на своё отражение — зеркала в этом мире в большом дефиците, а у нас нет ни одного.
Разглядываю свою физиономию, показываю себе язык — впечатляющие результаты роста.
Я тут, вообще-то, начал проводить эксперименты с замерами отрастания органов и употреблением альбедо. Когда это стало возможным, я начал замерять длину языка и члена, фиксируя на табуле ежесуточный прирост. И поначалу я пришёл к выводу, что при употреблении пятнадцати грамм альбедо достигается предельная скорость регенерации утраченного, но это был ошибочный вывод.
С альбедо, как оказалось, присутствует кумулятивный эффект,[25] ускоряющий регенерацию до определённой степени.
— М-хм… — вытащил я из кармана верёвочку. — М-хм…
Да, сегодня с утра я вмазал примерно двадцать грамм относительно чистого альбедо и наблюдаю трёхчасовой прирост где-то на 5–6% выше, чем за предыдущий отрезок времени.
«Фиксируем в табличке», — подошёл я к грубому столу. — «Если динамика будет оставаться такой же, то я смогу начать членораздельно говорить уже послезавтра».
Оставляю табулу на столе и выхожу на балкон.
Наверное, людям было классно тут жить: наверное, до осады Стоянка чем-то была похожа на провинциальный российский городок, потому что манера строительства дорог, зданий, многоквартирников — всё это прямо кричало, что делали всё это люди с нашим мышлением, удобно для себя.
А если бы здесь осталась Эстрид? Мы бы встретились, наверное… Как бы я к ней отнёсся? Как я к ней вообще отношусь?
Иногда возвращаюсь к этим мыслям, потому что до сих пор не определился со своим отношением к ней. Вроде как в душе очень больно от того, что она ушла, вот так вот просто, но, с другой стороны, чувства никуда не делись. Всё ещё хочу быть с ней, несмотря ни на что. И боюсь, что если встречусь, то нутро лича возьмёт верх и я сам не пойму, как убью свою единственную любовь. Поэтому я не буду её искать, не буду думать о ней, хоть иногда и не получается, как сейчас, например…
Так! На Земле полная жопа, судя по всему. В обличье куклы завалить того боевого пидора не удастся, поэтому надо являться туда самому, собственной персоной.
Некроэнергии там, блядь, дохрена и больше! Вообще никогда не видел такой концентрации некроэнергии в воздухе! Даже в поместье в Серых землях, в помещении, где работал некрогенератор. Чёрная магия на Земле — это тренд на века, если кто-то догадается найти правильные книжки, конечно же… или договорится со мной.
Мне же, как доброму самаритянину, нужна самая малость: начертите портальный круг, даже ничего жертвовать не придётся, он сам насытится окружающей некроэнергией, хотя надо будет внести пару правок в ритуальную формулу, а дальше действовать буду я.
Под Led Zeppelin’овский «Immigrant song»[26] пройду через портал и начну ограбление жалких материальных остатков былой цивилизации. Ну, для кого-то они и жалкие, но точно не для меня — аспиратор прямо очень нужен, как и хорошая центрифуга. А к ним нужны генератор, топливо, комп ещё, приставку какую-нибудь, сигареты… Строго в научно-исследовательских целях! Я же не знаю, что там за последние пять лет вышло, ведь так? То есть, выяснение всех этих деталей имеет научную основу и нехрен тут думать.
Ещё бы не помешало замутить себе пару десятков станков с ЧПУ и прочие атрибуты постиндустриального общества, чтобы производство пошло поживее…
Но всё это может оказаться оторванными от реальности мечтами, ведь человечество могло вымереть напрочь, раз там такие боевые гомосеки двери стальные вскрывают. Что-то мне подсказывает, что с ними я договориться не смогу.
Вытаскиваю из пачки тонкую дамскую сигарету — что-то, в последнее время, было не до курения, но их осталось всего четыре штуки, а потом придётся курить бамбук. Уже собрался крутить комбинацию на поджиг с пальца, но одумываюсь и смотрю на центральную площадь, чтобы найти хоть какой-нибудь источник огня.
Огонь развёл наш штатный ремесленник и командир отряда собственного имени, Карим Кумбасар. У него в подчинении трое: Кенан Чобан, имеющий в «Ремесле» целых сто двадцать уровней, Гюркан Уйгун, оказавшийся дилетантом в кузнечном деле с навыком «Кузнечное дело (бронник)» равным 30 уровням, а также Осман Сойкут, владеющий «Ремонтными работами» равными 67 уровням и «Ремеслом» на 15 уровне. Все эти трое парней получили имена в честь актёров, игравших в турецком сериале «Долина волков» — больше я турок не знаю, хотя сериал мне никогда не нравился.
В детском доме, если большинство голосует за просмотр ебучего турецкого сериала, то все смотрят ебучий турецкий сериал, а не идущий по соседнему каналу «Титан: После гибели Земли» или ещё что-то безусловно крутое и знаковое. И всем так нравился этот турецкий сериал, что я аж вынужденно запомнил ряд фамилий из сериальной заставки.
Теперь эти мучавшие меня в детстве турки будут работать на меня взрослого…
Покидаю свою пустую квартиру и подхожу к разожжённому самодельному горну. Втыкаю в пламя ветку и подкуриваю с неё сигарету.
«Кодзима, иди сюда!» — позвал я лидера отряда «Кодзима».
— Козьма прибыл, повелитель, — стукнул себя по бронзовой кольчуге примчавшийся по приказу немёртвый.
Хоть и дохлые все, а всё равно адаптируют новые имена для своего удобства, мать их… Ещё и слышу иногда, как они продолжают называть себя старыми именами между собой.
«Кодзима, а не Козьма!» — недовольно поправил я его. — «Ты должен гордиться, что носишь имя настоящего гения! Автора аж самого „Мэтару Гиа Сориддо“ — это большая честь, вообще-то!»
— Как скажешь, повелитель, — поклонился Кодзима.
«Если бы Хидео носил фамилию Козьма, может, не было бы у него никакой карьеры гейм-дизайнера!» — продолжил я. — «Стал бы, мать его, хикикоморием[27] каким-нибудь, на шее у родителей!»
— Я буду гордиться, повелитель, — произнёс Кодзима.
«Ага, как же», — махнул я рукой. — «Что там с организацией патрулей? Есть какие-нибудь результаты?»
— Скоро ночь, время повышенной активности оборотней, повелитель, — сообщил мне Кодзима. — Мы рассчитываем выследить некоторых из них, если они вообще существуют.
«Ладно, возвращайся к службе», — отпустил я его. — «После патрулирования присоединяйтесь к „Близзарду“, помогите им разобрать завал в зале собраний».
Даже поговорить толком не с кем. Эти все, чувствую, держат на меня обиду за то, как печально всё для них закончилось. Формально уважительны и подобострастны, делают, что говорю, но обидка есть и никуда не исчезнет. Впрочем, ну и хуй с ними, блядь, с обиженками! Больше никаких человеческих отношений с подчинёнными — только максимум эффективности в работе.
Нет, иллюзию человеческой жизни я им давать буду, жильё там, вода, свет, что-то из бытовой техники, но не больше.
