одно и то же время и школой, и пріемной, и кухней. Тутъ стояли: двѣ скамьи, облитыя чернилами и сплошь изрѣзанныя перочинными ножами; сосновый столикъ съ наклонной доской, должно быть, для учителя; на полкѣ лежали двѣ-три книги съ загнутыми страницами, а рядомъ съ ними гвозди, мячи, бумажные змѣи, удочки, камешки, на половину откусанныя яблоки и т. п. предметы, отобранные у ребятишекъ во время классныхъ занятій. На самомъ видномъ мѣстѣ, на отдѣльныхъ гвоздикахъ, висѣли орудія наказанія: линейка и палка, наводившія ужасъ на школьниковъ, а по-сосѣдству съ ними на маленькой полочкѣ красовалась дурацкая шапка, выкроенная изъ старой газеты и облѣпленная большими яркими облатками. Но главное украшеніе школы составляли расклеенные по всѣмъ ея стѣнамъ каллиграфическія упражненія, надъ которыми, повидимому, трудилась одна и та же рука. На иныхъ мѣстахъ были выписаны красивымъ почеркомъ нравоучительныя фразы, на другихъ — суммы сложенія и умноженія. Эти расклеенныя бумажки служили двоякой цѣли: съ одной стороны — онѣ возбуждали соревнованіе въ ученикахъ, съ другой свидѣтельствовали о прекрасномъ состояніи школы.
— Не правда ли, чудесный почеркъ, обратился школьный учитель къ Нелли, съ любопытствомъ разглядывавшей прописи. ф
— Превосходный, скромно отвѣчала дѣвочка. — Это вы, сударь, писали?
— Я! удивился учитель, надѣвая очки. — Куда мнѣ теперь такъ написать! Нѣтъ, все, что вы видите, написано крошечной, но очень искусной ручкой.
Замѣтивъ на одномъ мѣстѣ черненькое пятнышко, учитель вынулъ изъ кармана перочинный ножичекъ, подошелъ къ стѣнѣ, тщательно выскоблилъ его, потомъ отошелъ шага два назадъ, чтобы издали полюбоваться прописями, точно это была какая нибудь замѣчательная картина. Онъ гордился, онъ восхищался успѣхами своего любимаго ученика, но вмѣстѣ съ тѣмъ въ его словахъ и голосѣ звучала такая грустная нотка, что у дѣвочки невольно сердце сжалось, хотя она и не знала причины его грусти.
— Да, у него крошечная ручка, это вѣрно; а между тѣмъ онъ далеко опередилъ своихъ товарищей какъ въ ученіи, такъ и въ играхъ, говорилъ учитель. — И за что онъ полюбилъ меня, ума не приложу! Что онъ мнѣ милъ, въ этомъ нѣтъ ничего удивительнаго, но почему онъ такъ привязался ко мнѣ?
Туть учитель запнулся отъ волненія, снялъ очки и вытеръ потускнѣвшія стекла.
— Развѣ съ нимъ случилось что нибудь особенное? съ безпокойствомъ спросила Нелли.
— Нѣтъ, ничего особеннаго; я только думалъ, что увижу его сегодня на лугу. Онъ такой живой, быстрый, обыкновенно раньше всѣхъ прибѣгаетъ, а сегодня его нѣтъ. Завтра онъ, навѣрно, придетъ.
— А развѣ онъ былъ боленъ? спросила дѣвочка, отзывчивая на чужое горе.
— Да, немножко. Говорятъ, вчера и третьяго дня бѣдняжка бредилъ. Ну, да это ужъ такая болѣзнь. Я не вижу въ этомъ дурного признака, нѣтъ, нѣтъ… Боже упаси.
Дѣвочка молчала. Учитель подошелъ къ двери и заглянулъ въ садикъ. Все было тихо. Ночь надвигалась.
— Я увѣренъ, что онъ пришелъ бы ко мнѣ, если бы только было кому его проводить, продолжалъ учитель, печально возвращаясь къ своему мѣсту.
— Онъ каждый вечеръ приходилъ ко мнѣ прощаться передъ сномъ. Но, можетъ быть, ему теперь лучше, и его нарочно не выпускаютъ изъ комнаты: ночь сырая, туманная. И, въ самомъ дѣлѣ, пусть лучше посидитъ дома.
