Ким иронически заметил:
– В город? Все, кто там живет, отличаются отменным здоровьем. Настолько крепким, что даже выходят на спортивную охоту за нами.
– Учитывая, что город заражен полностью, иммунитет этих людей является проблемой, относящейся к санитарии, - ответил Кальхаун. - Но, кроме того, как представляется, начальный толчок эпидемии был дан именно оттуда. Я уверен, что вызвавший ее человек одновременно возглавляет и техническую по своему характеру операцию по уничтожению оставшихся в живых местных жителей. Я предполагаю также, что он находится на борту корабля, на котором прибыли сюда эти головорезы-захватчики. Готов даже поспорить, что на корабле размещена отличная лаборатория.
Ким пристально глядел на него в бессильной ярости против оккупантов. Он сжимал и разжимал кулаки.
– И я бы еще добавил, что абсолютно бесполезно бороться с эпидемией до того, как мы займемся этим человеком и его лабораторией, - сказал Кальхаун. - Вполне вероятно, что вы выздоровеете. Думаю, что, уже проснувшись, вы будете чувствовать себя лучше. А может быть, совсем хорошо. Но если эта эпидемия носит искусственный характер, если она была задумана и осуществлена ради того, чтобы построенная здесь начальная база оказалась бесполезной для жителей Деттры и, наоборот, подходящей для людей, претендующих на то, чтобы завладеть ею…
– Что же тогда?
– Может быть, именно для этой цели и была разработана наиболее эффективная форма эпидемии. Но нет никакой уверенности, что дело ограничивается только ею. Они должны были разработать десятки вариантов, смертоносных возбудителей для того, чтобы убедиться, что получили наиболее эффективный из всех. Они должны были также провести эксперименты в поисках различных форм прикрытия для этих возбудителей на тот случай, если кто-то разгадает их стратегию синергетики, как это случилось со мной, и сумеет как-то нейтрализовать первую примененную ими форму эпидемии. Поэтому необходимо исходить из возможности наличия и развертывания агрессором последующих эпидемий. Теперь ясно, в чем дело?
Ким, не говоря ни слова, кивнул.
– Подобная ситуация, несомненно, опасна для общественного здоровья, - продолжал Кальхаун. - Как представитель Медслужбы я обязан ею заняться. Это важнее, чем ваша жизнь, моя или Мургатройда. Поэтому я должен попасть в город и сделать все необходимое в таких случаях. Но пока будет лучше, если вы поспите. Дадим возможность поработать антителам, выработанным тормалем.
Ким собрался было уходить, но остановился и задал вопрос:
– Вы тоже подвергались опасности заражения. Позаботились ли вы о том, чтобы вакцинировать и себя?
– Сделайте мне инъекцию четверти кубика, - согласился Кальхаун. - Этого должно хватить.
Он подал Киму шприц и отметил непринужденность, с которой тот обращался с инструментом. После этого Кальхаун помог оставшимся в живых членам группы - а их было теперь всего шестеро - добраться до подстилок из листьев в шалашах. Они говорили мало, даже меньше, чем позволяла им болезнь. Но зато были очень вежливы. Старик и сопровождавшая его супруга даже вернулись на поляну и, превозмогая страшную апатию, пожелали Кальхауну спокойной ночи. Они проявили тем самым воспитанность, свойственную горожанам, приверженным традициям.
Кальхаун настроился на то, что ему придется провести всю эту ночь в качестве часового. Мургатройд примостился рядом с ним. Все стихло.
Тишина, однако, не была абсолютной. Ночь на Мэрис III заполнили тихие, а порой и весьма резкие звуки. Со всех сторон, в том числе и сверху, что-то повизгивало, откуда-то доносились трели. Со стороны холмов слышалось подобие хрюканья, а внизу, судя по шуму, кто-то медленно перемещался с места на место. По характеру движения Кальхаун определил, что то была стая мелких животных, издававших при передвижении своеобразное ворчание.
Кальхаун обдумывал некоторые, не очень его вдохновлявшие гипотезы. У человека, которого он убил, оказались в кармане ключи от машины. Может быть, он приехал не один. И метод охоты на беглецов, оказавшийся для него неудачным, был наверняка хорошо отработан. Так что коллега захватчика вполне мог прийти навестить своего друга, поэтому необходимо быть все время настороже.
Тем временем следовало разобраться и с эпидемией. Самой вероятной оставалась идея синергетики. А что, если токсины - ядовитые производные от метаболизма двух различных типов бактерий - так комбинировались друг с другом, что от этого уменьшалась способность крови поглощать кислород, выделяя углекислый газ? В этом случае было бы крайне трудно выявить такую пару, учитывая симптоматику болезни. Но одна чистая культура ни в одном организме не могла бы вызвать эпидемию. Все они, взятые по отдельности, были бы безвредными, и лишь их комбинация могла бы оказаться опасной. А если бы такое произошло и кровь утратила свою способность переносить в организме кислород, то первым симптомом этого было бы нарастание лености ума. Чтобы выполнять надлежащим образом свои функции, мозг человека должен омываться кровью с высоким содержанием кислорода. Если его медленно и постепенно лишать кислорода, то появится симптоматика описанной беглецами болезни. В этом случае страдали бы и другие органы, но медленнее и не столь заметно. Кончилось бы все это тем, что человек попросту стал бы забывать даже принимать пищу. Кровь в его желудке еще способствовала бы процессу пищеварения и усвоения жиров, хотя и медленнее, чем обычно, но в мозгу все сильнее нарастали бы смятение и путаница. Человеку все стало бы казаться нечетким и расплывчатым, как в тумане. Он впал бы сначала в полубессознательное состояние, а затем и в кому, когда сознание полностью отключается и тело функционирует как ничего не производящая машина и только до исчерпания энергии. После чего человек умер бы.
Кальхаун попытался представить себе возможную синергетическую комбинацию, способную привести к тому, что кровь человека перестала бы выполнять свою функцию. Возможно, для этого потребовались бы лишь минимальные количества двойного яда, и она имела бы антивитаминное, антиферментное или какое-то другое действие…
Как бы то ни было, но оккупанты в городе были невосприимчивы к болезни. Очень даже возможно благодаря таким же антителам, которые выработал организм Мургатройда. Кто-то и где-то самым чудовищным образом использовал достижения медицинской науки для совершения ужаснейшего преступления. Но медицина, несмотря ни на что, остается наукой. Она познает законы Природы, а эти законы носят постоянный характер и работают в единстве друг с другом ради цели, которая и составляет смысл бытия Вселенной.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
