Кальхаун уловил какое-то движение на поляне. Он схватился за бластер, но тут же увидел того, кто двигался. Это был Ким Волпоул. Донельзя усталый, он, делая невероятные усилия, полз к тому месту, где находилась Хелен Джонс. Кальхаун услышал, как он, задыхаясь, спросил ее:
– Как ты себя чувствуешь?
– Ничего, Ким, - ласково откликнулась девушка. - Я что-то не могу заснуть. Все спрашиваю себя, можем ли мы на что-то надеяться.
Ким промолчал.
– Если мы останемся в живых!… - с жаром воскликнула девушка, но так и не закончила фразу.
Кальхауну захотелось заткнуть уши, так как это был абсолютно личный разговор. Но необходимо было оставаться начеку. Поэтому он кашлянул, давая понять, что все слышит.
Ким позвал его:
– Кальхаун?
– Да, это я, - ответил врач. - Если вам хочется поговорить, прошу вас, перейдите на шепот. Мне необходимо быть все время настороже, поскольку у убитого мною человека мог быть приятель, способный неожиданно появиться здесь и начать поиски напарника. Но у меня вопрос к вам. Если это искусственная эпидемия, то она должна была как-то начаться. Не опускался ли на планету какой-нибудь корабль дней за пятнадцать или за месяц до того, как заболели люди? Он мог прилететь откуда угодно.
– Нет, никакого корабля не было, - ответил Ким. - Я в этом уверен.
Кальхаун нахмурился. Нить его рассуждений казалась ему безукоризненной. Эпидемию кто-то занес сюда из другого места!
– Не может быть! - настаивал он. - Вспомните какой-нибудь корабль! Неважно откуда!
– Нет, никто не прилетал, - повторил Ким. - Мы уже три месяца не поддерживали ни с кем связи, когда разразилась эта эпидемия. А до этого сюда прибывали только корабли с Деттры, привозя людей, необходимое оборудование и тому подобное.
Кальхаун помрачнел. Нет, это невозможно. Вдруг раздался еле слышный голос Хелен. Ким о чем-то пошептался с ней, а затем сказал:
– Хелен напомнила мне, что однажды мы действительно слышали весьма странный грохот. Это случилось ночью, незадолго до начала эпидемии. Она не уверена, что это имеет какое-либо значение, но событие произошло в середине ночи, когда сияли звезды. Внезапно по небу через весь город прокатился гром. Это было за одну-две недели до начала эпидемии. Тогда грохот разбудил всех жителей города. Он стих за горизонтом, а метеослужба так и не нашла никакого объяснения этому явлению.
Кальхаун задумался. Мургатройд продолжал подремывать рядом. Вдруг врач щелкнул пальцами и громко воскликнул:
– Но это как раз то, что я искал! Именно таким и был их план! Я еще не знаю всех ответов, но мне не терпится задать кое-какие очень интересные вопросы. И кажется, что знай, где это надо сделать.
Он склонился над спящим Мургатройдом. Оттуда, где находились Ким Волпоул и девушка, доносился еле слышный шепот. Они говорили о вспыхнувшей надежде на выздоровление.
Кальхаун стал анализировать проблему так, как она теперь ему представлялась. Оставалось мало, даже крайне мало выживших из числа тех, кому по праву принадлежал этот город. Имелась также группа убийц - настоящих головорезов! - которые прибыли на планету, чтобы гарантировать уничтожение всех колонистов до последнего. Не было сомнений в том, что в состав экспедиции агрессоров входит микробиолог с громадным опытом и, возможно, даже блестящий ученый. Его присутствие необходимо, чтобы обеспечить успешное развитие эпидемии и проследить за абсолютной надежностью иммунитета у захватчиков для того, чтобы позднее эту планету могли освоить поселенцы из его мира. Нельзя было допустить каких-либо сбоев в обеспечении безопасности от эпидемии тех, кто был не с Деттры и кто намеревался поселиться здесь после уничтожения жителей. Требовалось абсолютно компетентное наблюдение за этим невообразимым и чудовищным похищением целого мира.
“Эпидемию, видимо, возбудила пара вирусов, - размышлял Кальхаун. - Скорее всего, их забросили сюда и распылили с помощью корабля, имевшего крылья и реактивные двигатели. Крылья были абсолютно необходимы, так как в его задачу входило не садиться на планету, а лишь пролететь из конца в конец над городом. Он, должно быть, разбросал капсулы культуры двойного вируса в замороженном виде, которые, спускаясь, растаяли и рассеялись, полностью накрыв город невидимой инфицирующей сетью. Затем корабль-самолет, вероятно, исчез за горизонтом и взлетел в космос на реактивной тяге. Крылья за пределами атмосферы ему не мешали, и он, скорее всего, вполне спокойно ушел затем в гиперпространство и вернулся на родную планету, ожидая результатов…”
Кальхаун почувствовал холодную ярость, намного более сильную, чем просто проявление человеческого гнева в любой форме. Действуя таким образом, определенная группа абсолютно аморальных людей могла бы превратиться в паразитов на других мирах. Они и в самом деле могли спокойно и безнаказанно захватить любую планету, уничтожив предварительно эпидемией ее жителей. Никто и не подумал бы эффективно протестовать, поскольку выкраденная таким образом планета была бы пригодна только для жизни агрессора. В этом контексте операция на Мэрис III могла быть всего лишь подготовительным этапом для реализации более широких планов. Планета-убийца могла бы распространить свою зловещую культуру по всей Галактике.
Но следовало учесть и еще два момента. Во-первых, в кого выродились бы сами захватчики и их цивилизация, пользуясь такими методами. Ясно, что ничего путного из них не вышло бы. В сущности, их участь была бы даже еще хуже судьбы тех народов, которые они уничтожали. Ну а во-вторых?
– Они могут успешно провести полевые испытания своей системы, - произнес сам для себя ледяным тоном Кальхаун, - но создадут при этом Межзвездной медслужбе лишь столь незначительную неприятность, как уничтожение одного из ее представителей - меня - и небольшого медкорабля. И не более того! Но они никогда не смогут широко применить свою систему, не уничтожив сначала саму Медслужбу. А уж это мне совсем не нравится!
Глава пятая
Физика в значительной мере сводится только к осмыслению уже давно наблюдаемых фактов. Давняя традиция наблюдения характерна и в отношении поведения человека, но история его осмысления началась совсем недавно. Например, взаимоотношения людей между собой подвластны законам других экологических систем. Однако человек чрезмерно полагает, что экологическую систему составляют только вещи и что система их функционирует через действия этих вещей. Однако невозможно, чтобы какая-либо часть экологической системы воздействовала на другие свои части без того, чтобы те в свою очередь не оказывали на нее влияние. Из этого делается исключительно нелепый, но удивительно типичный вывод о том, что индивид считает человеческое общение пассивным и неспособным на ответную реакцию. В заключение можно сказать, что индивид может делать все, что ему заблагорассудится, но что неизбежно в ответ последует реакция столь же энергичная, как и само действие, и так же предельно направленная кроме того, вероятность.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
