«Геймбокс бы ему подарить с запасными аккумуляторами часов на двести и стрелялку средней степени ложности – и парень был бы мой безоговорочно. Романовых, сукиных детей, тут же на плаху, опричников просеять – выявить среди них рыбасоидов. Рыбасоидов ликвидировать, остальных, вручив им подарки за службу, распустить по домам. Вот вам и решение всех проблем. Жаль только, что нет у меня здесь ни компа, ни аккумуляторов, ни стрелялки, – с грустью подумал Валентин. – Хотя… Постой, постой…»
– Знаю! – прервал громким восклицанием всеобщее раздумье Силка. – Все пацаны охоту любят!
«Ах, позвольте с вами не согласиться, милейший», – только и успел подумать Валентин, как Силкину идею подхватил и развил дон Альба:
– Прекрасная мысль! Каррамба! Мы купим царю самых лучших охотничьих соколов! И конечно же коня для охоты! Для хорошей охоты нужен очень резвый, легконогий конь! А лучше кобылица! Я здесь, на торжище, видел подходящих! И… и… мы ему подарим боевого коня! Андалузского жеребца! Андалузцы в бою гораздо лучше русских лошадей! Настоящий андалузец не так высок, зато силен и мощен. И при этом быстр! И при всей своей мощи он, каррамба, красив! Не то что какой-нибудь вестфальский тяжеловес…
Неизвестно, сколько бы кабальеро длил свой панегирик андалузской породе, если бы его не перебил самым неучтивым образом скептик Ероха:
– А то у них там кобыл с жеребцами мало… И соколов этих самых… Да их там как грязи! Думайте, о чем говорите. Не кому-нибудь – царю подарок выбираем!
И вновь на мгновение воцарилась унылая тишина. На мгновение, потому что Валентин тут же влез со своим предложением, не дав всем снова впасть в тягостное раздумье.
– Да будет тебе, Ероха, – миролюбиво предложил он. – Надо же с чего-то начинать… Ну есть у него соколы и кони… Ничего, мы постараемся подарить лучших. Начнем собирать подарки, а там, глядишь, и придумается что-нибудь особенное. И соколов купим самых дорогих, и кобылу для охоты. Иван верно говорит, я тоже видел здесь подходящих, туркменской породы. И боевого коня купим. Можно было бы и доспех еще, но мы размеров не знаем. Зато купим ему мушкет. С резьбой, травлением, золочением и всякими такими делами. Чтоб не столько богато было, сколько красиво.
– А на приклад – накладки из моржовой кости с искусной резьбой, – добавил Сила.
– Тогда уже и пару пистолей к этому надо добавить, – предложил Ероха.
– Но имейте в виду, – заметил испанский кабальеро, – в оружии главное не красота, а…
– Тебе и оружие в руки, дон Альба, – подытожил Валентин. – Сам подберешь, пристреляешь, а уж потом мы на него украшения закажем. Но кроме этого мы ему подарим то, чего у него точно нет и быть не может.
– Чего?!
– Собак охотничьих.
Ответом Валентину был громкий гогот товарищей. Силка с Ерохой, смеясь, даже на пол повалились. Дон Альба из природной учтивости и благовоспитанности, естественно, не мог позволить себе такого, но и он не смог сдержать улыбки. Хотя смеялись они зря. Валентин знал, о чем говорил. Он этого мужика среди собачников еще зимой заприметил, когда они целыми днями околачивались на торжище. Только у него одного были собаки этой породы. Вернее, это нельзя еще было назвать породой. Порода еще не устоялась. Но у отдельных представителей все признаки были налицо. Высокий рост в холке, длинные ноги, сгорбленная спина и вытянутая вперед голова с длинными, узкими челюстями-щипцами, которыми так сподручно хватать на бегу зайца. Порода русских борзых официально появится гораздо позже, но Валентин был уверен, что здесь он столкнулся с тем самым заводчиком, от которого и пошла эта замечательная порода. Так что в Александровской слободе таких собак точно нет. Один шанс из миллиона. А эти дураки гогочут…
С того и начали собирать и готовить для царя Ивана Ивановича всевозможные подарки и сюрпризы. А только начали, и в голову стали приходить идеи одна интереснее другой. Так что на сборы ушла не одна неделя, а целых три. Правда, и Прозоров в неделю не уложился. Боярская дума, вопреки его ожиданиям, дала свое согласие на земское посольство в Александровскую слободу довольно-таки легко. Стоило Гурьяну лишь упомянуть, что от бояр не требуется ничего, кроме одобрения, как это самое одобрение в письменной форме было почти тотчас же и получено. С купечеством же пришлось повозиться, убеждая их в полезности и нужности посольства. Нет, дело было не в формальном одобрении. Соответствующую грамоту Прозорову в гильдии выписали примерно с той же скоростью, что и в Боярской думе. А вот со сбором денежных средств было сложнее. «К чему нам это посольство? – вопили смутьяны-заправилы. – Вон в прошлом годе Земской Собор собирали. Постановили войну продолжать, и денег мы на то дали. И что же? Ни денег, ни победы…» Пришлось помаяться Гурьяну Гурьянычу, доказывая каждому, что потому и нет победы, что все врозь. Царь сам по себе, боярство тоже, а купечество, как сироты беспризорные, от этой розни лишь страдает. И это только начало. Дальше страдать и мучиться будет больше. Короче говоря, Гурьян Гурьяныч за две недели управился, а Валентин после того еще с недельку или больше провозился, готовя свое посольство к отъезду. Благо еще, что октябрь выдался сухой и не холодный.
