— Откуда вы узнали, что я хотел сказать? — изумился Дэвид.
— Читаю мысли, — хмыкнул Руперт. «И кое-какие журналы, чтобы быть в курсе наиболее вероятного хода твоих рассуждений», — мог бы он добавить, но промолчал. — Итак, Теодор, каким тогда образом отравили тапёра? Наверняка у вас есть предположение, не так ли?
— Конечно, — ответил тот невозмутимо. — Собственно, я так задержался потому, что проверял свою гипотезу. Так вот… Скорее всего, яд попал в организм жертвы через кожу. Первым делом я проверил, не пропитана ли им одежда — но нет, всё чисто. По счастью, гардероб у несчастного не так уж велик, — добавил он, — иначе я провозился бы до вечера.
— А постельное белье? — спросил Ян.
— Тоже чисто, — кивнул Немертвых. — Тем более, его достаточно часто меняют, а недомогал тапёр, по словам фельдшера, уже несколько дней.
— Тогда?..
— Оставалось только возможное соприкосновение с некой отравленной поверхностью, — продолжил доктор. — Причем кожа должна была быть открыта.
— И? — не выдержал Дэвид.
— Ну не носом же он с чем-то соприкасался! — фыркнула Каролина. — Это были руки, да, Теодор?
— Именно, — ответил тот. — Кончики пальцев, если быть точнее. Поверхность совсем небольшая, поэтому времени на то, чтобы яд смог проникнуть сквозь поры, потребовалось немало… и, главное, этот контакт должен был быть или постоянным или просто очень частым. Когда же в крови накопилось достаточное количество яда… — он развел руками. — Тапёр скончался. Яд действительно вызывает остановку сердца и еще некоторые побочные эффекты.
— И что же это может быть за поверхность, с которой тапёр постоянно контактировал? Причем кончиками пальцев? — удивленно спросил Дубовны.
— А я-то вас сегодня даже похвалил, — укоризненно произнес Бессмертных, глядя через плечо стажера.
Обернувшись, тот увидел… рояль. Тот самый рояль, из-за которого пострадал Сверло-Коптищев… а теперь вот погиб тапёр!
Должно быть, Каролине в голову пришли те же мысли, потому что она вполголоса произнесла:
— «Рояль-убийца»… По-моему, такое название будет пользоваться коммерческим успехом!
— А то! — подтвердил Ян.
— Я проверю, — сказал Немертвых, надел перчатки, спокойно подошел к роялю, поколдовал над клавишами и вернулся. Удивительно, но на его действия ровным счетом никто не обратил внимания.
— Итак?
— Костяные накладки на клавишах пропитаны ядом, — подтвердил доктор, снимая перчатки. — По моим расчетам, где-то с неделю назад, не более, иначе яд бы выдохся. Вообще-то, таперу полагалось скончаться пораньше, но он оказался слишком крепок…
— И еще, припомните, некоторые киносеансы отменяли по разным причинам, — напомнила Каролина.
— Верно, — кивнул Теодор. — Так что, Руперт, причину смерти можете считать установленной. Далее дело за вами.
— М-да, вот так дельце… — усмехнулся тот. — Выяснить, кто мог отравить простого тапёра столь замысловатым способом!
— А может, отравить хотели не его, а Сверло-Коптищева? — предположил стремившийся реабилитироваться в глазах начальства Дэвид. — Он-то фигура куда более значимая!
— Мысль хорошая, — одобрил Бессмертных, — вот только Теодор утверждает, что яд был нанесен на клавиши около недели назад, а к тому времени наш рояльных тел пытатель уже был прикован к койке. Не узнать об этом было невозможно.
Дубовны сник.
— Кроме тапера, играл еще кое-кто, — припомнила Каролина. — Но так… эпизодически.
— Им повезло, — согласился Теодор. — А в целом, согласитесь, дело выглядит совершенно бредово!
— А может быть, злоумышленник рассчитывал, что Сверло-Коптищев скоро поднимется на ноги, а тогда… — встрял Дэвид.
— Вам ясно сказано — яд выдыхается на воздухе, учитесь же слушать! — проворчал Бессмертных. — Ну что? Мы зашли в тупик?
— Погодите, погодите… — госпожа Кисленьких терла переносицу, явно силясь что-то припомнить. — А если предположить, что целью преступления было не убийство?
— А что тогда? — удивился Дубовны.
— Например, общественный резонанс, еще что-то в том же роде… Теодор, вы не припомните, где именно водится та рыба, из которой изготавливают яд?
— Если мне не изменяет память, в верховьях Желтой реки, — ответил он и уточнил: — Это в Слонопотамии. Совершенно дикая страна: саванна, саванна на многие мили вокруг, животных много…
— Вот оно! — подпрыгнула Каролина. Остальные уставились на нее с преогромным интересом. — Слонопотамия! Господа, вслушайтесь в это слово, страну не просто так назвали! Теодор, ведь я права, скажите?
