В этот момент послышался звук открываемой дверки — это «капитан» выбрался из машины!
— …то проезд в село сегодня закрыт! — закончил фразу сотрудник ДПС.
В этот момент один за другим прозвучали два или три хлопка! Тот мент, что наблюдал за происходящим, — он так и снял с плеча «калаш» и не подстраховал действия своего напарника — стал быстро заваливаться! Первая же пуля, выпущенная из ПММ, угодила ему в лоб чуть ниже козырька форменной кепи…
Краснов рванулся из машины! Но было поздно: прозвучали еще два хлопка! Второй мент, нелепо взмахнув руками, упал на проезжую часть дороги… мелко мелко засучил ногами. «Капитан» метнулся к «канарейке» — нет ли там еще кого?! Рванул на себя правую переднюю дверцу, держа наготове свой «тихий ствол»…
— Чисто! — крикнул он. — Их всего двое!
Паук вернулся к «армейскому» УАЗу. Остановился в двух шагах от распростертого на дороге тела. Мент агонизировал… Паук прицелился, мягко нажал на спуск. После контрольки в голову мент перестал подавать признаки жизни.
— Ну?! Чего тормозишь?! — прошипел Паук, после чего довольно ощутимо толкнул «сержанта» в плечо. — Ты чё, язык проглотил! Держи ствол, — он перевернул ПММ, взявшись рукой, затянутой в перчатку, за ощутимо теплый после пальбы глушитель. — Держи, кому сказано! По контрольному выстрелу в каждого! Ну?!!
Краснов взял у него пистолет. Вот и его черед настал — решили и его, Краснова, повязать кровью.
Краем глаза он видел, что к повороту приближаются еще две машины… это «фолькс» и «десятка»!
А чему он, собственно, удивляется? Так ведь и было задумано: сначала Паук и Краснов разбираются с постом на въезде, если таковой там выставлен. А следом — с небольшой задержкой по времени — сюда же подъедут остальные два транспорта…
Имеется еще одно обстоятельство, которое он, Краснов, не может игнорировать: Паук успел подобрать трофейный «калаш». Поэтому даже после того, как он лишится своего тихого ствола, передав его «сержанту», он все же он не останется полностью безоружным.
Краснов держал руку с ПММ стволом вниз. Медленно, как будто в его руке была пудовая гиря, а не пистолет, стал поднимать… От решения, которое он должен принять в считанные мгновения, зависит его собственная жизнь. А может так статься, что и не только его, Краснова, судьба, но еще и жизни каких то других незнакомых ему людей — об этом он тоже не мог сейчас не думать.
В кого стрелять?!
В кого?!!!!
В мента, который уже и так мертв?
Или попытаться завалить Паука?!
Надеясь при этом, что ему, Краснову, удастся завладеть трофейным автоматом раньше, чем из подъезжающих транспортов выскочат остальные члены их «зондеркоманды»?
В кого стрелять?!!!!!!!!!!!!
Он резко выкинул руку вперед, и, целясь в голову убитому Пауком сотруднику ДПС, нажал на курок.
Выстрела, пусть даже «тихого», скраденного глушителем хлопка — не последовало.
Он еще раз нажал на курок…и еще! Но, как и прежде, вместо выстрелов прозвучали лишь сухие щелчки.
До него не сразу дошло, что обойма ПММ пуста, что Паук — не иначе — решил проверить его еще разок, для верности.
— Чё, патроны кончились? — поинтересовался «капитан». — Мля… я в запарке и не заметил! Молоток, Димон, хотя поначалу и «тормозил»! Ладно, садись за руль!
Теперь двигаем прямиком в село!
— А эти? — Краснов показал на труп, лежащий на дороге.
— В машину! — скомандовал Паук. — И не думай о пустяках! Нынче гуляем… на все деньги!
Глава 11
Село Льяново ничем особенным не знаменито. Во времена «совка» это было обычное подмосковное село, территориально принадлежащее к Солнечногорскому району Московской области. Согласно переписи тысяча девятьсот восемьдесят девятого года в нем проживало семьсот тридцать два жителя. Потом наступили времена реформ, жизнь становилась «все лучше, все веселее». Совхоз распустили, земельные паи были выкуплены какими то господами. У которых другие господа откупили сельхозугодия. А затем, в конце девяностых, и тех, и других то ли застрелили, то ли посадили. Полная неразбериха среди «хозяйствующих субъектов», какие то застарелые конфликты и претензии, мешали предприимчивым людям прийти в эту местность, вложить деньги в строительство коттеджей и инфраструктуру. От этой развеселой жизни деревня на рубеже третьего тысячелетия почти обезлюдела. На выходные приезжали те, кто купили дома под дачи, а в будние дни жизнь здесь почти замирала. Работы в селе не было — вообще никакой. Идти работать продавцом в небольшой деревянный магазинчик — вот и все предложение. В соседнем поселке Менделеево с работой тоже туго. Но зато ее полно в Москве, а также в Зеленограде и в других подмосковных городах.
