Птюч уже приметил слабые места в охране базы, однако еще надо было определить поточнее, где находились ангары с ракетными установками, ведь, пока существовало это оружие, его планы оставались под большим вопросом. Кроме ракет, Густав не боялся ничего, однако теперь он был уверен, что скоро вырвет эти ядовитые зубы. И тогда — все. Атака, террор и объявление о переходе Малибу в руки истинного хозяина.
Впрочем, существовала еще хоть и небольшая, но все же вероятность того, что его опознает Гуго Флангер. Птюч кожей чувствовал опасность, исходившую именно от своего двойника. Если поначалу Густав намеренно прятался в тени Флангера, который, как лампочка, слепил глаза агентов контрразведки, то сейчас такое прикрытие становилось опасным.
— Эй, Больцер, ты что, плачешь? — послышался удивленный голос Панопулоса. — Что случилось, парень?
— Да ничего, приятель, — отмахнулся Птюч. — Теперь мне уже лучше. Мне значительно лучше.
Глава 87
Выбрав столик подальше от ранних посетителей, Гуго Флангер дождался официанта и попросил:
— Первым делом принеси бутылочку «Кревтона».
— Может, для начала хотя бы коньячку, сэр? — попытался остановить посетителя официант.
— Коньячку потом, братец. Ты пойми — сегодня я желаю нагрузиться под завязку. Ну и все эти закуски, фрукты тоже неси.
— Как скажете, сэр. — Официант поклонился и побежал исполнять заказ. Секунд через тридцать он появился с охлажденной бутылкой «Кревтона», крохотной рюмочкой и тарелкой с тонко нарезанным лимоном.
Чувствуя жажду гостя как свою собственную, официант моментально откупорил сосуд и наполнил наперсток.
— Будь, — сказал Гуго и опрокинул в себя столь необходимое ему лекарство. На мгновение у него перехватило дыхание, потом вышибло слезы, а уже потом начало согревать пищевод.
Раскрывший рот официант ожидал какого-нибудь знака, подтверждающего, что посетитель в порядке, и Гуго понял это. Он забросил в рот дольку лимона и с удовольствием почмокал.
— Уф! — выдохнул официант. — Ну я побежал.
— Беги, — согласно кивнул Гуго и налил себе вторую порцию. Выпив и ее, он откинулся на спинку стула и стал рассматривать входящих в ресторан посетителей. Некоторые были ему знакомы, других он не встречал ни разу. Ничего удивительного: Гуго был все время в разъездах, уточняя координаты будущих разработок и вычисляя предполагаемые залежи кванзинового угля.
Он даже питался в вертолетной кабине, а когда добирался до номера, засыпал прямо в туфлях.
Между тем алкоголь уже оказывал свое действие, и мысли Гуго потекли плавнее, а его взгляд смягчился.
Несколько человек приветливо ему кивнули, и он кивнул в ответ. Миловидная дама улыбнулась ему, и Гуго тоже улыбнулся. Впрочем, она была не одна и вскоре углубилась в беседу со своим спутником.
Появился официант с салатами.
Он что-то спросил у Гуго, тот кивнул. Официант снова налил рюмку, и Гуго, не раздумывая, выпил. Он решил сегодня нагрузиться и не собирался останавливаться на полпути.
Третья рюмка заметно усилила аппетит, и Гуго принялся за салаты. Неожиданно кто-то подсел к его столику. Гуго перестал жевать и медленно поднял голову, чтобы посмотреть на нахала.
Поначалу он никак не мог вспомнить, где видел это лицо, а потом воскликнул:
— Майк! Привет, дружище!
— Здравствуйте, мистер Флангер.
— Выпей со мной, парень. Я рад тебя видеть.
— А что вы пьете, мистер Флангер?
— «Кревтон». Лучшее средство для тех, кто хочет быть почти мертвым.
— Вы ищете смерти, сэр? — удивленно спросил Майк.
— Даже не знаю, что тебе сказать, — признался Гуго и налил себе еще одну дозу «Кревтона». Майка поразило, что тот говорил об этом совершенно серьезно. Сам он жил в тесном общении с людьми, которые в любой момент могли расстаться с жизнью — такова была ситуация в долинах, однако никто из них не заводил подобных разговоров в каждодневной суете.
Хотя Майк уже слышал жалобы Флангера на своих шефов, но не придал этому значения, поскольку в тот раз мистер Флангер был очень пьян. Сильнее, чем теперь.
— Может быть, все не так уж и плохо?
— Безусловно, неплохо, — согласился Гуго и посмотрел вокруг, пытаясь зацепиться взглядом за что-то, что могло бы вернуть ему чувство радости. — Ты здесь один?
— Нет, я с друзьями, — ответил Майк и указал на столик, где сидели Шило и Гвинет.
Гуго отсалютовал им рукой, потом обратился к Майку, с некоторым затруднением выговаривая слова:
— Слушай, никак у тебя костюмчик другой, а? Прижился в городе?