Онъ зажегъ свѣчу, заперъ на крючокъ оконную ставню и притворилъ дверь. Но, посидѣвъ съ минуту, схватилъ шляпу и вышелъ изъ комнаты. Ему хотѣлось самому взглянутъ на больного. Уходя, онъ попросилъ дѣвочку подождать его.
Съ полчаса и даже больше просидѣла Нелли, ожидая его возвращенія. Ей было какъ-то не по себѣ одной, въ этой незнакомой комнатѣ. Дѣдушку она раньше уговорила лечь въ постель. Кругомъ тишина: слышно только тиканье часовъ, да листья въ садикѣ слегка шелестятъ отъ вѣтра. Но вотъ вернулся учитель и, не говоря ни слова, усѣлся въ уголокъ около камина. Долго сидѣлъ онъ молча, наконецъ, повернулся къ дѣвочкѣ и попросилъ ее помолиться въ этотъ вечеръ о больномъ ребенкѣ.
— Вѣдь это мой любимый ученикъ, говорилъ бѣдняга учитель, поднося къ губамъ незажженную трубку и окидывая печальнымъ взоромъ расписанныя стѣны. — Какая крошечная ручка, а какъ хорошо все написано. Теперь она не въ состояніи поднять пера. Да, золотая ручка!
XXV
Нелли отлично выспалась въ маленькой комнаткѣ наверху, подъ самой крышей, которую много лѣтъ кряду занималъ пономарь: незадолго передъ тѣмъ онъ женился и обзавелся собственнымъ домикомъ. Когда она спустилась внизъ, учителя уже не было дома. Она воспользовалась его отсутствіемъ, прибрала комнату и привела все въ порядокъ, за что учитель очень ее благодарилъ. Если бы не Нелли, его комната не была бы прибрана въ этотъ день, такъ какъ старушка, хозяйничавшая у него въ домѣ, ухаживала за больнымъ ребенкомъ, о которомъ онъ наканунѣ говорилъ. Когда онъ возвратился, Нелли спросила его:
— Какъ здоровье больного? не лучше ли ему.
— Нѣтъ, нисколько не лучше, говорятъ даже, что хуже.
Учитель печально покачалъ головой.
— Мнѣ очень, очень жаль бѣднаго ребенка, съ искреннимъ участіемъ проговорила дѣвочка.
Ея слова тронули учителя и отчасти смутили его, возбудивъ въ немъ мрачныя мысли. Чтобы себя успокоить, онъ поспѣшилъ прибавить:
— Люди часто преувеличиваютъ опасность, и я надѣюсь, что ребенокъ вовсе не такъ плохъ, какъ говорятъ.
Нелли попросила у него позволенія приготовить завтракъ и принялась за стряпню. Дѣдушка къ тому времени также сошелъ внизъ, и они втроемъ сѣли за столъ. Хозяинъ замѣтилъ, что у старика очень утомленный видъ, и предложилъ своимъ гостямъ остаться у него еще на одну ночь и отдохнуть хорошенько, если только имъ нѣтъ необходимости спѣшитъ. Старикъ нерѣшительно взглянулъ на Нелли.
— Я былъ бы очень радъ провести денекъ въ обществѣ вашей милой внучки, а вы въ это время отдохнули бы, уговаривалъ онъ старика. — Останьтесь, окажите эту любезность одинокому человѣку. Если же вамъ надо, во что бы то ни стало, идти дальше, я провожу васъ немножко, пока классы еще не цачались, и отъ всей души пожелаю вамъ счастливаго пути.
— Что намъ дѣлать, милая Нелли, скажи, что намъ дѣлать? безпомощно повторялъ старикъ.
Нелли рада была хоть чѣмъ нибудь отблагодарить добраго хозяина за его радушный пріемъ: она убѣдила дѣдушку остаться и всѣми силами старалась замѣнить отсутствовавшую хозяйку. Исполнивъ все, что требовалось въ домѣ, она вынула изъ сумочки работу и присѣла у окна, — по всей его рѣшеткѣ вилась жимолость и наполняла комнату пріятнымъ ароматомъ. А дѣдушка въ это время сидѣлъ въ садикѣ и грѣлся на солнышкѣ, любуясь плывшими по нему облачками.
Когда учитель приготовилъ книги и тетради для воспитанниковъ и усѣлся за свой столъ, Нелли собралась было уйти наверхъ, — она боялась, что будетъ мѣшать своимъ присутствіемъ въ классѣ, но
