стать непротиворечивой и работоспособной, но теперь я понимаю, что слишком тупой, чтобы объять эту гигантскую конструкцию своим разумом.
Одна маленькая правочка, мать твою! Одна! И всё, нахрен, накрылось медным тазом!
Ритуальную формулу нужно строить с нуля, потому что не предусмотрено, оказывается, такого сочетания, при котором в данной формуле может существовать вот эта конкретная руна… И понял это я исключительно методом подбора.
Нужен комп.
— Повелитель, что-то случилось? — подошёл ко мне Кагемаса Кодзуки, член отряда «Кодзима».
— Ничего не случилось, — ответил я. — Продолжайте патрулирование.
— Слушаюсь, повелитель, — поклонился Кодзуки и дал знак Кендзо Цузимото и Сюнтаро Фурукаве. — Продолжаем патрулирование.
Вытаскиваю последнюю сигарету и смотрю на неё задумчиво. А какая разница, да? Если всё равно последняя, то нахрена вообще тянуть?
Иду к плавильне, построенной из иномирного кирпича, киваю Кумбасару, продолжающему плавку, после чего подкуриваю сигарету от уголька, взятого голой рукой — отрегенится всё быстро и неизбежно, поэтому пофигу вообще.
Умеренно затягиваюсь и вновь погружаюсь в размышления.
Шесть дней просрал. Никакого результата, м-мать его за ногу. Никакого.
Однозначно нужен комп.
Ну почему я раньше об этом не задумывался? Почему не предусмотрел гипотетическую потребность в правке конкретно этого ритуала?
— Хех, знал бы прикуп — жил бы в Сочи, — произнёс я и сделал очередную затяжку.
Может, назвать этот город Сочи? Не был там никогда — денег даже на путешествия внутри страны никогда не было. Хм, нет. Тут рядом Сузы, а мы ставим Сочи? Как-то вторичненько и будто бы с закосом.
А ещё мне хочется обессмертить свою фамилию, чтобы помнили и знали…
— Придумал! — воскликнул я. — Душной-сити! М-хм… Нет, тоже как-то не очень…
Надо прогуляться и проветрить голову. Лучше всего это делать на крепостной стене.
Выхожу к вратам по главной городской улице, минуя несколько завалов, которые до сих пор разгребают обычные мертвецы — город следует привести в порядок, а то неприятно, когда мусор валяется в каждом здании и на дороге.
Вхожу в башню над вратами и осматриваюсь. Тут были места для установки орудий, но орудия забрали персы, аккуратно раскрутив крепления — как только догадались? А понятно как. Военнопленные оказали содействие.
На стене слегка ветрено. Тёплый ветер приносит запахи полевых трав и что-то хвойное. Птички осторожно чирикают в лесу, что относительно недалеко от стены — слышать я стал многократно лучше, а при взгляде на лес я почувствовал, что там есть жизнь, летающая и сухопутная.
Зенки тоже отросли, вместе с носом, языком и членом с яйцами. Теперь, усвоив ошибки прошлого, я вошёл в новую стадию своей нежизни, совершенно другим личем…
— …!و سپس گفت: ما توافق کردیم که روز دوشنبه پرداخت کنیم, — услышал чей-то спич на персидском языке.
— و چه جوابی دادی؟, — спросил второй голос.
— !من به او گفتم که به ارمنستان برود, — ответил первый и рассмеялся.[28]
Оглядываюсь на звук и вижу, что эти двое стоят у пристройки и попивают винишко из стаканов. Котик и Стрэйн. Болтают на родном языке, ясненько.
— Так! — спрыгнул я со стены и подбежал к ним. — Кто-то сказал что-то типа «Душной»?
— Вечного правления тебе, повелитель! — синхронно вытянулись по струнке оба немёртвых.
— Я задал вопрос, — оглядел я их подозрительным взглядом.
— Никто не говорил Душной, повелитель, — заверил меня Котик.
— Но я почти отчётливо слышал, — нахмурил я брови. — Ну-ка, воспроизведите свой разговор в точности, на персидском.
Котик посмотрел на меня недоуменно, но начал говорить.
— Стоп! Вот это! — прервал я его. — «Душной» что?
— Понедельник, повелитель, — улыбнулся Стрэйн. — Он сказал «понедельник», а не «Душной».
— А-а-а, теперь я понял… — покивал я задумчиво и пошёл прочь. — Продолжайте, чем бы вы там ни занимались.
Вот и появилось название для моего поселения. Ха-ха! Душанбе!
Глава девятнадцатая. Ярость
/18 января 2027 года, сатрапия Сузиана, Душанбе/
— Выше поднимите! — велел я. — Ещё чуть-чуть! Во! Вот теперь отлично!
Над главными вратами бывшей Стоянки, а теперь гордого Душанбе, мною было решено повесить вывеску, пока что временную. На ней написано название города на латыни, на греческом и на персидском. Персам, наверное, было бы странно видеть название дня недели на вывеске, но она не для персов.
— Почему именно понедельник, повелитель? — недоуменно спросил Котик, стоящий рядом.
— Потому что иди нахуй, вот почему, — раздражённо ответил я ему.
Меня переполняет ярость от провала с ритуальной формулой, прямо говно закипать начинает. И время над этой яростью не властно, потому что… а потому что, наверное, я не могу спать и поэтому мозг никак не перезагружается, потерь воспоминаний во время записи из оперативки на хард-диск не происходит и для меня провал всё так же чёток, как два дня назад.
Это означает, что мозг у меня уже работает не как у человека. Это ранит и вызывает нарастающую волну отчаяния. Ебучее отчаяние — вот что я чувствую, когда нахожу всё больше и больше свидетельств того, что с людьми меня роднит всё меньше и меньше вещей.
— Я уже не человек, бля, я зверь, нахуй!
Присутствующие немёртвые лишь недоуменно глянули на меня, но не посмели отпустить какие-либо комментарии. Правильно, блядь, сделали, что не посмели.
Хочется сорваться на ком-то или на чём-то. Гнев застилает глаза, буквально горю желанием кого-нибудь убить. Неважно кого, просто выпустить пар.
— «Активижн», — произнёс я. — В полное боевое облачение, построиться на главной площади.
— Будет сделано, повелитель, — ответил Леви.
Пора прогуляться.
Вхожу в город и двигаюсь в направлении своей квартиры.
Для меня приготовили и подогнали комплект стальной брони — пластинчатая, с кольчужными рукавами. Джей Брэк, из отряда «Близзард», решил выделиться и подарил мне свою броню, взамен получив у Морхейма стальную кольчугу.
С бронёй у нас полный порядок, потому что в окрестностях города валяется немало жертв оборотней, среди которых попадаются и воины. Как только пришли к будущему Душанбе, порыскали по окрестностям и нашли целых три комплекта брони, одну чешуйчатую из бронзы и две стальные кольчуги, а более тщательное исследование местности позволило обнаружить целых восемь стальных кольчуг и семнадцать бронзовых шлемов.
Находки, все как одна, в прискорбном состоянии, но на то у нас есть отряд «Кумбасар», занимающийся ремонтом всего, что удаётся найти. Чистят кольчуги, латают в них дыры, выпрямляют вмятины на шлемах, обновляют кожаные крепежи на пластинчатых и чешуйчатых бронях — рутина, но рутина полезная.
Вхожу в квартиру и снимаю льняную рубашку, надев взамен стёганый поддоспешник. Этого добра у нас мало, есть не у каждого, но как только среди «добровольцев» найдётся квалифицированный швец,
