— Иди, — пожал плечами герцог.
Бюсси надел шляпу и поторопился уйти, что не осталось незамеченным для герцога.
— Он, верно, влюблен. Хотел бы я узнать, что за дама украла его сердце. Должно быть, она редкостной красоты. Я знаю только одну девицу, которая способна вскипятить кровь любому сеньору в считанные секунды, надеюсь, что это не она поймала его в свои сети. Во всяком случае, я еще ни разу не видел, чтобы Бюсси так защищал хотя бы одну из его влюбленностей, — рассуждал между тем герцог и в его голове зрели удивительные планы разоблачения Бюсси перед своей сестрой, — Бедная Маргарита! Каково же ей будет узнать о измене своего фаворита. Да, Бюсси, зная характер сестры, могу сказать, что тебе очень не повезет при вашей следующей встрече. А в том, что она состоится, я уверен.
Бюсси слишком не понравилось сверхмерное любопытство Его Светлости.
"Это надо же было д'Эпернону появиться так не вовремя! Смерть Христова! Благо, что герцог пока не знает, кто является моей супругой. Иначе, мне предстоял бы весьма нелегкий разговор", — размышлял граф по дороге домой.
Он отдал бы сейчас все на свете, лишь бы его Катрин оказалась в безопасности. Единственное, что пришло ему на ум, так это увезти жену за пределы Парижа, хотя бы на некоторое время.
Герцог, тем временем, прошел в свою комнату, где его ожидал Орильи и приказал лютнисту проследить за дворцом графа. Больше всего его интересовало, что за дама скрывается под маской графини де Бюсси.
Глава 38
Тишина, хотя и неполная (но для меня не существовало сейчас ничего и никого) висела в воздухе, соединяясь с повисшим тут же напряжением. Казалось, что все хорошо, но каждый из присутствующих в комнате, был как будто в коконе своих чувств. Стоило прикоснутся, как мог последовать эмоциональный взрыв. Во всяком случае, меня не нужно было трогать — точно.
Я сосредоточилась на ожидании. От этого занятия не смогла отвлечь ни Эльза с её беззаботной стрекотней, ни Реми своим ворчанием на горничную.
Беспокойство внутри меня нарастало с каждой минутой, я стояла у окна и ловила каждое движение, прислушивалась к каждому шагу на лестнице. Но там слышались только шаркающие — Жерома, и торопливые многочисленных слуг, пажей, горничных…
Мне было безразлично, кто ходит осторожно, неторопливо, а кто быстрой пробежкой пролетает по коридорам дворца моего супруга.
Ненавижу ждать, особенно, когда минуты тянутся так бесконечно…
О чем только не успела подумать моя бедная голова, когда, наконец, услышала шаги. Шаги, те, что не спутаю ни с чьими другими.
— Луи! — я подскочила на месте, дверь резко раскрылась, и на пороге появился Бюсси.
— Сударыня, собирайтесь! Мы немедленно покидаем Париж!
— Что-то случилось?
— Пока нет, но нужно поторопиться. Боюсь, что наш отъезд не останется незамеченным для герцога Анжуйского. Поэтому нужно все подготовить так, чтобы он не догадался о том, кто моя жена.
— Но почему, Луи, вы не хотите представить меня герцогу?
— В этом случае, сударыня, мы становимся слишком уязвимыми для него. Представьте, что герцог по долгу службы отправит меня, допустим, в Анжу, а сам тем временем навестит мою супругу…
— Но, что же делать? Должен ведь быть хоть какой-то выход. Я думала, что, будучи женой графа де Бюсси, обрету защиту.
— Я тоже на это надеялся, Катрин. И совсем не ожидал, что герцог станет проявлять интерес к моей супруге. Поэтому пока из всех имеющихся у нас возможностей вас защитить, остается только одна — отъезд…
— Но куда?
— В Шампань, к моему отцу. Думаю, не смотря на нашу ссору, он не откажет мне в просьбе приютить у себя госпожу де Бюсси.
— Луи, и как долго вы намерены меня скрывать от герцога?
— Столько, сколько потребуется, сударыня. Вот увидите, пройдет совсем немного времени и герцог увлечется кем-нибудь еще.
— А если нет?
— Тогда я буду просить защиту у короля. Конечно, я не состою в числе любимцев Его Величества, но то, что касается священных уз брака, тут король и защитник, и Бог, и судья — в одном лице.
— Почему мы не можем это сделать сейчас?
— Потому что у меня пока еще есть надежда на то, что удастся скрыть вас от любопытных глаз герцога и его настойчивых ухаживаний.
Пока мы вели беседу, Реми и Эльза встревожено переглядывались друг с другом.
— Реми!
— Да, сударь.
— Я рассчитываю на тебя. Поедешь с нами. Только мы с госпожой графиней отправимся первыми, ты присоединишься к нам в Труа. Выйдешь следом, через час после нашего отъезда и свернешь на дорогу в Лион, а затем вернешься на тракт в Шампань.
— Хорошо, сударь, так и сделаю. В Лион, потом в Шампань. А где я вас найду? — добродушное лицо Реми покрылось тенью обеспокоенности.
— Мы остановимся в отеле "Труа", ты его найдешь без труда по большой вывеске, почти сразу при въезде в город.
— Хорошо, сударь. Я могу идти собираться?
— Да, Реми. Иди.
— Луи, нужно предупредить о моем отъезде королеву-мать?
— Да, верно! Я об этом чуть не забыл. Сейчас напишу депешу, а ты собирайся, душа моя. Но вещей в дорогу береги немного, поедем верхом, не нужно перегружать лошадей.
Через полчаса сборы были окончены. Перед тем, как выйти, Луи выглянул в окно, которое выходило на угол, и осмотрел улицу.
— Черт! Так я и думал!
— Что там? — почти одновременно спросили я и Реми.
— Скорее, кто. Орильи стоит на противоположной стороне и поглядывает на дворец. Он думает, что невидим, но мне очень хорошо видны отсюда его плащ и перья на шляпе.
— Но почему вы решили, что это он? Неужели, по перьям? — поинтересовался ле Одуэн.
— Нет. Несколько мгновений назад он имел неосторожность выглянуть из своего укрытия. Я думаю, что это соглядатай герцога. Выехать из дворца незамеченными теперь не удастся. Эта лиса быстро сообщит своему господину обо всем, что увидит или услышит, и, скорее всего, еще попытается развязать язык моим слугам. Очень интересно, сударь, что вы сумеете рассказать герцогу…
— Луи, что ты намерен предпринять? Ведь у тебя есть план? — встревожилась я, предчувствуя разлуку.
— Я думаю, мы можем немного спутать карты в этой игре. Вот бы еще тебя переодеть, или изменить до неузнаваемости.
— Вы пугаете меня, сударь, — улыбнулась ему, — Кем вы прикажете мне стать?
— Не прикажу, а попрошу, — в глазах Бюсси прыгали чертенята, и они очень настораживали. Граф притянул меня к себе, нежно поцеловал и, заглянув в глаза, изрек, — Любовь моя, я попрошу вас временно побыть Арвилем.