— Ну да, — флегматично ответил он. — Там бродят огромные стада слонов. Вернее, прежде бродили, теперь таких уж не встретишь…
— Именно! Потому что их совершенно браконьерским образом уничтожали ради бивней! — обрадовалась госпожа Кисленьких.
— А зачем нужны бивни? — удивился Вит-Тяй. — Каски украшать? Неудобно, поди…
— Это же слоновая кость, — пояснила Каролина, — она очень ценится… Вот, например, накладки на клавишах у этого рояля именно из слоновой кости.
— Что-то я никак не уловлю, к чему вы ведете, — хмыкнул следователь.
— Секунду, я объясню… — та вздохнула поглубже. — Понимаете, среди особенно лютых экологов из Зеленых бригад, например, существует движение за возвращение слонов на историческую родину. Ну, если не слонов, так хоть их останков…
— А-а! — припомнил Бессмертных. — Те многочисленные кражи изделий из слоновой кости? Как же, как же!
— Вот-вот, — подтвердила Каролина. — Они настолько обнаглели, что даже требовали выдать некоторые вещи из каролевского дворца… Но им, конечно, объяснили, насколько далеко они зашли в своих заблуждениях! Какое-то время об этом движении не было ни слуху, ни духу, но потом они снова зашевелились. Понимаете, к чему я клоню?
— Думаете, они нацелились на этот рояль? — приподнял брови следователь.
— Думаю, да, — вздохнула женщина. — Но они ведь не могли не понимать, что им откажут, потребуй они его отдать, это всё-таки экспресс, здесь нельзя обойтись дешевой заменой… И, наверно, они решили действовать иначе.
— Привлечь внимание, устроить скандал… — протянул Руперт. — Хм, очень может быть. Решили этак тонко намекнуть… Яд, рыба, водящаяся только в Слонопотамии, слоновая кость… Но, конечно, в своем благом стремлении захоронить останки несчастного слона они даже не подумали, что убьют ни в чем не повинного человека!
— Организованная преступная группировка, — мрачно сказал Топорны, расстегивая дипломат. — Заговор против короны. Убийство с особым цинизмом. Высшая мера.
— Каролина, а кто же это был? — напомнил следователь.
— Наверно, кто-то из тех экологов, которых ссадили на станции Института, — вздохнула она и погладила Топорны по плечу. — Пол, не расстраивайтесь, но, боюсь, ими уже вплотную занимаются в виварии. Конечно, можно отбить телеграмму в Институт…
— Полагаю, — сурово ответил офицер суда, — сделать это необходимо. Преступники должны ответить по всей строгости закона!
— Именно! А отходы надежно утилизируют, — утешающе проговорила Каролина. — Я сама попрошу обер-кондуктора дать «молнию»… Пойдемте, Пол, я же вижу, вы не успокоитесь, если не проконтролируете лично!
Она упорхнула в сопровождении Топорны, остальные только переглянулись.
— Дела! — сказал Вит-Тяй многозначительно.
— Да уж! — ответил Бессмертных. — Теодор, сделайте милость, обезопасьте как-нибудь эти клавиши, а то ведь еще какой-нибудь меломан отравится!..
Ужин прошел в молчании. Кто-то сочувствовал все еще скорбящей госпоже Полненьких (поговаривали, госпожа Приятненьких едва не разнесла санитарное купе, когда ее попытались накормить), кто-то опасливо косился на доктора Упертых, которого ассистентки рискнули вывести в вагон-ресторан… Адвокат, цветисто извинившись перед компанией, присоединился к последнему, очевидно, стремился получить как можно более информации от большого специалиста по intelligenza, пока того не настиг очередной приступ.
Дэвид страдал из-за того, что на сей раз удача улыбнулась не ему, а Каролине. Впрочем, завидовать даме неприлично… но и не завидовать он не мог, а потому с крайне кислым видом ковырялся в тарелке.
Сама госпожа Кисленьких что-то обдумывала, черкая время от времени карандашиком прямо на салфетке, Вит-Тяй отдавал должное каждой перемене блюд, Топорны был суров, но относительно доволен — телеграмму дали вовремя… хотя, впрочем, экологов так и так не собирались выпускать из вивария. Оперативники почему-то отсутствовали, а Бессмертных смотрел в окно и благодушно улыбался.
Голосистое дитя по-прежнему голосило, и кто-то робко намекнул, что, может быть, господин Сверло-Коптищев уже выздоровел и сможет заглушить эти чудовищные вопли… Идею, впрочем, зарубили на корню, поскольку все прекрасно представляли шумовой эффект от сложения усилий девочки и пианиста.