— Да, мне здесь нравится.
— Нравится, — вздохнул Гуго. — А вот мне почти ничего уже не нравится. А знаешь почему?
Гуго нагнулся к Майку ближе, и тот увидел крупные капли пота на покрасневшем лице.
— А вот и горячее, сэр! — неожиданно объявил подоспевший официант.
Гуго вскинул голову и недоуменно посмотрел на ресторанного служителя, пытаясь вспомнить, кто это. Наконец, заметив в его руках поднос, кивнул и откинулся на спинку стула, освобождая на столе место для заказа.
Блюда в мгновение ока разместились на белоснежной скатерти, в воздухе поплыли изысканные ароматы.
— Так вот, Майк, знаешь, почему мне так хреново?
— Нет, сэр, не знаю, — ответил Майк, чувствуя, что может услышать от этого странного господина что-то интересное.
— Мне хреново, потому что мне — хреново… — изрек Гуго с таким выражением, будто каждому было ясно, в чем тут дело. — Кажется, я говорю загадками, — добавил он, — наверное, нужно выпить еще.
Недолго думая, Гуго нетвердой рукой наполнил рюмку и, буркнув «твое здоровье», выпил, затем подцепил вилкой соленый плод ежевичника и забросил его в рот.
— Ты угощайся, Майк, угощайся. Не пучь на меня глаза, будто я выдра… или олень с рогами. Я, если хочешь знать, вторым был на курсе по успеваемости… У меня ведь… — Гуго поднял руку, но, забыв, что хотел сказать, опустил ее. — Короче, Майк. Они меня не понимают, и они меня всячески унижают.
— Кто, сэр?
— Эти старые, отвратительные павианы… Тебе случалось видеть павианов?
— Нет, сэр, — признался Майк.
— Я сейчас расскажу тебе, как они выглядят, — пообещал Гуго и стал перечислять их признаки, загибая неслушающиеся пальцы на руке: — У них длинные хвосты, у них брильянтовые запонки, кр-расные задницы и толстенные чековые книжки.
— Так вы говорите о животных? — спросил Майк, стараясь перекричать заигравший на сцене квартет.
Гуго замер, с трудом вычисляя правильную мысль, затем утвердительно кивнул:
— Ну конечно! Ну конечно! А разве они не животные, если из-за тупого упрямства не хотят оформить покупку. Дело-то всего в сорока миллионах — ровно во столько оценены площади бассейнов земельным агентством… Ты хоть меня понимаешь, Майк?
— Не совсем, сэр. Что такое бассейны?
— Бассейны, парень, это кванзиновый уголь, а кванзиновый уголь — это чистые деньги. Понимаешь?
— Кажется, понимаю, сэр. — Майк кивнул и машинально взял с блюда желтое яблоко. Оно блестело, словно было натерто воском, и в нем отражались огни дорогих люстр, снующие между столами официанты и важные посетители, которые сидели за искривленными отражением столами и очень смешно жестикулировали.
— Чему ты улыбаешься, Майк? — спросил Гуго, старательно нацеживая себе очередную порцию. Его руки плохо слушались, и часть алкоголя пролилась на скатерть.
Майк ничего не ответил. Он надкусил яблоко, удивляясь незнакомому прежде вкусу.
— Между прочим… сейчас я главный во всей компании, — переводя дух после новой рюмки, заговорил Гуго. — Стоит мне передать кому-то карту бассейнов, и все — сотни миллиардов прибыли уйдут к конкурентам. Но я хитрый… Ты мне веришь?
— Да, сэр.
— Я все держу в голове — вот в этой черепушке. — Гуго постучал пальцем по лбу. — Здесь я держу… весь банк информации. Ты мне не веришь?
— Я верю, сэр, — сказал Майк, быстро постигая науку общения с пьяным собеседником.
— Не-е-ет, — погрозил пальцем Гуго. — Ты мне не веришь, парень.
— Верю, сэр.
— Нет, не веришь, — убежденно потряс головой Гуго. — Так вот, следи за мной — демонстрирую… Итак, район ноль-один, предположительное содержание необогащенного сырья — четыре миллиона тонн, координаты…
Когда дело коснулось работы, крепко выпивший Флангер заговорил на удивление внятно. Он сыпал характеристиками бассейнов, делал короткие отступления и дополнения и при этом не допускал ни одной остановки, чтобы вспомнить забытую деталь.
Поначалу Майку мешала музыка, смех захмелевших посетителей ресторана и даже стук столовых приборов, однако сильное напряжение его мозга выдавило все посторонние звуки, и голос Флангера приобрел не только необходимую четкость, но и какое-то звонкое серебряное эхо. Вслед за посторонними звуками стали исчезать образы, цвета и даже полутени. Флангер продолжал говорить, демонстрируя чудеса своей умственной организации, а Майк стремился вместить в себя все услышанное и, главное, ничего не исказить.
