– Разберемся и с Шарончихой, – усмехнулся Выговский. – Кстати, она сейчас где-то в Испании снимается.
– Снимем в Испании! – уверенно заявил Здор, с облегчением чувствуя, что от слова «Украина» разговор уходит, уходит, и, кажется, теперь уже никто не верит в то, что он поедет на Украину.
– Хорошо, – сказал Выговский, – разбирайся с Фавазом, и рванем в Испанию. Я наведу справки и узнаю, где она там сейчас ошивается.
– С чего решил начать? – спросил Мандрыка.
– Что начать? – прикинулся дураком Здор.
– Поиски Фаваза.
– А что тут думать – найду хозяина квартиры, которую снимал Фаваз. Что-то у него должно быть, какой-то договор они заключали, соглашение подписывали... Сейчас же все оформляется у нотариуса.
– Ну что ж, может быть, и в самом деле неплохая мысль, – проговорил Мандрыка, и уловил Здор, все-таки уловил нотки облегчения в его голосе. Почему-то для Мандрыки было чрезвычайно важно все, что касалось Фаваза.
И Здор это понял.
Не то чтобы осознал ясно и здраво, нет, просто где-то в уголке сознания образовалось облачко опасливости. Он мог о нем забывать, не вспоминать неделями, но едва звучало слово «Фаваз», а где-то рядом находился Мандрыка, в этом маленьком уголочке сознания словно вспыхивала сигнальная лампочка – «Осторожно!».
Разговор произошел в пятницу, на выходные все разъезжались по дачам, и у Здора было несколько дней, чтобы попытаться выполнить задуманное.
– Так что, с понедельника займешься Фавазом? – спросил на прощание Мандрыка уже у двери.
– Конечно, нет! – ответил Здор. – В понедельник я вылетаю в Архангельск. Ты что, забыл?
– Ах да, в самом деле! – Мандрыка хлопнул себя ладонью по лбу.
Насколько помнил Здор, поезд на Запорожье отходил где-то около восьми вечера. Билет он купил легко и просто, поезд шел полупустой – с некоторых пор люди стали меньше ездить, меньше писать писем, меньше звонить и общаться друг с другом. Все это стало вдруг неожиданно дорого, неоправданно дорого. Но зато тем, кто с деньгами, стало жить проще.
В купе Здор ехал один и был этому только рад. В Запорожье поезд пришел утром, и это тоже было кстати. Ехал он налегке, с дорожной сумкой, в которой лежали документы, бутылка водки, за всю дорогу он к ней так и не притронулся, дорожный нож и совершенно несъедобный бутерброд, который ему сумели всучить на Курском вокзале.
– Свободен? – спросил Здор у частника, выбрав машину почище, поприличнее – сам того не замечая, он быстро привык к вещам хорошим, добротным, касалось ли это носков или машины для десятиминутной поездки.
– Смотря для чего, – ответил водитель с некоторым гонором в голосе – Здор к этому уже был готов. На Украине едва ли не каждый водитель, швейцар, сантехник или продавец в киоске не упускал случая подчеркнуть какое-то свое, ему одному известное достоинство. Дескать, я человек не просто так и разговаривать со мной надо подобающим образом.
Услышав такой ответ, Здор молча захлопнул дверцу и подошел к следующей машине.
– Едем? – спросил он.
– Едем.
– Это хорошо, – он сел рядом с водителем, положил сумку на колени. – Есть у вас тут институт... Не то машиностроительный, не то индустриальный... Что-то в этом роде... Есть?
– Дело в том, что у нас есть и тот и другой.
– Давай куда поближе, а там разберемся.
Здору повезло – кафедра геодезии, которую он искал, оказалась именно в индустриальном институте – в двадцати минутах езды от вокзала.
Была суббота, но институт работал, и на кафедре тоже нашлись живые люди. Здор вошел в комнату легко, даже игриво, а увидев там единственную женщину, даже обрадовался – разговор один на один всегда проще, чем с целым коллективом. Женщина, судя по всему, была здесь не то секретаршей, не то лаборанткой.
– Здравствуйте! – сказал он громче, чем следовало, и уже одним этим словом задал тон всего разговора – шутливый и доброжелательный. – Я – Миша!
– Очень приятно... А я – Люба.
– Точно Люба? – обрадовался Здор. – Надо же! Мне всегда на Люб везло.
– А мне на Миш! – рассмеялась женщина. – Вы, наверно, Владимира Ивановича ищете?
– А кто такой Владимир Иванович?
– Заведующий кафедрой. Подгорный его фамилия. По совместительству он еще и ректор. Но его сегодня нет – поехал в Попасное. Мать повез... Ей девяносто шесть лет, и она в одиночку не любит ездить.
– Нет, начальство мне не нужно. Я вот о чем хотел спросить. Работала у вас молодая деваха... Потом вышла замуж за араба... Он учился здесь.
– А, – женщина с легким пренебрежением махнула рукой. – Была такая. Валентина. Тищенко ее фамилия.
– Правильно, – подхватил Здор. – А мужа зовут Фаваз.
