пол, селенит жестом пригласил путешественников стать поближе. Урок начался.
Прежде всего учитель указал на уши своих слушателей, другою рукой показав на таинственный ящик. Потом он указал на глаза слушателей и на стену залы.
— Понимаешь ли ты, что он хочет сообщить нам? — с недоумением обратился Гонтран к своему другу.
— А вот, если бы ты не занимался разглядыванием лица m-lle Елены и больше обращал внимания…
— Ну, начал! — с улыбкой прервал инженера граф. — Ответь лучше прямо на мой вопрос.
— Конечно, наш учитель просит нас прислушаться к этому ящику и глядеть на эту стену.
Между тем селенит разместил в ящике металлические цилиндры, испещренные какими-то знаками, потом поставил у стены деревянную рамку, покрытую белой материей и соединённую с ящиком металлическими нитями.
Установив всё это, Телинга щёлкнул языком, чтобы привлечь внимание своей аудитории, и повернул ручку ящика. Тотчас же из глубины последнего послышался чистый, раздельный голос, совершенно похожий на человеческую речь, за исключением лишь некоторой его монотонности. Одновременно на белой поверхности экрана появились какие-то знаки, вроде китайских теней.
— Что это такое? — спросила удивлённая Елена.
Услышав голос молодой девушки, селенит тронул ручку, и ящик замолчал, а знаки исчезли с экрана.
— Странно! — проговорил Сломка. — Если не ошибаюсь, появляющиеся знаки должны представлять слоги или слова, произносимые ящиком, причем ученик сразу учится и как выговаривать слово, и как писать его.
В ответ на замечание друга граф покачал головой.
— Всё это очень мило, — сказал он, — но если бы я просидел целый месяц перед этой шарманкой, я едва ли подвинулся бы далеко в изучении языка селенитов. Я слышу слова, знаю, как они пишутся, но кто объяснит мне их значение? Положим, я заучу, как попугай, тысячу слов, — ну, а потом?
Никто из присутствующих не отвечал: каждый ломал себе голову над разрешением трудной задачи.
Селенит, заметив, что его ученики замолкли, продолжал урок и снова повернул ручку. Ящик произнёс какое-то слово, а на экране появились обозначавшие его буквы. Вместе с тем Телинга, достал из ящика какой-то предмет и показал его присутствующим.
— Кубок! — сказал Фаренгейт.
— Да, кубок, — подтвердили остальные, рассматривал показанный предмет.
Селенит гортанным голосом повторил слово, произнесенное ящиком, и поочередно указал на этот последний, на экран и на предмет, который держал в руке.
Елена с восторгом захлопала руками.
— Я поняла! Я поняла!
— Ну, что же ты поняла? — с улыбкой спросил ее отец.
— Ящик произносит слово, знаки на экране изображают его, а селенит показывает тот предмет, который это слово обозначает.
И Елена с буквальной точностью повторила звуки, раздавшиеся из ящика.
Услышав их, селенит с довольным видом
