Люк направился прямо к бару, запрятанному во встроенных книжных полках на противоположной стороне и налил янтарного цвета напиток в невысокий стакан. Он сразу же его осушил.
— Тяжелая неделя, Лукас? — спросил Этан с ухмылкой.
— Да, — ответил Люк, выпивая еще одну порцию виски, прежде чем поставить бутылку обратно.
— Каково положение в Наварре? — спросил Этан.
— Вампиры вернулись в Дом, но они по существу под Домашним арестом. Грей принял шестерых вампиров — тех, кто отсутствовал во время облавы и не захотел возвращаться.
Этан посмотрел на Эндрю.
— Они освободят Дом Наварры, если я объявлюсь? И, пожалуйста, присядьте, или выпейте чего-нибудь, если хотите. Бар открыт.
— Все в порядке, и я лучше постою, если вы не возражаете.
Этан кивнул, и мы все остались стоять. Это казалось не подходящим временем, чтобы удобно устроиться на диване. Лично я определенно была не в настроении расслабляться.
— Ответ на ваш вопрос — да: представители Ковальчук сообщили, что у подразделения не будет дальнейшего интереса к Наварре, если вы объявитесь.
Я предположила, что это подтверждало принуждение Ковальчук.
— Мы находимся на связи с адвокатами Наварры, поэтому можем гарантировать, что она на самом деле держит свое слово. Они рады, что вы здесь.
— Понятное дело, — ответил Этан. — И когда я объявлюсь, что будет дальше?
— Вас допросят о смерти Гарольда Мормонта, — сказал Эндрю. — Но не ЧДП. У них все еще есть ордер на ваш арест, но мэр использует свою оперативную группу по внутреннему терроризму для проведения этих допросов. Это ставит их вне компетенции ЧДП, что довольно досадно, поскольку, как я понимаю, у вас там есть союзники.
— Немного, — ответил Этан. — Правда и врагов хватает.
Эндрю кивнул.
— У нашей фирмы есть контакты в Нацбезопасности, и я связался с ними, попросил их установить связь с мэрией, обеспечить некоторый надзор. Я не знаю, как далеко это может зайти, но предпочитаю иметь в распоряжении действующие меры безопасности, вместо того, чтобы оставлять, как есть, амбициозного политика без доказательств и с еще меньшим количество дальновидности у руля.
— Наши мнения совпадают, — сказал Этан.
— Допрос будет проходить в Центре Дэйли[59], — продолжал Эндрю. В этом здании располагались городские и окружные управления. — Меня не будет с вами в комнате для допросов — у подозреваемых во внутреннем терроризме нет права на адвоката — но я принял меры, чтобы у комнаты было двухсторонее стекло. Я буду снаружи. Они будут держать вас там, пока не будут убеждены, что получили нужные им ответы, даже если это означает, что взойдет солнце.
— У них есть затемненная комната? — спросил Малик.
— Есть. Они понимают, что вы фактически находитесь без сознания, не по своей воле, когда взоходит солнце. Они подготовили комнату без окон, так что вы сможете расположиться на ночлег. И в комнате для допросов также нет окон, на тот случай, если они решат действовать творчески во время восхода солнца.
Мы были способны пребывать в сознании в течении дня, но это было неприятное испытание. Меня однажды принудительно держали в сознании и я бы предпочла не повторять этого.
Я начала говорить, но обнаружила, что мой голос дрожал, и начала заново.
— А если они начнут избивать Этана?
Эндрю направил взор своих темных глаз на меня.
— Тогда мы прищучим город за все, что они творят, и у нас будут доказательства, чтобы разоблачить Чикаго за драму, которая здесь происходит.
Мгновение мы смотрели друг на друга. Он давал мне время, поняла я, изучить его, оценить, довериться тому, что он позаботится об Этане, как это делала я. Я не горела желанием передавать безопасность Этана кому-либо, но тут же обрадовалась, что на его стороне был такой человек.
Я кивнула, рассеивая чары и предлагая свое доверие.
— Как долго они продержат его?
— Согласно действующему законодательству, до тех пор, пока не будут убеждены, что он не предоставляет угрозы. В данной ситуации присутствует очевидное доказательство самообороны, особенно, если учитывать нападение Мормонта на людей, прежде чем он проник за ворота. И у нас есть видео с камер безопасности всего вышеперечисленного, хотя офис Ковальчук отверг его. — Плоский тон его голоса оставлял мало сомнений относительно того, насколько он уважал это конкретное решение.
— Мы будем оказывать давление, чтобы его освободили через двадцать четыре часа, — продолжил он. — И вся наша фирма поднята на ноги, так что если Дому что-нибудь потребуется, захотите узнать свежие новости, они могут связаться с нами. Думаю, на данный момент это все, если у вас нет каких-нибудь вопросов?
Этан выдохнул, покачал головой и расправил плечи.
— Думаю, на этом все. — Он посмотрел на Малика. — Лакшми?
— Все еще держится в стороне, — ответил Малик. — Учитывая ее желание отсрочить выдвижение требований ГС, я начинаю задаваться вопросом, предпримут ли они на самом деле что-нибудь.
Я всеми силами старалась не смотреть на Этана, боясь, что выражение моего лица что-то выдаст. Я не рассказала ему, что Лакшми, собственно, и была той вампиршей, которой я задолжала, или той, кто поддерживал его, но для него, вероятно, не составит труда вычислить это. Особенно, если он мог прочесть это на моем лице.
— Я не сомневаюсь, что у нее есть свой собственный план, — сказал Этан. — Но, кажется маловероятным то, что она здесь также в качестве посланника. Если бы они послали не ее, то послали бы кого-нибудь другого. — Он нахмурился, рассеянно почесал висок и взглянул на Малика.
— Если у нее кончится терпение, встреться с ней. Лучше назначить ей хоть какую-то встречу, нежели предоставить повод объявить нам войну.
— Конечно.
— Что-нибудь еще? — спросил Этан, оглядываясь вокруг, но никто ничего не сказал. — В таком случае, Малик, Дом твой, — произнес он. Как часто бывало, что-то бесшумно промелькнуло между ними, формальная передача власти, или, возможно, быстрая, безмолвная молитва за безопасность Дома и Послушников, которые его населяли.
Этан застегнул свой пиджак и поправил карманный платок.
— Полагаю, мы готовы.
Этан вышел из комнаты, как это было три дня назад, к нервным взорам вампиров, ожидающих за пределами его кабинета. В прошлый раз он бежал от того, что собирался сделать сегодня вечером.
Он взял меня за руку, и вместе мы прошли по коридору, вампиры Кадогана делились своей поддержкой.
— Мы любим вас, Сеньор, — говорили они, когда мы проходили мимо.
— Вы справитесь с этим.
— Дом справится с этим, Сеньор.
