ПРИМЕЧАНИЯ К ТЕКСТУ ПОЭМЫ
Предисловие. «Известие, составленное В. Н. Берхом» — имеется в виду статья в книге В. Н. Берха «Подробное историческое известие о всех наводнениях, бывших в Санктпетербурге» (см. настоящее издание, с. 105-109).
Стихи 1-20. Ср. начало статьи К. Н. Батюшкова «Прогулка в Академию художеств», от слов: «…что было на этом месте до построения Петербурга?..» до слов: «Сказал — и Петербург возник из дикого болота» (см. настоящее издание, с. 130-131).
Стихи 15-16. См. 1-е примечание Пушкина к поэме. Франческо Альгаротти (Algarotti, 1712-1764) — итальянский писатель, близкий к просветителям-энциклопедистам. В 1738-1739 гг. он побывал в России, результатом чего явилась книга очерков «Письма о России» («Leltere sulla Russia», во французском переводе «Lettres sur la Russie»), в которой находится фраза, приведенная Пушкиным в стихе 16. Возможно, однако, что Пушкин ие был знаком с этим сочинением, так как в примечании он указывает источник глухо: «Альгаротти где-то сказал…». В таком случае он мог заимствовать цитату из книги, находившейся в его библиотеке: Tableau général de la Russie moderne et situation politique de cet Empire au commencement du XIX-е siècle. Par V. C. ***. Continuateur de l'Abrégé de l'Histoire générale des Voyages. Paris, An X-1802» (см.: Модзалевский Б. Л. Библиотека Пушкина. — В кн.: Пушкин и его современники, вып. IX-X. СПб., 1910, с. 183, № 698). Слова Альгаротти служат эпиграфом к первому тому этой книги, но текст эпиграфа имеет отличия от текста примечания Пушкина: «StPétersbourg est la fenêtre par laquelle la Russie regarde continuellement l'Eurоре» («Санкт-Петербург — это окно, через которое Россия смотрит постоянно на Европу»). Знакомство Пушкина с сентенцией Альгаротти произошло задолго до создания «Медного Всадника»: об этом свидетельствует то, что те же слова итальянского писателя записаны поэтом впервые — в несколько иной редакции и, очевидно, по памяти в тетрадке, содержащей тексты IV и V глав «Евгения Онегина» (ПД 935, л. 24 об. — см.: Рукописи Пушкина, 1964, с. 23). Запись датируется 1826 — сентябрем 1827 г. и читается: «P<eters>b<ourg> est la fenêtre par ou la Russie regarde en Europe» («П<етер>б<ург> — это окно, через которое Россия смотрит в Европу»). Ср.: Рукою Пушкина, с. 505-506.
Стихи 39-42. Об упадке Москвы после основания Петром I Петербурга (16 мая 1703 г.) Пушкин писал в статье, начатой вскоре после его возвращения из Болдина (в декабре 1833 г.) и называемой условно «Путешествие из Москвы в Петербург» (XI, 238-242 — черновая редакция, 245-248 — беловая редакция). Многие мысли этой статьи выражены в строфах неоконченной поэмы «Езерский». Первой в России «порфироносной вдовой» явилась императрица Мария Федоровна, вдова Павла I; она не имела прав на престол в силу изданного Павлом незадолго до смерти закона о престолонаследии, установившего наследование престола исключительно по мужской линии: Павел опасался повторения переворота 27 июня 1762 г., когда после убийства его отца, Петра III, на престол была возведена его мать, Екатерина II. Такой же «порфироносной вдовой» стала императрица Елизавета Алексеевна после смерти Александра I (19 ноября 1825 г.). Ко времени создания «Медного Всадника» обеих вдов уже не было в живых, но Николай I нашел, по-видимому, неприличным напоминание о таких «семейных» делах царской фамилии и перечеркнул все четверостишие.
Стих 58. См. 2-е примечание Пушкина к поэме. «Стихи кн. Вяземского к графине 3***» — стихотворение кн. П. Л. Вяземского «Разговор 7 апреля 1832 года», посвященное графине Е. М. Завадовской (урожд. Влодек, 1807-1874).
Стих 68. «Потешные Марсовы поля», т. е. Марсово поле (раньше носившее названия «Потешное поле» и «Царицын луг») — четвероугольный плац в Петербурге, где происходили военные парады. Один из таких парадов (бывший б октября 1831 г.) изображен на картине Г. Г. Чернецова (1832) «Парад на Царицыном лугу», где на переднем плане среди публики стоят Пушкин, Жуковский, Крылов и Гнедич.
Стих 73. «Медные шапки» были присвоены солдатам и офицерам лейб-гвардии Павловского полка; отверстия на них от неприятельских пуль являлись почетным отличием.
Стих 140. Оба моста через Большую Неву — Исаакиевский, построенный в 1727 г., в направлении от Исаакиевской площади (позднее Сенатской, теперь площади Декабристов) к набережной Васильевского острова, и Троицкий (теперь Кировский), от Дворцовой набережной к Петербургской стороне, — были «наплавные», т. е. положенные на плашкоуты (понтоны). Во время весеннего и осеннего ледоходов, а также при подъемах воды в Неве мосты целиком отводились к берегу, и сообщение прерывалось, что испытал и сам Пушкин при отъезде из Петербурга 17 августа 1833 г. (Акад., XV, 71-72; Письма, т. III, с. 96, 597-598).