– Ох, и намучились мы с этим Фавазом!
– А что такое?
– Лодырь. Учиться не хочет, если бы не Владимир Иванович, давно бы отчислили. Вовушка его в люди и вывел.
– А Вовушка – это кто?
– Так я же ж вам и говорю – Владимир Иванович Подгорный.
– Найти бы мне эту Тищенко, – сказал Здор.
– Была она здесь недавно, – задумчиво проговорила женщина. – Точно была... недели три назад. Золотища на ней... Как на новогодней елке.
– Это правда, – кивнул Здор, вспомнив Валентину в офисе Фаваза.
– К матери она поехала, в Аннозачатовку.
– Куда? – не понял Здор.
– Село так называется... Аннозачатовка. В Днепропетровской области. Вроде Фаваз к ней собирался.
– Да-а-а?! – протянул Здор. – Так это я и его могу повидать?
– Если в Арабию свою не слиняли... Они и сейчас там. Кого угодно спросите – где Тищенко, которая за арабом... Каждая собака до дома доведет.
– А улица, номер дома...
– Какая улица в Аннозачатовке! – рассмеялась женщина. – Вы что, никогда не были в Аннозачатовке?
– Никогда, – честно признался Здор.
– Это же село... Там никто цифр сроду не знает... Только по фамилиям друг друга и различают. Так и спросите... Валька, которая за арабом, где живет? Говорю же – каждая собака. А добираться вам надо по трассе Днепропетровск – Кривой Рог. Там указатель на дороге... Мимо не проедете. Водителю можете на всякий случай сказать... Остановка опять же...
Водитель, как и наказал ему Здор, ждал у подъезда, обеспокоенно поглядывая по сторонам – не обманул ли его заезжий хмырь. Увидев Здора, даже обрадовался.
– Ну что... Еще покатаемся?
– Куда?
– Днепропетровск.
– Это восемьдесят километров да еще по городу... Сто гривен.
– Поехали.
В Днепропетровске Здор вышел из машины в центре города, возле универмага, чтобы не давать водителю никаких намеков о дальнейших своих планах. Выпив пива под красным тентом, он остановил еще одного частника.
– Свободен?
– Пока все мы свободны! – рассмеялся водитель.
– А что будет потом?
– Суп с котом.
– По дороге на Кривой Рог есть село такое... Аннозачатовка. На полпути.
– Знаю.
– Едем?
– Сто гривен.
– Вперед. – Здор распахнул дверцу и плюхнулся на переднее сиденье рядом с водителем.
– А кто там у тебя? В Аннозачатовке?
– Родня.
– Родня – это хорошо, – кивнул водитель одобрительно. – Я, честно говоря, в этом селе никогда не был. Но мимо проезжать доводилось. Название такое, что не забудешь, верно?
– Да, трудно забыть, – согласился Здор. – А оттуда выехать сложно?
– Если недолго, подожду.
– Нет, я могу задержаться и на неделю.
– Выйдешь на трассу, проголосуешь... Самое большее – через пять минут отъедешь.
– Годится, – ответил Здор.
Аннозачатовка оказалась обычным украинским селом, разрезанным надвое асфальтовым шоссе. По обе стороны дороги стояли белые хатки, огороженные прозрачным забором из штакетника. Паслись козы, коровы, озабоченно ходили куры, выискивая на обочине что-то полезное для себя.
Здор вышел из машины у магазина, расплатился и отправил водителя домой, в Днепропетровск. Недавно прошел дождь, воздух был прохладен, в листве поблескивали капли влаги. Предстоящее дело, ради которого он и приехал, почему-то не волновало его, отодвинулось, и Здор просто наслаждался хорошей погодой и собственной молодостью.
– Скажите, пожалуйста, – обратился он к пожилой женщине, – Тищенко... Где они живут?
– Это какие Тищенко? – Женщина остановилась и пристально всмотрелась в Здора – не знаком ли он ей.
– Валентина ихняя за араба вышла...
– А, Валька... – Женщина усмешливо покачала головой. – Видите справа зеленый забор? Вот за этим забором Валька и живет со своим арапом.
– Они сейчас дома?
– Кто ж их знает... Вчера вроде Вальку видела... А сегодня она, может, уже в Африке! – Женщина рассмеялась.
– Собака у них есть? – спросил Здор на всякий случай.
– Какая там собака! У них арап.
– Неужели такой злобный?
– А зачем ему быть злобным? – удивилась женщина. – Он черный – этого вполне достаточно. Фазаном его зовут, – крикнула вслед женщина.
– Спасибо! – рассмеялся Здор.
Валентину Здор не узнал. Он помнил надменную, светскую даму, всю в черном, с многочисленными золотыми побрякушками в ушах, на шее, на пальцах, на запястье, а сейчас увидел нечто другое. Калитку открыла красивая, все-таки красивая молодая женщина в ситцевом халатике, на ногах у нее были растоптанные тапочки, волосы кое-как собраны в пучок, и только взгляд, взгляд, как и прежде, оставался слегка блудливым.