И лошадей, и сбрую, и оружие, как планировали, приобрели. А кроме того и много еще чего. И мастеров лучших наняли, которые оружие это изукрасили, доведя его до уровня шедевра. И даже собак борзых удалось найти, хотя оказалось это не так просто. Заводчик-то тот самый торговал только щенками, а Валентину нужны были собаки взрослые или как минимум годовалые, чтоб показать товар лицом. А у заводчика, как назло, только одна заводная пара и осталась. Естественно, он ее отказался продавать за любые деньги. Пришлось побегать вместе с ним в поисках его прежних покупателей. В результате Валентин стал обладателем прекрасной пары молоденьких борзых с такими четкими признаками породы, что хоть на собачью выставку их отправляй.
От покупки соколов, по здравом размышлении, решили отказаться, зато нашли такое… Гепардов, как отличнейших помощников в охоте на крупную дичь, на Руси знавали в былые времена. Но от этого самый быстрый в природе зверь не перестал быть для Руси самой что ни на есть экзотикой. Такого ни царь молодой, ни его окружение уж точно никогда не видели.
Первым клетку с гепардами в собачьем ряду углядел дон Альба, пока остальные беседовали с заводчиком. Самому Ивану не приходилось охотиться с этими дикими кошками, но наблюдать за такой охотой у себя в Испании ему довелось.
– Михайла, Михайла! – Дон Альба стал делать знаки руками, призывая к себе остальных.
Гепарды в клетке вели себя спокойно – один стоял, второй лежал, высоко подняв голову. Зато собаки в соседних вольерах заходились в хриплом лае. Продавал гепардов пожилой перс с длинной бородой, выкрашенной в ярко-рыжий цвет.
– Твои гепарды? – поинтересовался Валентин.
Перс кивнул увенчанной тюрбаном головой:
– Мои.
– К охоте приучены?
– Очень даже. Ох какой хороший охотник. Муж и жена. Очень спокойный. Ошейник видишь? Приучены. Сейчас цепь прицепим, и можешь идти. Ни на кого не кинутся, пока сам не прикажешь. Спокойный. Хороший охотник.
Перс, наверное, еще продолжал бы нахваливать свой товар, если бы Валентин его не остановил вопросом:
– Обращаться с ними умеешь?
– Конечна.
– Служить ко мне пойдешь – за гепардами ухаживать?
– Нет, дарагой, не могу. Торговля у меня. Купи раба. Он ухаживать знает. Охоту знает.
– Где он? Покажи.
Откуда-то из-под прилавка поднялся невысокий, худющий негр.
– По-русски понимаешь? – спросил у него Валентин.
– Мала-мала. Охота все понимать.
И гепарды, и их проводник были тут же приобретены и отправлены в митряевскую усадьбу. Но в этот день сюрпризы для Валентина и его друзей не закончились. Силка уехал отвозить покупки, а Валентин с доном Альбой и Ерохой продолжили бродить по торжищу. Но едва они прошли еще один ряд с живностью, как окрестности потряс могучий рык, заставивший всех присесть от испуга и начать вертеть головами – откуда же идет этот трубный глас?
– Горный лев, – уверенно заявил дон Альба. – Или кугуар. Только они могут так кричать. Уж я-то их наслушался в Вест-Индии. Ни с чем не перепутаю.
Друзья двинулись туда, откуда, как им показалось, раздался этот чудовищный рык.
За торговыми рядами, в отдельном закутке, стояла то ли будка, то ли огромный ящик из средней толщины бревен, рубленных в лапу. В передней стенке было сделано окно, забранное железной решеткой. И в этом окне красовалась великолепная усато-полосатая тигриная морда.
– Это не горный лев, – увидев зверя воочию, решил уточнить дон Альба. – И не кугуар. Я не знаю, кто это. Этот зверь крупнее.
– Ну и пасть у него, – восхитился Ероха. – Такой запросто башку откусить может. А вонища от него какая…
– Ты бы посидел взаперти, и от тебя не меньше воняло б. А зовут этого зверя – тигр, – заявил Валентин.
