— Милая моя… — шептал Антон, бодая ее в плечо стриженой головой. — Я так давно об этом мечтал… Я думал, если я остался жив, то только для того, чтобы снова быть с тобой…
«Господи, он такой милый, ласковый… — в отчаянии думала Кристина. — Вот если бы я могла рассказать ему, что творится у меня на душе… Он бы обязательно помог мне, утешил… Если бы я могла честно сказать ему, что я не знаю, не знаю, как все должно быть в постели! Что должен испытывать мужчина? Как должна вести себя женщина, чтобы стонать от наслаждения?»
Кристина почувствовала, как пальцы Антона скользнули вниз по ее животу и нырнули в ложбинку между ногами. Одновременно он просунул между ее ног свое колено, так что они раздвинулись.
— Возьми его рукой! — тихо попросил он, и Кристине ничего не оставалось, как подчиниться.
Это было удивительное ощущение. Кристина могла бы точно сказать, что ничего похожего она еще не испытывала. Его плоть понравилась ей. В нем была какая-то прочность и мощь… По сравнению с ним детородные органы женщины казались неизвестной и опасной пещеркой. Теплый и мягкий на ощупь, он был при этом твердым и несгибаемым. «Такой же должен быть характер и у самого мужчины», — с уважением подумала Кристина.
Пальцы Антона у входа в ее лоно ожили и повели какую-то замысловатую нежную игру. Приятное, томящее ощущение охватило ее, вытеснив все мысли. Она даже слегка поводила бедрами, чтобы его палец попадал на самые приятные местечки. Это было восхитительно… Рука ее замерла на его горячем члене и не двигалась.
— И ты меня! — жарко выдохнул Антон.
Кристина чуть было не спросила его: «Что — я тебя?» — но вовремя спохватилась. Если он говорит, значит, Наташа прекрасно знала, что нужно сейчас делать.
— Извини, я так отвыкла от всего, что у меня голова просто кругом идет! — сказала она и ласково провела пальцами от самого основания «стержня» до туго обтянутой кожей головки.
Антон вытянулся и застонал от наслаждения.
— Еще! — прошептал он.
Под пальцами Кристины горячая головка пениса вдруг обнажилась и показалась бархатной. И, кажется, именно это доставляло Антону особое удовольствие. Он сладко вздохнул и потянулся, а его рука продолжала нежно исследовать ее лоно.
Кристина чувствовала, что все ее тело охватывает какое-то странное онемение — как будто ее руки, ноги, туловище заполнили густым и сладким медом… Это ощущение накатывало на нее волнами, то горячими, то холодными. «А вдруг это опасно?» — мелькнуло у нее в голове. Не сознавая, что делает, она схватила руку Антона и сжала его пальцы, не давая им больше прикасаться к ее горящей от вожделения плоти.
— Ты уже близко? — прошептал Антон. — Иди на меня сверху!
Кристина вдруг вспомнила рисунки из индийского трактата «Ветка персика». Женщина сверху — «наездница». Так, кажется, называется эта поза. Ноги согнуты в коленях, тело немного под углом к партнеру…
Антон помог ей устроить свое объемистое детище внутри нее. В отличие от Монтаны, у него это получилось совершенно безболезненно для Кристины. Теперь ей оставалось научиться правильно двигаться. Но и здесь выручил Антон — взяв ее за бедра, он принялся сам двигать ее тело вперед и назад.
Кристина даже ничего не успела сообразить, как сладкий мед, который был разлит у нее внутри, вдруг весь разом перетек к ней в лоно и стал там пульсировать, доставляя ей неведомое ранее наслаждение.
— Лапушка моя! Ты кончила… — пробормотал Антон, не открывая глаз, и вдруг выгнулся, сжал ее ягодицы и с силой притянул ее к себе.
Кристина видела, как побледнело его лицо. Он застонал, голова его несколько раз метнулась из стороны в сторону, и после этого он затих, ослабив хватку.
«Господи, а вдруг он потерял сознание!» — в ужасе подумала Кристина и легонько потрясла Антона за плечо.
— Эй! Тото-о! — тихонько позвала она. — Ты живой?
Антон молча, не размыкая век, кивнул. Потом он облизал пересохшие губы и еле слышно шепнул:
— Прости… Я отрубился просто как мудак… Я люблю тебя — слышишь? Не уходи… Я сейчас… сейчас… — Голос его совсем ослаб, и Кристина испуганно слезла с его тела.
Внизу, между ног ее было влажно. Только сейчас она подумала о том, что они никак не предохранялись. Теперь Кристина могла от него забеременеть. Самое удивительное, что это нисколько не пугало Кристину.
Неожиданно в дверь постучали.
Кристина вздрогнула и принялась лихорадочно одеваться. Через полминуты она уже была в халате, а Антон лежал укрытый до подбородка одеялом. Когда она открыла дверь, на пороге выросла Эмилия Аркадьевна. Взгляд ее представлял собой кипучую смесь недоумения и возмущения.
«А мы вот тут плюшками балуемся…» — так и подмывало сказать Кристину, но она только улыбнулась хозяйке вымученной улыбкой.
— Антоша спит, — невозмутимо сказала она. — Я тут заходила поискать кое-что по словарю.
Почему для этого потребовалось запирать дверь, она объяснять не стала…
22
Венера Милосская в бикини
Незаметно, как во сне, пролетели две недели.
Кристина так сжилась со своей ролью, что ей почти не приходилось притворяться. Ей казалось, что Антон даже не замечает некоторые присущие только ей черточки поведения, словно заново открывая свою любимую. А может быть, принимал ее такой, какая она есть.
Теперь почти каждый день они, скрываясь от домашних, занимались любовью. Хотя происходило все второпях, без долгих ласк и поцелуев, Кристине все больше это нравилось. Даже осторожные, торопливые ласки юноши доставляли ей невероятную радость, от которой хотелось петь.
Выздоровление шло полным ходом. Это было заметно всем. Родители от души радовались, а Кристина грустила — разлука приближалась.
Антону еще не разрешали ходить — только понемножку и на костылях. В остальное время Кристина возила его по саду в специальном кресле на колесиках, которое Петр Петрович купил в частной клинике. Ребята от души веселились над новым средством передвижения — для них кресло инвалида не было символом старости.
— Дорогая, поправь мне плед… — чопорным голосом сэра Баскервиля говорил Антон.
— О да, сэр! — отзывалась Кристина, трогая на носу несуществующие очки. — Вам еще нужно принять лекарство и положить компрэ-эсс…
После этого оба хохотали.
Кристина не замечала дней. Для нее перестали существовать прошлое и будущее. Только настоящее — пленительное, полное новых ощущений и надежд. Она просыпалась утром в своей светлой комнате, принимала душ, одевалась во что-нибудь простое и удобное и спускалась на кухню завтракать. Тетя Люда — кухарка и домработница — приветливо улыбалась ей и вполголоса расспрашивала о том, что всегда интересует женщин: откуда Кристина приехала, кто ее родители, как она попала на юг, что собирается делать дальше. Кристина старалась по возможности уходить от ответов. Отец всегда говорил ей, что рассказывать о себе незнакомым людям — все равно что для черепахи снимать панцирь.