В начале двухтысячных в Льяново появились какие то предприимчивые люди, чья внешность выдавала в них южан, выходцев из одной некогда братской среднеазиатской республики. В центре села еще в начале шестидесятых для нужд крупного НИИ, чьи научные корпуса расположены километрах в четырех от Льяново, были построены три пятиэтажных дома. В этих серых панельных домах разместились общежития семейного типа, так называемые «малосемейки». Здания ни разу не ремонтировались и уже к началу двадцать первого века представляли из себя довольно жалкое зрелище. Эти строения были объявлены аварийным, идущим под снос жильем. Поскольку жилье считалось «ведомственным», а институт, имевший на своем балансе эти дома, сменил вывеску и поменял не только профиль, но и состав учредителей, то жильцов попросили с вещами на выход. Собственно, на этом, пожалуй, история трех серых строений, расположенных в центре подмосковной деревни подошла бы к своему концу — эти здания либо снесли бы, либо голые кирпичные коробки ожидали прихода инвесторов, которые бы взяли расходы по очистке территории на себя. Однако, произошло другое. На здания положили глаз те самые предприимчивые господа. Вскоре в деревне начали происходить два прямо противоположных процесса. Из Льяново стали уезжать коренные жители — из числа самых стойких. У тех, кто ничего не понял после визита посредников, просто напросто горели их дома, преимущественно — деревянные…
Одновременно с исходом местных жителей, в деревне появились «мигранты». Одно время в этих самых трех бывших «малосемейках» проживали турецкие строители, которые трудились в Морозовке или в других ближних населенных пунктах, там, где кипело строительство, где возводились корпуса элитных пансионатов и коттеджных поселков. Потом они куда то исчезли… А вместо них Льяново заполонили выходцы из Таджикистана. По видимому, работодателям и «крышующим» структурам была даже выгодна такая концентрация гастарбайтеров в одном месте. Проживают они почти все в тех самых аварийных зданиях, причем теснятся по три четыре, а иногда и по пять душ в небольших комнатушках. Рано утром их автобусами развозят на стройплощадки, а привозят обратно уже в темноте. В те дни, когда из за праздников работы приостанавливаются, когда выдается выходной, эти люди, преимущественно мужчины молодого и среднего возрастов, бесцельно слоняются по деревне, не зная чем себя занять. Иногда устраивают футбольный матч на местном «стадионе», а чаще всего собираются в кучки и либо сидят на корточках, либо бродят по улочкам, пугая своим гортанным выговором оставшихся в селе «коренных».
В связи с обострившейся обстановкой, в связи с нападениями на «мигрантов», за которыми — вне всяких сомнений — стоят радикальные националистические организации, объединяющие в своих рядах скинхедов и откровенных фашистов, в Льяново — это произошло уже в пятницу — резко увеличилось «население». Тех, кто проживал по трое четверо в комнате, попросили уплотниться… И если в обычные дни здесь «квартирует» около четырех сотен гастарбайтеров, выходцев из Таджикистана, то в ночь с субботы на воскресенье их количество увеличилось как минимум вдвое за счет тех, кто ранее проживал непосредственно на территориях рынков или на строительных объектах. Ио есть — в потенциально опасных в связи с участившимися нападениями местах.
И последнее. Именно здесь, на окраине Льяново, братья Искандаровы, Парвиз и Ашур, возвели на выкупленной ими земле два четырехэтажных особняка из красного кирпича с многочисленными хозпостройками. «Дворцы», к которым ведет дорога с прекрасным свежеуложенным асфальтным покрытием, окружены высокой стеной, а сами эти объекты денно и нощно охраняются сотрудниками одного из зеленоградских ЧОПов…
Серые бетонные пятиэтажки, если посмотреть на них с высоты птичьего полета, построены так, что вместе напоминают перевернутую букву «П». Лишь одно из строений глядит фасадом на «центральную» улицу Льяново. Два же других здания развернуты к улице перпендикулярно, торцами.
Паук бросил взгляд на фосфоресцирующий циферблат часов. До наступления полуночи осталось каких пять минут. А это означает, что все у них идет строго по графику. Что акция покамест проходит успешно, без каких либо накладок.