Стих 166. См. 3-е примечание Пушкина к поэме. Стихотворение А. Мицкевича «Oleszkiewicz» («Олешкевич»), переписанное Пушкиным, см. в издании: Рукою Пушкина, с. 535-551 (см. настоящее издание, с. 139-142).
Стихи 188-189. Тритон — морское божество греческой мифологии, получеловек-полузверь с дельфиньим хвостом вместо ног, изображавшийся нередко погруженным по пояс в море. С греческим именем Тритона связана и греческая форма имени города — Петрополь, примененная Пушкиным.
Стихи 220-225 и сл. «Новый дом» на углу «площади Петровой» — дом кн. А. Я. Лобанова-Ростовского, построенный по проекту Монферрана (строителя Исаакиевского собора) в 1817-1819 гг. Дом существует и теперь в почти не измененном виде, занимая треугольник, образованный Исаакиевской площадью, проспектом Майорова (бывш. Вознесенским) и Адмиралтейским проспектом. На последний выходит парадное крыльцо с двумя мраморными «сторожевыми» львами, работы скульптора П. Трискорни. Рассказ о «каком-то Яковлеве», который спасся от гибели на одном из львов у дома Лобанова-Ростовского, где он «просидел все время наводнения», содержится в «Записках. (Семейной хронике)» А. В. Кочубея (см. настоящее издание, с. 123). В настоящее время с этого крыльца памятник Петра I не виден за разросшимися деревьями, посаженными в конце XIX в. вдоль фасадов Адмиралтейства и на площади Декабристов (бывш. Петровской, или Сенатской). Но в 20-х годах XIX в. площадь вокруг памятника была совершенно пуста (на ней по обе стороны памятника стояли 14 декабря 1825 г. восставшие полки), и с высоты мраморных львов на крыльце все пространство, вплоть до Васильевского острова, просматривалось свободно.
Стихи 255-259. В заключении Первой части поэмы снова появляется Петр Великий, но уже в образе посвященного ему памятника — «Медного Всадника» или, как он назван здесь, «Кумира на бронзовом коне», с которым впервые встречается другой ее герой — бедный чиновник Евгений. Памятник был сооружен при Екатерине II, в 1766-1782 гг., считая от приезда в Петербург его будущего создателя, французского скульптора Этьена-Мориса Фальконе (или, по старому произношению, Фальконета — Falconet, 1716-1791), до дня его открытия — 7 августа 1782 г. Голова Петра была исполнена по проекту 20-летней художницы, ученицы Фальконе, Мари-Анны Колло. Скала, служащая постаментом коню и всаднику, была найдена в 1768 г. в лесу близ Лахты (к северу от города, на некотором расстоянии от берега залива) крестьянином Семеном Вишняковым и с величавшим трудом перевезена на место, назначенное для памятника. Но Фальконе не дождался окончания работ и открытия памятника. К осени 1778 г. Екатерина II к нему значительно охладела (что видно из прекращения их многолетней переписки); мелочная опека со стороны официального руководителя работ, придворного сановника И. И. Бецкого, и его нескончаемые придирки настолько затруднили положение ваятеля, что, написав императрице прощальное, очень откровенное письмо, он в сентябре 1778 г. уехал в Париж, и работы пришлось заканчивать его помощнику, архитектору Ю. М. Фельтену. Памятник стал художественным и идейным центром новой столицы, выражением и символом деятельности ее основателя, преобразователя России — Петра Первого. Памятнику, созданному Фальконе, посвящена большая историко-художественная и документальная литература на разных языках, пачиная с сочинений самого скульптора, изданных им в Лозанне в 1781 г. (позже издание было повторено еще дважды). В 1876 г. была опубликована в XVII томе «Сборника имп. Русского исторического общества» переписка Фальконе с Екатериной II — драгоценный источник для истории создания памятника (см. ее изложение: Русский архив, 1877, кн. II, № 8, с. 410-425). Не говоря о других многочисленных исследованиях, статьях и публикациях, следует назвать две последние вышедшие в Советском Союзе монографии: книгу Д. Е. Аркина «Медный Всадник. Памятник Петру I в Ленинграде» (Л. — М., 1958), иллюстрированную многочисленными снимками с памятника с разных точек зрения и в разных ракурсах и деталях, где дается история создания памятника и анализ его идейно-художественной системы, и книгу профессора-искусствоведа А. М. Кагановича «„Медный Всадник“. История создания монумента» (Л., 1975) — монографию, основанную на широком изучении печатной литературы и архивных материалов. Последняя монография — наиболее серьезное и полное исследование по истории создания памятника, вышедшее на русском языке; ряд популярных изданий, посвященных памятнику, не имеет самостоятельного значения, исключая статью Н. Коваленской «„Медный всадник“ Фальконе», содержащую сопоставление памятника с восприятием и изображением его Пушкиным в поэме (см.: Пушкин. Сб. статей под ред. проф. А. Еголина. М., 1941, с. 243-259).
