стеллаж для документов, тянущийся чуть ли не до самого потолка и дальновидно снабжённый лестницей. Сам старший врач сидел за массивным столом, расположенным у окна, освещённый разноцветными отблесками, пробивающимися сквозь витраж. При виде почтенных гостей он вскочил с места и поклонился. Несколько минут ушло на традиционные расшаркивания перед членами совета и самой Сиятельной, пока им наконец не удалось присесть. Нельзя было не приметить и загадочную троицу, всё это время нервно мнущуюся у задней двери. Изысканно одетый светловолосый бореец в шёлковом тюрбане, нескладный мальчишка огромного роста с лицом, выражающим не что иное, как слабоумие и отвагу (первое явно одерживало верх над вторым), и невысокая девушка с чёрными глазами. Аврора догадалась, что это, вероятно, и есть та, о которой говорилось в докладе, а также её покровитель. Но кто третий?
– Позвольте вам представить Абео Альбуса, аптекаря и доброго друга Тэо Рэсиса, талантливейшего из наших врачей, к сожалению, отошедшего в Долину Тени некоторое время назад.
Бореец смущённо улыбнулся и поприветствовал членов совета по всем правилам этикета. Он держался уверенно, был идеально воспитан, и каждая волосинка в его причёске, каждая пуговица на его одежде будто находились строго на своём месте.
– Также хочу познакомить вас с Виатором Рэсисом, сыном эйра Тэо.
– Здрасьте! – Мальчишка простодушно улыбнулся и помахал. Члены совета неловко переглянулись, в то время как старший искатель едко усмехнулся от этого зрелища.
– Ну и, наконец, – Соль Аурели. Виновница торжества, обладательница чудесного дара и девушка, победившая эгерум.
– Так это правда? – сдержанно спросила императрица, глядя на неспящую сквозь полупрозрачную белую ткань, что была закреплена на головном уборе каждого из присутствующих. Такая же маска была и у старшего врача, а также у любого, кто работал с эгерами, чтобы избежать прямого зрительного контакта. Однако некоторые врачи пренебрегали этими правилами безопасности. Таким был, например, Тэо Рэсис, не веривший в теории о роковом взгляде неспящих. Унаследовал это отношение и Абео, а Тори скорее просто не задумывался о подобных вещах. Вероятно, маскарад окружающих казался ему очередным веянием столичной моды, и он снисходительно промолчал, удивляясь своим безупречным манерам.
– Да, правда, – ответила Соль. Она держалась уверенно, но даже не пыталась показаться вежливой.
– И как же такое могло случиться? Не хотите ли вы сказать, что нарушали закон об эгерах и всё это время подвергали риску жизни невинных людей, находясь среди них?
– Разве это важно? – парировала неспящая. – Вам правда интересно это, а не то, как я научилась жить с болезнью?
Аврора хмыкнула, удивляясь подобной дерзости. Сиятельная любила острых на язык, но далеко не многие решались показаться таковыми перед лицом императрицы. И ещё меньше было тех, кто не нес за это никакого наказания.
– Допустим, это сойдёт вам с рук, если речь действительно идёт о чудесном исцелении. Но как вы готовы доказать нам свои слова?
– Эйра Энний, – вмешался Абео, указав на старшего врача, – уже изучил мои записи, сделанные со слов эйри Соль. Мы также провели несколько исследований…
– Это действительно так, – кивнул врач. – Эйри Соль неоднократно засыпала и просыпалась под моим наблюдением в течение недели. Конечно, мне потребуется больше времени и опытов, чтобы знать наверняка, но девушка не проявляет никаких признаков эгерума, исключая цвет глаз. Склонность к летаргии и сопутствующему истощению у неё отсутствует. Также была проведена демонстрация её… кхм… способностей. Эйри Соль утверждает, что не только взяла под контроль свой сонный цикл, но научилась черпать из него сверхъестественные познания, позволяющие ей влиять на время и пространство.
– Я зову это солнечным эхом, – добавила Соль.
Члены совета выглядели напряжёнными. Они перешёптывались, пока эйра Вис делал заметки в своём журнале.
– Значит, вот так просто взяла и усилием воли победила болезнь? – не без иронии поинтересовался Верро Милия, крутя в руках трость.
– А что, звучит так уж невероятно? – нахмурилась Соль.
– Весьма, – пожал плечами искатель. – Болезнь на то и болезнь, чтобы находиться вне человеческой власти.
– Только если это не болезнь души.
– Вы так уверены, что дело только лишь в душе? Не очень-то вы похожи на врача, милая эйри.
– А вы не похожи на того, кто сам пережил эгерум. Я знаю, что я чувствую и о чём говорю.
Губы старшего искателя, обрамлённые седой щетиной, растянулись в улыбке. Девчонка ему определённо нравилась: дикая и невыносимая, будто выросшая среди лесных зверей. Хоть какая-то забава на фоне напыщенных столичных лиц и нарядных одежд.
– Я хотела бы увидеть всё своими глазами, – произнесла императрица. – Покажите мне, о каких способностях вы говорите. И если это действительно не ложь, мы сможем продолжить нашу беседу.
– Без проблем, – сморщила нос Соль и огляделась.
– В прошлый раз эйри Соль избрала для демонстрации вазу, я могу послать за одной… – начал было врач, но неспящая его перебила:
– Не нужно.
Она вышла на середину комнаты и повернулась к окну. Цветные зайчики, отражающиеся от витража, плясали на её загорелом лице. Соль смотрела твёрдо и дышала ровно. Она полезла в карман, отчего Совы, стоящие позади членов совета, невольно потянулись к оружию, готовые ко всему. Однако неспящая извлекла из широких шаровар лишь небольшой гладкий камушек. Повернувшись к рослому парнишке, она бросила ему находку и улыбнулась:
– Эйра Тори, подсобишь?
Ловким движением юноша поймал камень и покрутил его между пальцами. Он отследил направление взгляда Соль и оценивающе присмотрелся к окну, тянущемуся практически во всю стену. Узор витража изображал Хрона, мальчика с завязанными глазами, в окружении аметистовых паучков. Такое буйство красок редко можно было встретить на изображениях младшего Звёзднорождённого: помимо привычного фиолетового здесь встречался и изумрудный цвет, и голубой, и золото, и даже красные акценты в виде лепестков, кружащих вокруг юного бога. Хрон считался покровителем рассвета во всех его проявлениях. Всё сущее было сотворено им из цветных камешков, перьев, глины и палочек. Только ребёнок способен увидеть порядок в абсолютном хаосе мироздания и создать из него нечто настолько прекрасное. Хрона часто изображали в госпиталях наряду с Юной: если богиня провожала уходящих в последний путь, то младший Звёзднорождённый встречал тех, кто только-только появился на свет, и следил, чтобы нити их жизней вплелись в паутину бытия и не оборвались раньше времени.
Все присутствующие замерли, когда Тори как следует замахнулся и отправил камешек в полёт. В мгновение ока тот влетел точно в грудь стеклянного бога, заставив витраж с оглушительным звоном рассыпаться на мелкие кусочки. Было в этом разрушении и хаосе какое-то особое великолепие: осколки стекла падали сверху, словно осенние листья с небес. Кто-то успел закрыть голову руками, а кто-то так
