Он двинулся вперед, толкая меня к спинке дивана, его эрекция твердела между нами.
— Ты не отделаешься от меня, — сказал он, его губы коснулись моей шеи, прокладывая дорожку поцелуями по тем местам, куда он кусал меня раньше, обещание грядущего наслаждения.
— А карнавал? — удалось мне прошептать, думая о работе, которую необходимо сделать.
— Мы имеем право на личную жизнь, — ответил он. — Уделить время нам. — Он воспользовался этим моментом, расстегнул молнию на моей грязной куртке и бросил ее на пол, затем сделал то же самое с рубашкой, которую я надела под нее. Он уперся пристальным взглядом в мою грудь. Руки последовали тому же направлению, и все рациональные мысли покинули мою голову. С впечатляющей скоростью.
Я застонала, в равной степени возбужденная и убаюканная от движения его рук и положения бедер напротив моих. Не было сомнений в том, чего он хотел, или что бы хотел взять.
Все еще целуя меня с практически безжалостной силой, как будто мог просто проглотить, он обнажил мою грудь и накрыл ее своими руками, переплетая язык с моим, с намеком на то, что было у него на уме. Он положил мою руку на свою эрекцию, вдавливаясь в меня своим телом, отрываясь от моего рта, чтобы перевести дыхание и выгнул спину, наблюдая, как моя рука двигается напротив него.
Он издал непонятный звук, ни то рычание, ни то какое-то слово, затем снял с себя рубашку, а с меня остальную часть одежды, оставив абсолютно голой перед собой.
Его глаза были серебряными, клыки, острые как иглы, тело практически дрожало от предвкушения и желания.
Не отрывая от меня глаз, он расстегнул джинсы и сбросил их на пол. Шелковые боксеры прикрывали его впечатляющую выпуклость, но он их также скинул, не оставляя ничего, кроме своей наготы передо мной, в его глазах светилась магия, тело было несомненно готово.
Он взял свое возбуждение в руку и облизнул губы, поедая меня взглядом. Глаза сужены и блестят, его тело напряжено и обтянуто золотистой кожей, готовое для ласк, он поглаживал себя, играя со мной, подзадоривая не только прикоснуться к нему, но и приготовиться к близости.
Ну что ж, я готова.
Я подтолкнула его назад, направляя к низкому французкому стулу в углу комнаты. Он сел, его рука все еще была занята, глаза приклеены к моей груди.
Я оседлала его, и его губы отыскали мою грудь, играя и покусывая, пока моя кровь кипела от потребности.
Больше не было никаких предварительных ласк, время на которые было бы потрачено зря. Я была готова, мое тело жаждало его. С рычанием и грубым ругательством, он вонзился в меня, заполняя, подчиняя мое тело и не оставляя никаких границ, осязаемых или каких-либо еще, между нами. Его руки легли мне на талию, и он удерживал меня напротив себя, насаживая с каждым захватывающим толчком.
Он провел ладонью по моему лицу, захватывая пальцами подбородок и заставляя смотреть ему в глаза, пока он входил в меня. Я не была уверена, запоминает ли он мое лицо, или же заботится о том, чтобы я хорошо заучила его собственное. В этом моменте была такая интимность, что никто из нас не позволял себе закрыть глаза.
— Мерит, — проговорил он, его голос был рваным. — Ты нужна мне. Я люблю тебя.
— Я люблю тебя.
«На веки вечные», — мысленно сказал он. — «Вопреки всему».
«На веки вечные», — повторила я ему.
Он поднял меня на руки и пошел в сторону спальни, сжимая в руках, как пират свой клад. Он положил меня на кровать так осторожно, словно я была из фарфора, и тут же накрыл меня своим тело. С силой, будто долго воздерживался, он погрузился в меня, его толчки были жесткими и быстрыми, как и прежде.
Раньше, он бы стремился облегчиться свою собственную потребность, обрести свое собственное наслаждение. На этот раз, его усилия были всецело для меня. Каждый мускул в его подтянутом теле работал ради моего удовольствия, чтобы отправить меня через край, чтобы отправить мои разум, тело и душу парить. Он нашел мои губы и завладел моим ртом, его язык был горячим и приветливым, покусывая зубами мои губы так же свирепо, как двигалось его тело.
А потом он перевернул меня, и я застонала от удовольствия, сминая в кулаках простыни, пока он безостановочно вонзался в меня, заполняя и поглощая. Этан брал все без остатка, отдавал все без притворства. Он двигался с жестким ритмом, требуя, настаивая, побуждая меня получить свое удовольствие, и делая все возможное, чтобы этого добиться.
Я выкрикнула его имя, почувствовала, как содрогнулась постройка от выброса магии, оттолкнула любое смущение, которое могло возникнуть в глубине моего сознания.
Я перевела дух, облизнула пересохшие губы, затем перевернулась и посмотрела на него. Его глаза блестели, тело было напряжено и дрожало от необходимости освобождения.
Я обхватила свою грудь, предлагая ему себя снова.
Его губы изогнулись в животном удовлетворении и он снова толкнулся между моими бедрами, мое тело не оказывало никакого сопротивления.
— Зубы, — потребовал он, не выходя из меня. — Хочу, чтобы твои зубы были во мне.
Опьяненная от страсти, я подчинилась команде, погружая зубы в его шею, поток крови — горячей и полной энергии — мгновенно послал мое тело в исступление. Этан прорычал мое имя, поскольку мое тело сотрясало от силы удовольствия, и он ухватился за изголовье кровати побелевшими от напряжения пальцами, поскольку его тоже затопило наслаждение.
«Сейчас», — потребовала я, заставляя его опустить свои барьеры, ничего от меня не тая, ни мужчину, ни солдата, ни вампира, ни Мастера.
— Мерит, — простонал Этан, толкаясь в меня финишным ударом, освобождая себя с криком, который звучал в равной степени мученически и удовлетворенно, когда мое тело изогнулось от пульсирующего удовольствия.
***
Через несколько минут мы вместе стояли под брызгами душа, размером с целую комнату, его тело позади моего.
Все это казалось так обыкновенно, когда он втирал шампунь в мои волосы, скользил мылом по спине. И это, надо полагать, была самая интимная вещь, которую мы когда-либо делали.
— Меняемся местами, — сказала я ему, когда мои волосы были безупречно чистыми. Он подставил свою голову под струю и запустил пальцы в волосы, в то время как вода скользила по изгибу его спины и упругой заднице.
Я ощутила, что мое тело снова начинает возбуждаться, но проигнорировала этот порыв. Я получила свою порцию удовольствия на вечер. Нам нужно было помыться, а затем снова вернуться к работе.
Я выдавила шампунь на руку, растерла его по ладони и потянулась вверх, чтобы нанести его на золотистые волосы. Он запрокинул голову назад, уперся руками в стенку душа и позволил мне позаботиться о нем.
